Волшебный туман - Сьюзен Виггз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Печальный Рори стал проталкиваться вперед, чтобы рассмотреть все поближе, и наступил на босую ногу Мэгин, которая взвизгнула и сильно ущипнула его. Рори взвыл.
— Ну, подожди только, пока мы закончим с этим чертенком, девка, и я…
— Веди себя прилично! — Эйлин погрозила пальцем своему великовозрастному сыну. — Клянусь, Бог видит все, что ты тут вытворяешь.
Ожидая, пока утихнет перебранка, Весли бросил взгляд на Кэтлин, которая смотрела на него с недоверием и удивлением. Он обманывал ее по необходимости. «Не в первый и не в последний раз, — подумал он. — Прости меня, Кэтлин».
Все вместе: обитатели Клонмура и их вынужденный пастор — преклонили колени перед умирающим Томом.
Продрогшая до костей, с занемевшими суставами, Кэтлин проснулась на рассвете. Она намеревалась провести ночь в молитвах, но усталость сломила ее.
Опершись ладонями о прохладный пол в комнате больного, она прищурилась, чтобы получше рассмотреть окружающих. Несколько человек находились тут же и крепко спали. Воздух был про-питан запахом самогона и виски, смешанным с ладаном. Ложе Тома Генди было пустым.
Она всполошилась и, вскочив на ноги, бросилась в коридор. Умер! Ее Том умер! Умер ночью, а ее не было рядом с ним, чтобы попрощаться. Слезы хлынули по ее щекам.
Пусть будет проклят Хокинс, пусть будут прокляты все за то, что не разбудили ее. Она проскочила коридор и ворвалась в зал.
Огонь в очаге горел слабо, отбрасывая тени на побеленные известью стены. Одна тень была высокая и широкая, вторая маленькая и круглая, с пером, лениво покачивающимся на голове в такт речи.
—…и после того, как леди Собан ушла от нас, мы поплыли по течению волн, Весли, — рассказывал Том. — Понимаешь, она была нашим якорем спасения, символом доброты в этом жестоком мире. — Том замолчал, делая глоток из большой кружки. — Передай мне, пожалуйста, ту селедку. Я страшно проголодался. А тем временем англичане наступали, и стало еще хуже, когда к власти пришел Кромвель. И тогда Кэтлин…
— Собирается отдать твою душу дьяволу, Том Генди! — закончила она, подходя к очагу.
Его улыбка была сияющей, цвет лица совершенно здоровым.
— Ты уже встала, девушка?
Она запоздало вспомнила про слезы на щеках и вытерла их рукавом.
— Мне нужно… — тут она поняла, что угроза смерти миновала, и уставилась на них обоих. — Несколько часов назад ты разрывал мне сердце, заставив думать, что умираешь. А сейчас ты сидишь беззаботно, жив-здоров, и потягиваешь эль, закусывая его селедкой.
— Я умирал. Но случилось чудо.
— Разве ты не веришь в чудеса, Кэтлин? — спросил Хокинс.
— Только не тогда, когда они создаются себялюбивым бардом и лживым англичанином!
Хокинс похлопал Тома по плечу.
— Скажи ей, что это не моих рук дело.
На лице Тома появилась стыдливая улыбка.
— Мне помогло лекарство для овец, приготовленное Эйлин. Этот добрый человек убедил меня проглотить его. А тогда мне понадобился уже не священник, а туалет.
Кэтлин передернуло от ярости. Выскочив из зала, она остановилась во дворе только для того, чтобы умыться у колодца, и несколько минут спустя уже вылетела из главных ворот на черном жеребце, и понеслась по каменистым полям к дальнему взморью. Она кипела от злости. Хокинс одурачил, а Том разыграл ее. Бешеная скачка еще не успокоила девушку, но она соскочила на песок и разрешила жеребцу погулять на воле. Спустя несколько минут к ней подъехал Хокинс на лучшем коне Клонмура.
— Кто разрешил вам покинуть замок? — строго спросила она.
— Твой управляющий. — Он уже соскочил с лошади и стоял перед ней. Ветер окрасил щеки легким румянцем и играл у него в волосах. Должно быть, он успел умыться и побриться, так как выглядел свежим и чистым, как пастор перед богослужением.
«Помоги мне, Бог, — взмолилась Кэтлин, — мужчина не должен выглядеть таким привлекательным в такую рань».
Ее обрадовало, что Весли снял одеяние священника, потому что его вид в рясе все еще стоял перед глазами, тревожил ее. И не потому, что ей меньше нравились одолженная туника, плотные штаны и высокие сапоги. Казалось, он был создан для одежды ирландцев. Волк в овечьей шкуре.
— Итак, я приказываю вам вернуться, — заявила она. — И без всяких фокусов. Вы дали слово.
Как будто не слыша это, Весли взял ее за руку и держал так крепко, что она не могла вырваться без борьбы.
— Давай пройдемся, Кэтлин. Пора посмотреть в лицо ситуации, сложившейся между нами.
Она внимательно посмотрела на него и вдруг все поняла. Ей была знакома скрытая печаль, которая, казалось, всегда обитала в его глазах. Глазах исповедника, принявшего на себя груз грехов других людей.
Он повел ее дальше по взморью. Влажный песок холодил ступни ее босых ног. Море омывало большие выступающие скалы с их острыми вершинами, направленными в утреннее небо.
Впереди покоился заброшенный сад ее матери, всегда вызывавший у нее грустные воспоминания. Кэтлин уперлась:
— Я не пойду туда с вами.
— Ты должна пойти, — он положил свободную руку ей на спину и легонько подтолкнул. — Это место, где началось волшебство, Кэтлин. Место, где мы сами можем творить волшебство. Она все еще сопротивлялась.
— Волшебство? Да вы еще хуже, чем Том Генди. Он повернулся к ней.
— Чего ты боишься, Кэтлин?
Ей хотелось крикнуть: «я боюсь тех чувств, которые ты вызываешь у меня».
— Ничего, — спокойно ответила она. — Идемте. — И, освободившись от него, направилась в сторону сада.
Она обогнула лужу, оставленную прибоем, от поверхности которой отражался яркий луч восходящего солнца. Кусты ежевики заполнили пространство между скалами. Сад был безобразным и скучным. Всю его красоту унесли ветры с моря и общий беспорядок в Клонмуре.
С мрачным удовлетворением она сказала: — Видите теперь, что здесь нет никакого волшебства?
Он прижал ее к себе так быстро, что она задохнулась.
— Это потому, что мы еще не произнесли заклинание. Но мы сделаем это, моя любовь.
— Нет, — она попыталась высвободиться, но он крепко держал ее. Вы мой враг. И вы дали обет Богу.
— Уже нет, Кэтлин. С тех пор, как…
— Вы дали обет безбрачия. Ваша страсть отправит нас обоих в ад!
— А твоя страсть, женщина? — в гневе вырвалось у него. Он схватил ее за плечи и отодвинул от себя. — Будь я проклят, если тебе тоже не нравится это. Тебе нравится, как сливаются наши тела…
— Неправда, Джон Весли Хокинс! — от обиды и унижения слезы покатились у нее из глаз.
Он плотно закрыл глаза и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.
— Послушай, Кэтлин. Если бы я был твоим врагом, я давно бы уже снес твою голову с этой прекрасной шеи, — он нежно провел пальцем по ее горлу. — Я бы лишил тебя жизни, украл твоего коня и поспешил бы в Голуэй.