Банда 4 - Виктор Пронин

Все эти хохмы, когда убийца поджидает клиента в подъезде дома... Для Бевзлина это не подходит. Он не шастает по казино и ночным ресторанам, «девочек» к нему доставляют тем же путем, каким он пользуется сам... Невозможно даже установить, кто у него бывает...

— Живец нужен, — сказал Пафнутьев.

— Не понял?

— Большая рыба ловится на живца... Так мне сказал один человек. И я все больше убеждаюсь, что он прав. Вези меня, Аркаша, обратно в прокуратуру. Я, можно сказать, пообедал, мы с тобой прекрасно провели время... Поехали,вздохнул Пафнутьев.

— Подыскать живца? — осторожно спросил Ха-ландовский.

— Есть живец, — коротко ответил Пафнутьев и не стал пояснять, что он имеет в виду.

Первый раз Андрей проехал мимо универмага без четверти восемь. Ничто не насторожило его, не привлекло внимания. Машины в этом месте шли медленно, как всегда здесь было оживленно и бестолково. Возле витрины с видеотехникой толпились мальчики, постанывающие от восторга, девочки, постанывающие от нестерпимой жажды увидеть запретные картинки, молча и сосредоточенно стояли в сторонке дяденьки посолиднее.

Проехав мимо ряда машин, он не увидел ни «джипов», ни «мерседесов» — это его немного успокоило, но, с другой стороны, он понимал, что амбалы Бевзлина, наученные горьким опытом, будут вести себя осторожнее.

Второй раз он проехал мимо универмага без пяти восемь. И опять все было спокойно, опять ничто не привлекло его внимания.

И Андрей решился.

Когда до восьми оставалось меньше минуты, где-то секунд сорок, он подъехал к тротуару, остановился, взглянул на часы. До восьми оставалось меньше десяти секунд, но и этого времени было достаточно. Мотор он не выключал, ключи оставил в замке зажигания. Переднюю дверцу тоже оставил открытой, но кнопку замка опустил — достаточно будет с силой захлопнуть ее, и машина окажется запертой. И левую дверцу он оставил приоткрытой. То есть все было сделано так, чтобы можно было сорваться с места за три-пять секунд. Уже отходя от машины, Андрей вспомнил еще об одном — включил магнитофон, чтобы не делать это потом, на глазах у Нади. Если, конечно, она подойдет.

До восьми оставалось пять секунд. И Андрей решительно шагнул к витрине.

Быстро окинул взглядом всех, столпившихся у освещенного стекла, но Нади не увидел. Не было ее и среди людей, стоящих чуть поодаль. Прошло уже секунд пять-семь, пора было уходить, он сам ограничил время. Все еще глядя на толпу зевак у витрины, Андрей попятился к своей машине. И вдруг почувствовал, что кто-то взял его за локоть. Он резко обернулся, готовый к отпору, вырвал руку, сделал шаг назад...

— Здравствуйте, — перед ним стояла Надя. В черном плаще под темным зонтиком, она казалась неестественно бледной.

Не отвечая, Андрей взял ее под локоть, сделал два шага к машине. Бросив женщину на сиденье, он тут же с силой захлопнул дверцу. Выскочить немедленно Надя не могла, ей понадобилось бы время, чтобы найти кнопку замка, поддернуть ее, распахнуть дверцу...

Машина тем временем уже мчалась в общем потоке. Андрей глянул в зеркало — на дороге метались, бестолково размахивая руками, два амбала явно бевзлинского набора -. громоздкие и растерянные. Несколько раз Андрей проскакивал на желтый свет светофора и, оглядываясь назад, не видел, чтобы его кто-то преследовал.

Значит, оторвался, если преследователи и были. Он въехал в какой-то двор и сделав круг, выскочил в арку с противоположной стороны, потом еще дважды повторил этот же прием Оказавшись, наконец, уже в четвертом дворе, втиснулся в длинный ряд машин и выключил мотор. Здесь найти его было невозможно, даже если вся гаишная служба города бросится на поиски. К тому же, он изменил номера, воспользовавшись старым своим испытанным приемом — изоляционной лентой, из тройки сделав восьмерку, из единицы — семерку. И номер стал совершенно неузнаваем.

Надя сидела молча, глядя прямо перед собой, и на губах ее играла еле заметная улыбка — то ли забавляла ее вся эта история, то ли посмеивалась над наивностью Андрея, решившего перехитрить самого могущественного человека в городе.

— Опять с амбалами пришла? — спросил Андрей.

— Нет, на этот раз ты поступил осторожнее... Никто не знал, куда я иду.

— Кроме твоей подруги.

— Света? — Надя повернулась к Андрею, внимательно посмотрела на него. — Не может быть.

— Когда мы отъехали, двое выскочили на дорогу, — заметил Андрей. — Они даже пробежали несколько шагов вслед...

— Значит, им повезло, — улыбнулась Надя. — Если бы они тебя догнали, с ними наверняка что-то случилось бы, а?

— Возможно.

— Ты знаешь, что у Бевзлина сейчас единственная цель в жизни?

— Какая?

— Снова с тобой встретиться. Ни о чем думать он не может. Похудел, побледнел, перестал улыбаться, его уже не интересуют ни деньги, ни «девочки».

— Ты тоже перестала его интересовать?

— Это произошло без твоих подвигов.

— Сама справилась?

— Все сложнее, Андрей, все гораздо сложнее, чем ты думаешь. А в общем, да, я перестала его интересовать.

— Но он держит тебя при себе?

— Он держит меня при фирме, — поправила Надя. — Бевзлин не любит отпускать людей. Или они продолжают служить ему, или он избавляется от них.

— Как это происходит?

— Есть много разных способов, но каждый раз он выбирает самый надежный.

Одного достаточно припугнуть, другому дать денег, третьего женить на своей девушке, которая его уже не волнует.

— Тебя ждала именно эта судьба?

Надя достала из сумочки пачку сигарет, прикурила, чуть опустив стекло.

Выдвинув из дверцы пепельницу, она стряхнула туда пепел и некоторое время молчала, глядя в ветровое стекло. Андрей сидел вполоборота к женщине — ему представилась, наконец, возможность внимательно ее рассмотреть. Ничто не разочаровало его, а он этого боялся. У нее были ровные белые зубы, сдержанная улыбка, может быть, даже полуулыбка.

— Ты крутовато начал, Андрей, — сказала Надя и улыбнулась извиняюще, как бы прося прощения за слова, которые собиралась произнести. — Не надо так...

Попридержи коней. Ты не знаешь той жизни, которая там протекает. Тебе немного повезло, но ведь никакое везение не может продолжаться слишком долго. Оно кончится, может быть, уже кончилось. Зачем ты привез меня сюда?

— Посмотреть, полюбоваться, — Андрей улыбнулся, сбитый с толку ее напором.

— Посмотрел?

— Да.

— Я могу идти?

— Можешь.

Теперь уже растерялась Надя. Она нервно докурила сигарету, выбросила ее в щель окна, повернулась к Андрею.

— Зачем ты меня нашел? Зачем назначил встречу? Что происходит, можешь сказать?

— Попытаюсь... При обыске у старика Чувьюрова...

— Это мой отец.

— Я знаю... Так вот, при обыске в его квартире мы нашли твою фотографию.

— С титьками? — усмехнулась Надя.

— Да, с ними. И я... В общем, я захотел тебя увидеть. Провел некоторые оперативные меры... И вот, пожалуйста, ты сидишь в моей машине.

— Значит, ты тоже участвовал в обыске?

— Немного. На подхвате.

— А после этого отец умер в тюрьме, — Надя в упор посмотрела на Андрея.Значит, и ты принял небольшое участие в его добивании.

— Твой отец не умер. Его убили. В тюрьме.

— Нет, — упрямо повторила Надя, — он умер от разрыва сердца... Или, как сейчас говорят... Инфаркт.

— Его сердце было проткнуто шилом. Вполне возможно, что это была заточенная велосипедная спица — укол был очень глубоким. Сердце оказалось пробитым насквозь.

Надя быстро взглянула на Андрея и снова вынула сигарету. Зажигалка в ее пальцах вздрагивала, вздрагивал огонек, но, наконец, над сигареткой поднялся дымок.

— Это совершенно точно?

— Есть акт вскрытия.

— Мне сказали, что с ним поработали ваши костоломы, все пытались выбить из него какие-то страшные тайны... А после этого он умер на нарах от сердечного приступа.

— С ним не работали никакие костоломы. Все было так, как я сказал. Скажи, среди способов, которыми Бевзлин избавляется от ненужных или опасных людей...

Есть такой — удар иглой в сердце?

Надя медленно повернула голову к Андрею. Теперь она казалась еще более растерянной.

— Да, такой случай был... Но там все произошло случайно, никто этого не хотел...

— Кроме исполнителя, — поправил Андрей. — Только исполнитель знал, чего он хочет.

— Его-то за что, Господи! — выбросив сигарету в окно, Надя закрыла лицо руками.

Андреи прислушался к себе — он оставался настолько спокойным, что даже устыдился своего спокойствия. Он рассматривал тонкие, длинные пальцы Нади, ногти были не слишком длинными, но ухоженными, видимо, за руками женщина следила постоянно. Браслет был явно золотой, хотя и тонкий, но с причудливой вязью и с тем лимонным оттенком, который говорил о золоте очень высокой пробы.

Потом Андрей увидел, как сквозь пальцы просочилась слезинка, но и это нисколько его не взволновало. Единственное, что он себе позволил, это осторожно положил ладонь Наде на голову. Его движение означало лишь сочувствие и просьбу взять себя в руки, ничего более.