Судьба тигра - Коллин Хоук

Но затем мир стал меняться. Люди забыли не только фениксов, но и истины, которые мы олицетворяли. В нас перестали нуждаться, и мы исчезли. Теперь мы заботимся об огненных лесах. Мы поддерживаем пламя в центре мира, ибо центр – это сердце. Ты спрашивала меня, как преодолеть свои страхи и начать жить для себя. Где найти силы любить, если впереди нас всех ждет смерть.

Знай же, что конец этого дня уже близок, и, глядя в глаза своей смерти, я говорю тебе, что любовь – это единственное, ради чего стоит рисковать. Цель жизни – поумнеть, обрести мудрость и следовать правде, найденной в своем собственном сердце. Сумеешь сделать это – будешь счастлива, если же решишь быть несчастной и пройдешь по обочине жизни, не познав и не почувствовав ее, значит, твои родители и мистер Кадам умерли напрасно. Живи каждый день так, будто он последний. Не забудь!

– Не забуду.

Феникс встал и полностью расправил свои огромные крылья. Легко похлопав ими, он запрокинул голову и тихо запел. Словно вызванная этим пением, на черном небе появилась комета. Она медленно поплыла к нам, и тогда голос феникса глубокой дрожью отозвался в моей груди:

– Меня звали Закат. Я был сумеречным фениксом. Прими мою жертву, дабы Хранитель вековой мудрости, Страж человечества и Огонь всех сердец возродился вновь!

С этими словами феникс сложил крылья, спрятал голову, а потом взорвался огненным вихрем, в считаные секунды испепелившим его тело. Я зажмурилась и услышала сквозь рев пламени победную песнь феникса. Комета приблизилась к нашей скале, озарила белым космическим светом горящего феникса и рубиновое яйцо, лежавшее у его ног. Яйцо вспыхнуло, заискрилось, но в следующее мгновение его запорошило горячим черным пеплом, в который превратился сгоревший феникс.

Комета проплыла над горой и скрылась. В тот же миг огненный лес погас, и я очутилась в кромешной тьме.

Глава 16

Огненный плод

Тьма окутала меня, мне показалось, будто я погружаюсь в нее, растворяюсь, тону в горячем черном океане. Воздух сделался густым и тяжелым. Некоторое время я упрямо моргала, надеясь, что глаза как-нибудь привыкнут к темноте. Но даже лава погасла. Все исчезло. Через несколько минут я сдалась, положила голову на край гнезда и уснула.

Меня разбудил тихий стук, похожий на дробь дятла. Моя ладонь, лежавшая на дне гнезда, тоже мелко дрожала. Теплый ветер перебирал волосы, щекотал плечо. Я села, открыла глаза и увидела, что ветер успел сдуть часть пепла с рубинового яйца.

Теперь оно светилось изнутри алым пульсирующим светом. Стараясь не потревожить другие яйца, я на четвереньках подползла поближе, приложила ухо к скорлупе и услышала тихий скрежет. Рубиновое яйцо начало тихонько раскачиваться, потом скорлупа треснула, и из-под нее брызнул луч белого света. Как зачарованная, я смотрела на медленное рождение нового феникса.

Через несколько минут в отверстии показался кончик золотого клюва, покрутился и снова исчез. Яйцо опять содрогнулось, из трещины вместе с потоком света вырвалась лапа с золотыми когтями и цепко ухватилась за край скорлупы. Оглянувшись через плечо, я увидела, что рассветная комета уже начала свой неспешный путь по черному небу.

Снова раздался хруст, скорлупа треснула еще сильнее. Я уже видела огненно-алое оперение ворочавшегося птенца, пытавшегося вырваться на свободу. Влажные перья облепили щуплое алое тельце, мне было видно, как сердце часто-часто бьется в узкой грудке.

Маленький феникс высунул голову из скорлупы, выбрался до половины. Разинув клюв, он пронзительно запищал, потом открыл глаза, и они просияли, как два крохотных фонарика. Но стоило мне заглянуть в эти глаза, как я увидела в них мудрость ушедшего феникса.

Комета прошла над горой, озарив долину светом нового дня. Как только лес вспыхнул, феникс оживился, словно набравшись сил от огня, и принялся чистить свои перышки. Я даже опомниться не успела, как его прекрасное оперение сделалось сухим и пушистым, и феникс предстал передо мной во всей своей красе. Он подскочил ко мне. Я осторожно дотронулась до его головки. Феникс закрыл глаза, распушил гребешок и наклонил ко мне голову. Следующий час я с любопытством смотрела, как птенец взрослеет.

С виду он был очень похож на Заката, но отличался от него цветом оперения. Тело у юного феникса переливалось всеми оттенками алого, только клюв и лапы у него были золотые.

– Привет, – впервые услышала я скрипучий голосок юного феникса. – Меня зовут Рассвет.

– Очень приятно, Рассвет. Ты, наверное, голоден? Может быть, я смогу найти для тебя что-нибудь съедобное?

– Я… не буду есть.

– Почему?

– Я живу совсем мало. Вряд ли мне стоит охотиться и убивать живые существа ради утоления своего недолгого аппетита.

– Но фрукты-то ты можешь есть?

– Фениксы любят огненные плоды, – ответил Рассвет. – Но они не растут здесь вот уже много столетий.

– Знаешь, когда сюда придут братья, я попробую сделать для тебя огненный плод.

– Ладно, если только братья не свернут себе шеи, свалившись с горы. Белый тигр и черный тигр уже совсем близко.

Я высунула голову из гнезда и с тревогой посмотрела на склон, но ничего не увидела.

– Пора выбирать новое яйцо, – объявил феникс.

– Уже? Да ведь ты только что вылупился!

– Юный феникс должен успеть подготовиться, прежде чем я умру. Если хочешь помочь, принеси мне яйца, а я выберу нужное.

Я с радостью стала собирать яйца. Каждое из них сверкало и переливалось, каждое горело собственным внутренним светом. Натаскав здоровенную кучу, я стала по очереди показывать яйца фениксу. Он пристально всматривался в каждое и забраковывал одно за другим, объявляя, что они еще не готовы. Так мы перебрали всю кучу, и феникс потребовал принести другие яйца.

– Поищи в трещинах скалы, в пещерках.

Я поспешно отложила в сторону аметистовое яйцо, которое полировала, и бросилась на поиски новых сокровищ.

– А ты сегодня будешь откладывать яйца? – крикнула я.

– Нет. Мы, фениксы, – самцы. Мы не несем яйца!

– Откуда же вы их берете?

– Мы не знаем своей матери. Даже наша вековая мудрость молчит о том, откуда мы появились на свет, но нам известно, что, когда яйца закончатся, род фениксов исчезнет навсегда.

– Правда? Но тут осталось не так много яиц, учитывая, что вы живете всего один день, – заметила я, пересчитывая про себя яйца.

– Мы без страха смотрим в будущее. Всем нам положен свой срок. Когда яйца закончатся, уйдем и мы. Какой смысл оплакивать то, чего не можешь изменить?