Стеклянный дом - Кристина Ульсон

– Вы думаете, что отец ребенка – Вальтер Лунд? – спросила Диана.

– Нет, мы так не думаем.

Но Алекс не стал уточнять, что им доподлинно известно: отцом ребенка являлся Хокан Нильссон. И что Хокан бесследно исчез.

Когда Алекс собрался домой, Диана вытерла слезы и проводила его до двери. Он ждал с надеждой, не предложит ли она ему остаться. Но она промолчала, а он сам так и не решился заговорить об этом.

Во время завтрака Теа смотрела новости по телевизору. За ночь в СМИ просочилась новая информация: в могиле обнаружены топор и нож и отправлены в криминалистическую лабораторию. Необходимо выяснить, принадлежат ли следы крови на них неизвестному мужчине или Ребекке Тролле.

Но нет. Никому из них эта кровь не принадлежит.

Теа заставила себя хоть немного поесть. Иначе они подумают, что она заболела, вызовут врача, и начнется суматоха. Теа уже знала, кто еще лежит в земле в ожидании полицейских лопат и кого они пока не нашли.

Тревога давила грудь. Лишь бы они не потеряли терпение – пусть копают дальше, чтобы обнажилась вся грязь, скрытая от посторонних глаз.

В дверь постучали, вошла новая медсестра, которая не знала, как себя с ней вести.

– Доброе утро, – проговорила она.

Голос звучал так резко, что оконные стекла чуть не лопнули.

– Теа, к вам пришли.

Медсестра отступила в сторону, и из-за ее спины показался рослый мужчина.

– Доброе утро, – сказал Турбьерн Росс. – Прошу прощения, что врываюсь во время завтрака.

Он улыбнулся медсестре, и та поспешно вышла.

Подумать только, как у него хватает сил! И кто ему это разрешает! Впрочем, скорее всего, никакого разрешения и нет. Комиссар криминальной полиции Турбьерн Росс болен на голову, это Теа поняла еще давно. Поначалу его постоянные визиты мучили ее, но с годами она научилась его игнорировать.

Как обычно, он подтянул себе стул и уселся рядом с ней. Слишком близко. Словно ему мало было, что она его слышит, – он хотел заставить ее физически ощутить его присутствие.

Теа смотрела телевизор и продолжала есть.

– Вижу, вы следите за новостями по поводу Ребекки Тролле, – проговорил Турбьерн Росс. – Могу понять.

Он восседал на стуле, как король, засунув руки в карманы.

– Скоро мои коллеги наверняка навестят вас. Они знают, что вы с Тролле встречались. Это было отмечено в ее ежедневнике.

Теа прекрасно помнила тот визит, настойчивые вопросы. «Уверена, что вы сможете получить свободу, – сказала ей девушка. – Восстановить свое доброе имя. То, что вы сидите тут в одиночестве и забвении, – такая чудовищная несправедливость!»

Для Теа так и осталось загадкой, откуда Ребекка взяла свои сведения. Конечно же, она знала не все, но достаточно много.

– Медсестра рассказала, что на прошлой неделе вас донимал жуткий кашель, – с обеспокоенным видом произнес Турбьерн Росс. – В ваши годы надо следить за своим здоровьем.

Во рту он держал порцию жевательного табака – этот отвратительный запах заставил ее задержать дыхание.

– Теа, своим молчанием вы вредите сами себе. – Он покачал головой, посмотрел на нее с сочувствием. – Если бы вы только решились облегчить душу! Мы все были бы готовы выслушать, помочь вам.

На этом месте она с удовольствием повернула бы голову и посмотрела ему в глаза, однако сдержалась и продолжала неспешно есть. Кто эти «все», готовые ей помочь? За все эти годы ее навещал только Турбьерн Росс. Остальные полицейские давно махнули рукой, занялись другими делами. Дело о пропаже ее сына считалось нераскрытым, а она сама – невиновной. Так считали все, кроме Турбьерна Росса, который предпочитал осудить, нежели оправдать, и вцепился в это дело с остервенением, временами пугавшим ее.

Теа помнила их первую встречу: тогда она сразу же отметила его взгляд, затуманенный и странноватый. Даже злой. Тогда он был молод, стремился научиться, проявлял нетерпение, когда другие полицейские желали сделать перерыв в допросе.

Она молча наблюдала за ним. Видела то презрение к коллегам, которое выражала вся его фигура. Он сидел у стены, за спиной у других. Руки скрещены на груди, и его злоба буквально переполняла собой помещение.

В первый раз он навестил ее в камере. Поначалу она испугалась – подумала, что он хочет что-то с ней сделать. Но он пришел просто поговорить.

– Я знаю, что вы знаете, – сказал он ей тогда. – Даже если на это уйдет вся жизнь, я заставлю вас заговорить, чтобы мы тоже это узнали. Парень заслуживает того, чтобы его нашли. Любой ценой.

Много раз задавалась она вопросом, не встречала ли его раньше. Может быть, где-то в прошлом она его обидела? Если нет, то почему, ради всего святого, он все не может успокоиться? Почему ее сын так важен для какого-то полицейского?

После трех десятилетий его регулярных посещений она знала ответ на этот вопрос. Турбьерн Росс – сумасшедший. Если Теа не поостережется, ее и без того незавидная жизнь может стать еще ужаснее.

Фредрика Бергман чувствовала себя очень усталой. Вот еще одна ночь, когда она никак не может успокоиться и заснуть. Еще одна ночь бесконечных размышлений. Мозг отказывался работать, а сердце билось без передышки, гоняя обогащенную кислородом кровь по телу, которое мечтало лишь об отдыхе.

Утром того дня из норвежской криминальной полиции «Крипос» прислали по факсу рапорт: когда она пришла на работу, он лежал в ее отделении для писем. В рапорте говорилось о Вальтере Лунде. Ее не удовлетворила констатация факта, что Вальтер Лунд переехал в Швецию из Норвегии, она хотела узнать о нем больше и потому обратилась за помощью к коллегам из «Крипоса». Нужно отследить прошлое Вальтера Лунда: какое у него образование, был ли он женат, остались ли родственники в Норвегии?

Отчет оказался кратким. Вальтер Лунд родился в 1962 году, вырос в местечке Гол в Норвегии. Отец и мать умерли, братьев и сестер нет. Единственный ныне живущий родственник – дядя со стороны матери, обитающий все там же, в Голе.

Фредрике довелось однажды побывать в этом местечке в двадцати милях от Осло – унылой дыре неподалеку от знаменитого горнолыжного курорта Хемседал. В беспорядке разбросанные одноэтажные дома, разделенные на две группы железной дорогой. Неужели здесь вырос Вальтер Лунд – один из самых выдающихся деловых людей Швеции?

«Крипос» отмечал, что Вальтер Лунд отучился два года в профильной гимназии, в армии не служил. Зато фигурировал в полицейском реестре: был задержан за несколько мелких правонарушений еще до наступления двадцатилетнего возраста. Его отец имел солидное криминальное прошлое, а мать подозревалась в занятии проституцией. После 1979 года норвежское налоговое управление не зарегистрировало никаких доходов Вальтера Лунда. В тот год он декларировал ничтожную сумму, заплаченную ему судоходной компанией из Бергена.

Фредрика снова проглядела рапорт, не зная, что и подумать. Попыталась вспомнить, что читала про Вальтера Лунда ранее. Ведь он говорил где-то, что у него экономическое образование. Или она сочла это само собой разумеющимся?

Зайдя в Интернет, она обнаружила огромное количество интервью Вальтера Лунда – безграничные моря текста, но ни слова о его образовании. Он улыбался в камеру – за письменным столом, на заднем сиденье автомобиля, на трибуне. Не самодовольно, а дружелюбно. Похоже, он всегда думал о тех, кто будет смотреть на фото. Хотел показать: он человек, на которого можно положиться. Хороший человек. Фредрика вгляделась в глаза Вальтера Лунда на мониторе, будто пытаясь заглянуть в душу.

Свой имидж он выстроил несколько иначе, нежели другие бизнесмены. Брал на себя ответственность, признавал ошибки. Два года подряд отдавал более половины дохода на развитие технологических проектов в Африке, к югу от Сахары. Пресса внимательно следила за его визитами туда. Вот он, Вальтер Лунд, без пиджака и галстука, с закатанными рукавами и озабоченным лицом.

Фредрика вспомнила, что читала эти репортажи, когда они были только что опубликованы. Ее восхищала щедрость Вальтера Лунда и его активная жизненная позиция. Она знала, что он испортил отношения со многими другими бизнесменами, считавшими, что его слишком большой вклад в развитие и безопасность выставлял остальных в невыгодном свете.

Морган Аксбергер, руководитель концерна, открывал кошелек с куда меньшим удовольствием. Правда, в интервью он хорошо отзывался об инициативах Вальтера Лунда, однако предупреждал, что глобальную нищету вряд ли удастся победить за счет международной помощи.

Если Вальтер Лунд казался симпатичным и щедрым, то Морган Аксбергер представлялся хладнокровным циником. Лунд был простым норвежским парнем, выстроившим свое благосостояние с нуля, в то время как Моргану и богатство, и положение достались по наследству. Вальтер Лунд часто высказывался за то, чтобы в руководство крупных компаний включали больше женщин, в то время как Морган Аксбергер по праву старшинства лишь улыбался, когда об этом заходила речь, и намекал, что женщины, которые пригодны для такой задачи, уже заседают в правлении.