Стеклянный дом - Кристина Ульсон

– Джимми, ну что ты опять придумываешь?

Петер вздохнул. Опять буря в стакане воды.

Закончив разговор, он отложил телефонную трубку и попытался снова сосредоточиться на деле. Фредрика указала на связь между Морганом Аксбергером и Теа Альдрин. Они были участниками киноклуба, который перестал существовать еще в 1970-е годы. Не работай Вальтер Лунд в концерне Аксбергера, Морган был бы им совершенно неинтересен.

Вопрос, скорее, в том, представляет ли он вообще какой-либо интерес.

Петер считал, что вся эта история с киноклубом – дела давно минувших дней, однако проверить его все же стоило. Учитывая, как много, по утверждению Фредрики, о них в свое время писали в газетах, наверняка можно что-то найти в Интернете. Запрос по названию клуба – «Ангелы-хранители» – дал огромное количество ссылок.

Тогда он ввел в строку поиска «Ангелы-хранители» и «Теа Альдрин». Ссылок стало меньше. Он обнаружил и статьи, и фотографии – явно больше, чем успеет просмотреть. Двигая мышью, Петер постарался оценить объем материала, глянул на снимки. И был вынужден согласиться с Фредрикой: и лица, и имена были ему незнакомы.

Последний клик мышью, последняя фотография.

И тут на экране появилось то, чего он меньше всего ожидал.

Спенсер Лагергрен – подписанный снимок недавно избранного члена клуба. Таким образом, он был связан и с Теа Альдрин, и с Морганом Аксбергером.

Петер еще долго сидел у компьютера, пытаясь переварить увиденное. В голове вертелась одна мысль. Не может такого быть, чтобы эту же информацию не нашла Фредрика.

Присутствуют: Урбан С., Рогер М. (следователи), Алекс Рехт (свидетель).

Урбан: Итак, вы отправили Петер Рюда в Упсалу, домой к бывшей жене Спенсера Лагергрена?

Алекс: Да.

Урбан: Как вы считаете, это было разумно?

Алекс: На том этапе я считал приоритетной задачей определить, стоит ли нам вообще заниматься Спенсером Лагергреном. Поэтому мы связались с его бывшей женой.

Рогер: Часто случается, что убийцы заранее рассказывают своим женам о задуманном преступлении?

Алекс: На такие вопросы я отвечать не намерен.

Рогер: Вы должны отвечать на все наши вопросы.

(Молчание.)

Урбан: Почему вы сразу не проинформировали Фредрику Бергман?

Алекс: Мне показалось совершенно излишним вовлекать ее в это дело, пока мы не уяснили себе ситуацию.

Рогер: А Диана Тролле?

Алекс: Какое отношение она имеет к Спенсеру Лагергрену?

Рогер: Я говорю не о том, какое отношение Диана Тролле имеет к Спенсеру Лагергрену, а о том, какие у вас были с ней отношения.

Алекс: По этому поводу я также не намерен давать комментариев. Насколько я понимаю, меня вызвали не для этого.

Урбан: Вы совершенно правы. Вы здесь потому, что руководили следствием, которое привело к трагедии. А наша задача – выяснить, почему это произошло. Договорились?

(Молчание.)

Рогер: Мы прекрасно понимаем, что вам пришлось очень тяжело. Дело Ребекки Тролле стало для вас первым трудным делом после смерти жены.

Алекс: Не смейте примешивать сюда Лену.

Урбан: Мы только констатируем факты в данном деле. Стараемся вам помочь. Имелось множество подозреваемых, и вдруг в материалах следствия появляется фамилия сожителя одной из сотрудниц. Одновременно с этим вы нашли часы адвоката. Ясное дело, вы были потрясены.

Алекс: На том этапе нам еще не было известно, что это часы адвоката.

Рогер: А что вам, собственно говоря, было известно?

Алекс: Что Ребекка на момент смерти была беременна. Что она пропала не по собственной воле. Что ее убил и расчленил некто, уже совершивший убийство за тридцать лет до того.

Рогер: И что произошло потом?

Алекс: Нам снова позвонили с места раскопок. Я думал, они хотят сказать, что заканчивают копать, но они сообщили другую новость.

Вторник

Понедельник плавно перешел во вторник, а Алекс все еще гостил у Дианы Тролле. Все происходило так же, как и в прошлый раз: он, совершенно трезвый, сидел на диване, она пила вино, полулежа в кресле. Когда позвонил Петер с сообщением, что Спенсер снова появился в материалах следствия, первая мысль Алекса была поехать домой. Или обратно на работу. В гостях у Дианы он не мог мыслить ясно. А если Фредрика скрыла от своих коллег важную информацию, это требовало особенно четкого осмысления.

Диана начала возражать: он еще и часу не пробыл, а уже хочет уехать? Они ведь даже не успели поужинать. Их ждал эскалоп с рисом и тушеными помидорами.

И Алекс не нашел что возразить. Да и не хотелось возражать, скорее, хотелось остаться. Они поужинали, и Диана подала десерт. Алекс даже выпил бокал вина, но в остальном пил только минеральную воду. Она же выпила два бокала вина, а затем показала ему новую картину, которую писала.

– Красиво, – сказал Алекс.

Они пошли погулять, не говоря ни слова. В какой-то момент она вложила свою теплую ладонь в его руку. Заглянула ему в лицо, пытаясь понять, не вызвало ли это недовольства. Нет, он вовсе не был недоволен, и ее ладонь там и осталась.

Вернувшись, они выпили кофе и закусили итальянскими сухариками перед телевизором. Теперь часы показывали уже первый час, а они все еще сидели в гостиной.

– Вальтер Лунд, – проговорил Алекс.

– Что? – Диана выпрямилась. Выражение ее глаз изменилось, стало более мрачным и жестким.

– Каковы были его отношения с Ребеккой?

На память не всегда стоит полагаться. Задним числом люди нередко вспоминают то, чего не было, убавляют и добавляют от себя, что делает их свидетельские показания бесполезными.

– Ребекка очень радовалась, когда ей достался именно он. Она восхищалась его работой в развивающихся странах. – Диана сжала губы, потянулась за бокалом с вином. – Хотя я так до конца и не поняла, в чем суть этой кураторской программы. У нее не было ничего общего с руководителем крупного предприятия. Ей больше подошел бы кто-нибудь из деятелей культуры.

– Как часто они встречались?

– Всего несколько раз. – Диана отпила из бокала. – Во всяком случае, так она мне рассказывала.

Алекс отметил: уж не намекает ли Диана, что кому-то другому ее дочь могла сказать иное?

– Ты считаешь, она лгала и на самом деле встречалась с ним чаще?

– Не знаю, но у меня возникло такое чувство. И у сына тоже.

В воздухе повисло какое-то напряжение, необъяснимое для Алекса. Упомянув имя Вальтера Лунда, он запустил некий процесс, которого пока не понимал.

– Один раз Вальтер Лунд приходил послушать, как Ребекка поет в церкви, – продолжала Диана. – Ты знал об этом?

– Поначалу это не показалось мне странным. – Алекс кивнул. – Вальтер Лунд много лет активно содействовал церкви, а Ребекка пела в хоре. Кроме университета, церковь была самым подходящим местом для их встреч.

Диана со стуком поставила бокал на журнальный столик:

– Только вот зачем им понадобилось встречаться за пределами университета? Этого я никогда не понимала.

– Может, чтобы укрепить взаимопонимание? Кураторство строится на доверии и уважении. Не разумно ли предположить, что Ребекка и Вальтер Лунд встречались в неофициальной обстановке?

Однако это все равно не объясняет, зачем они ездили вместе на выходные в Копенгаген. Алекс заколебался. Рассказывать ли ей о той поездке?

Он откашлялся:

– Тебе известно, встречались ли они за пределами Стокгольма?

– Нет. Не думаю. А почему ты спрашиваешь?

– Стараюсь лучше понять, как они общались. – Он пожал плечами. – Может быть, он брал ее с собой на предприятия?

– Нет, я ничего подобного не слышала.

Алекс задумался. Похоже, о поездке в Копенгаген Диане ничего не известно. Сколько всякого разного скрывают от него его собственные дети: сын, вот уже несколько лет живущий в Южной Америке, и дочь, которая всегда становится исключительно скупа на слова, когда речь заходит о ее семейной жизни. Или все дело в том, что он не слушает? Не выражает интереса?

Диана еще глубже откинулась в кресле, лицо ее казалось усталым.

«Пора домой, – подумал Алекс. – Иначе я просижу здесь всю ночь».

– Мне до сих пор трудно смириться с мыслью, что она не сказала мне о своей беременности.

Слезы блеснули в глазах Дианы, теперь она казалась такой беззащитной.

– Возможно, у нее были весомые причины молчать?

Слезы перешли в рыдания.

– Какие такие причины?

Да, что могло заставить молодую девушку скрыть от матери подобное обстоятельство? Этот вопрос не оставлял Алекса с тех пор, как стало известно о беременности Ребекки. И трудно было определить, какое место этот факт занимает в следствии: значит он многое или вовсе ничего.