Мой единственный - Джоанна Линдсей

Он принялся расстегивать ей блузку. Она вытащила его рубашку из штанов. Оба двигались очень медленно, чтобы не прерывать поцелуя. Они не спешили… пока.

Желание все усиливалось. Но они смаковали его. Ее юбка сползла вниз. Его рука скользнула под панталоны и сжала упругую ягодицу, прежде чем он прижал ее к своим чреслам.

О Боже, медлить было невозможно! Она со стоном обвила руками его шею. Он поднял ее выше и положил ее ногу себе на бедро. Подражая ему, она сделала то же самое с другой. Он шагнул к кровати и осторожно положил Джулию на самый край. Но не лег рядом. Потому что был слишком занят, расстегивая рубашку и снимая брюки.

Она завороженно следила за каждым его движением. Каким мускулистым он стал! Бугры мышц, перевивших руки и ноги. Узкие бедра и широкие плечи. А волосы? Боже, его длинные волосы цвета воронова крыла, придающие ему вид дикаря!

Но Джулия замерла при виде выражения его глаз. В них светилось откровенное желание, словно он ждал ее целую вечность.

Может, ей это кажется?

Она могла наверняка сказать это о себе, но он?!

И все же, это желание во взгляде лишило ее дара речи. Задело какую-то струнку.

И она протянула ему руки.

Ричард со стоном сорвал с нее панталоны и стал стягивать сорочку. Тонкие бретельки упали с плеч. Ладони легли на ее грудь. К тому времени как он припал губами к соску, сорочка сползла вниз.

Она изо всех сил удерживала его в кольце рук. В кольце ног. Ощущения, которые он в ней пробуждал, поражали словно стрелами. Она словно обезумела и не могла лежать смирно: подталкивала его, извивалась, требовала…

И дождалась.

Напряженная мужская плоть все дальше проникала в нее. Счастливое осознание того, что Ричард знал, как утихомирить ее взбудораженные эмоции, помешало почувствовать короткую боль, прежде чем он наполнил ее до конца.

Поразительно! Как это чудесно — понимать, что он сейчас находится глубоко в ней!

Она затаила дыхание.

Но Ричард не двигался!

Прижал ее к кровати и не двигался.

Их губы снова слились.

Она не знала, какие потребности движут ею, но стала отчаянно целовать его. Безумно. Исступленно.

Так долго подавляемая страсть требовала разрядки.

Он наконец прервал поцелуй и, снова застонав, приподнялся и вонзился в нее. И больше ему ничего не пришлось делать. О Боже, наслаждение, захлестнувшее ее, было не сравнимо ни с чем, что ей довелось испытать до сих пор! Оно разлилось по телу, и каждый медленный выпад возносил ее на новые высоты.

Джулия изо всех сил вцепилась в него, желая, чтобы это никогда не кончалось.

Но все закончилось слишком быстро.

Она была смутно разочарована, что эти поразительные ощущения не продлились дольше.

Ричард запрокинул голову, застыл, как от боли, и выдохнул так громко, словно сдерживал торжествующий вопль, прежде чем, тяжело дыша, уронить голову на ее плечо.

И легонько поцеловал ее в шею, прежде чем обмякнуть.

А нежность, которая копилась в ней, была воистину поразительной…

Глава 31

Они немного пришли в себя, ровно настолько, чтобы Джулия поняла: она больше не хочет пререкаться с Ричардом. По крайней мере сегодня.

Они все еще лежали на кровати, только как-то умудрились вытянуться во весь рост. Оторвавшись от Джулии, Ричард подхватил ее на руки, уложил на подушки и сам лег рядом. Поцеловал ее плечико и обнял, словно желая удержать рядом.

По крайней мере он не покинул ее сразу, пока она ощущала странную, небывалую связь с ним. Сделай он это, и ей было бы очень больно.

Сейчас же их тела соприкасались, и никто не шевелился. Не шевелился очень долго.

Наконец она решила, что он заснул, прижавшись к ней, и это было чем-то вроде счастья. Она не знала, что сказать ему сейчас, после того, что они сделали. Боялась, что тема, которую она собиралась обсудить, окончательно разобьет их хрупкое перемирие. Собственно говоря, она даже не знала, перемирие ли это. Пусть сама Джулия растаяла и смягчилась, но она понятия не имела, как случившееся повлияло на Ричарда. Он рассердился после поцелуя на постоялом дворе, во всем винил ее. Но теперь их отношения так далеко зашли, что даже сравнивать смешно!

Она наконец узнала, что происходит между мужчиной и женщиной, и это было восхитительно! Но Джулия не стала обманывать себя, считая, будто не сможет испытать чего-то подобного с человеком, которого полюбит. Не только Ричард сумеет пробудить в ней желание! Пусть ее тянет к нему, пусть он даже ей нравится. Он мог бы стать для нее тем идеальным мужчиной, если бы они встретились при других обстоятельствах и не обзавелись длинной уродливой историей их брачного контракта.

И пока она не избавится от него, не найдет того, кто где-то ждет ее…

Следовало бы встать и одеться. В каюте без окон не было холодно, просто недостаточно тепло, чтобы лежать обнаженной и без одеяла. И все же она совсем не замерзла. Потому что ее согревал Ричард. Кроме того, она не могла заставить себя отодвинуться от него.

Джулия вздохнула.

Почему она наслаждается его близостью?

Должно быть, он услышал ее вздох, потому что наконец заговорил. Тон был обычным, и все же она и представить не могла, что он затронет подобную тему.

— Ты пугаешь меня, Джуэлс. До сих пор я не испытывал ничего подобного в постели с женщиной. Ты целуешь мое плечо и так же спокойно можешь вонзить в него зубы. Я целую твои губы, а ты вполне способна попытаться откусить мои. Я рискую жизнью, приближаясь к тебе. Нет, только не обижайся, — рассмеялся он, когда Джулия оцепенела от негодования. — Я же не говорю, что это плохо. Наоборот, как ни странно, возбуждает.

Именно этот смех заставил Джулию придержать язык. Она перевернулась на спину, чтобы взглянуть на него. Даже в его глазах сверкали смешливые искорки, а сам он по-прежнему широко улыбался. Этого человека Габриэла знала и считала другом. Этот человек был для Джулии незнакомцем. И она не знала и понять не могла, шутит он или нет, поэтому и не пыталась придумать остроумный ответ. А вдруг он говорит серьезно?

Ричард, очевидно, был в задумчивом настроении и продолжал:

— Жаль, что тогда мы были слишком молоды для таких отношений. Уверен, мы не сказали бы друг другу ни одного резкого слова.

— Даже не думай об этом, — фыркнула Джулия. — Ты был ужасным снобом.

Ричард снова рассмеялся:

— Возможно, немного, но не по отношению к тебе. Ты могла быть королевой, и я вел бы себя точно так же. Я никогда не боролся против тебя. Все дело в отце, выбравшем мне невесту, не спрашивая моего мнения. Причина моей ярости заключалась в том, что я был не властен над собственной жизнью.