Мертвый угол - Олег Игнатьев

Пропустив мимо себя машину, по виду черный «рафик», Климов перебежками направился к «дробильне». Мрачная железобетонная коробка нечетко прорисовывалась в темени. Дождь со снегом не переставал. Если бы не бронежилет и каска, Климов бы уже промок, а так лишь ощущал влажную ткань «камуфляжа».

Со стороны рудника раздались выстрелы. Короткие, глухие, похожие на пистолетные, затем воздух прорезали две длинные, почти без перерыва, очереди автомата. Грохнул и отдался в ушах эхом дальний взрыв. Затем до слуха донеслись все звуки боя.

«Молодец, Петр, — обеспокоенно подумал Климов. — Только б не утратил осторожность».

В оценке того или иного человека Климову всегда приходилось различать умение быстро соображать и нежелание долго думать. Сказал — сделал, хорошая черта характера, но и опасная. Удачливость рассеяна, а опыт не любит иллюзий. Он сосредоточен. Петр имел слабость: излишне увлекался действием. Даже, когда обстоятельства были против него, он легко плевал на обстоятельства. А чтобы мстить и побеждать, не нужно кипеть злостью. Нужно просто очень много думать.

Услышав звуки боя, Климову нестерпимо захотелось быть у рудника, рядом с Петром, чтоб локоть к локтю, как в горах у «духов», подстраховать его, помочь, отвлечь противника, но сделать это было невозможно: Климов вынужден был выполнять свой план. Да, Петр столько раз спасал его в Афгане, выручал тогда, когда, казалось, смерть сидела на закорках, подгоняла к краю пропасти, арканила, душила и когтила стриженый затылок, но сейчас он выручит Петра немного по-другому: начнет штурм шахтоуправления, оттянет на себя все силы «Медика», его боевиков. Опасных, жестких профессионалов. Да и вообще, когда рассчитываешь только на себя, сложностей меньше. Как будто кто-то помогает одиночкам.

Не задерживаясь около «дробильни», он пробежал мимо сошедших с рельсов вагонеток, мимо кучи щебня, груды кирпичей, споткнулся о торчавшую из земли проволоку, чертыхнулся, спрятался за бочку возле свалки.

Перед ним были двор и мастерские шахтоуправления, забор и гаражи. Из ворот выскочил тяжелый вездеход и, набирая скорость, помчался к руднику. На звуки выстрелов. За ним рванул «Уаз».

«Ишь, заметались», — с удовлетворением подумал Климов и почувствовал, как ногу свела судорога. Все-таки ботинки жали.

Чтобы справиться с тянущей болью, задрал брючину и с силой потер икроножную мышцу. Сделал себе массаж. Вгляделся в темноту. Определил пути подхода к шахтоуправлению.

То, что он наметил для себя, наверное, не входило в планы МВД, но он сейчас об этом и не думал. Кто боится быть виноватым, тот не рискует. Своей жизнью. А он привык играть с огнем и не боялся. Ни того, что будет обвинен в мальчишестве, ни того, что его могут пристрелить. По крайней мере, постараются убрать. Не хотелось верить, что кто-то из руководства МВД заинтересован во взрыве газгольдеров, способен так цинично действовать ради какой- то тайной цели, но истинная правда всегда ошеломляюще проста, и Климов эту правду разгадал. Кем-то разыгрывался новый и кровавый фарс. Что-то навроде штурма Белого Дома. Он это понял по обрывкам фраз и анализу действий банды. Двадцать лет работы в уголовном розыске не могут пройти даром. Слишком спокойно и уверенно вел себя «Медик», несмотря на его вспышку ярости и несогласие в чем-то с Зиновием. Даже, когда Климова швырнули в подпол, бросили в клетку, на трупы заложников, перекрыли все ходы и выходы, мозг его был свободен, мысли неприрученными, а своими. А себе пока что Климов доверял. План был чудовищный, провокация — гнусная, но если удастся опередить Зиновия и руководство МВД и контрразведки во времени, спасти людей удастся. «Медику» и в голову не придет, что Климов, которого ловят, который чудом ускользнул от уготованной расправы, и который, по идее, должен сбежать в горы, где-нибудь забиться и сидеть, как замордованный фраер, на самом деле рискует сунуть голову в петлю: проникнет в шахтоуправление.

Намечая свой дальнейший путь, Климов рассчитывал еще и на то, что Петру удалось забраться в гараж шахтоуправления и слить кислоту из всех аккумуляторов. Теперь машины, находившиеся там, стояли на приколе. «Икарусы», «Лиазы», два тяжелых тягача… по ходу дела Петр выкрутил и свечи.

Схватка предстояла серьезная, опасность смертельная.

Сзади — мрачный силуэт камнедробильни, поваленные набок вагонетки, груда кирпичей, трава в рост человека; кругом — опасность, шорохи ненастной ночи, ветер, сырость, тьма, сплошная чернота угрюмых скал, горных отрогов; впереди — забор и мастерские шахтоуправления, за ними — двор и несколько подходов к зданию.

Надо было спешить, пока ему не помешали.

Климов включил рацию.

Ультракоротковолновые сигналы разносили по секретному диапазону позывные и отзывы, приказы и распоряжения, но о главном молчали: об итогах переговоров террористов с правительством.

— Черемуха, я «Медик». Что там в руднике?

— Пока спокойно.

— Возможно нападение двух психов. Стреляйте без предупреждения. Они мне не нужны.

— Квадрат, я «Чистый». Выслал подкрепление.

— Отлично.

— Двенадцать человек будет достаточно.

— Вполне.

— «Могильщика» — живьем. Не добивайте.

— Понял.

— Я ему зенки высморкаю, падле. А потом, — в динамике раздался хохот «Чистого», — устрою «живой факел», маленький такой аттракцион, на два часа.

Климов усмехнулся. Жажда власти и алчность всегда идут бок о бок, но чаще к жажде власти примазывается садизм.

«По идее, в здании сейчас — человек восемь, — определил для себя Климов и тут же подумал, что идеи идеями, но лишняя голова ему не помешала бы. Нисколько. — Самое большое: десять, вместе с Медиком».

Слакогуза он причислил к уголовникам.

Держась настороже, Климов подкрался к зданию шахтоуправления со стороны гаражей, зашел с тыла и, памятуя о том, что забор на то и забор, чтобы в нем была дырка, вскоре обнаружил нужный лаз.

Перекинув автомат за спину и держа пистолет у пояса, бесшумно двинулся вдоль цокольного этажа. Вдоль стеклянной стены к каменной. Миновал один выход, один выступ, один каменный простенок, обогнул вторую дверь, второй простенок… резко присел, метнул взгляд в сторону, назад… послушал… Никого… двинулся дальше… Дверь… не поддается… Проскользнул мимо… следую…

Краем глаза уловил тень на стекле, мгновенно отскочил, перевернулся через правое плечо и в перекате нанес яростный удар ногами в пах — сбил нападавшего. Выпучив глаза, тот бездыханно рухнул рядом. Заскреб пальцами, и Климов сильно саданул его ботинком по виску. Коротко и беспощадно. Быстро обыскал, нашел фонарик, пристегивающийся карабином к поясу. Обрадовался нужному трофею. Глянул вверх, увидел поручни пожарной лестницы. Подпрыгнул, ухватился и рывком подтянул тело.

На уровне третьего этажа дотянулся ногой до карниза, переступил на узкий выступ, припал к стене. Медленно, на выдохе, шагнул вперед, чуть дальше, еще дальше… Каска мешала, чиркала по штукатурке, заставляла держать голову подальше от стены, и автомат казался лишним — тянул вниз.

Равновесие Климов удерживал с трудом.

Отвык лазить по стенам.

Добравшись до балкона, перевалился через поручни, присел. Если за балконной дверью кто-то был, его заметили. Сейчас начнут стрелять. Но нет, все тихо. Климов облегченно выдохнул, взял пистолет на изготовку и включил фонарик. Узкий луч высветил стены, стол, диван, простые стулья, ткнулся по углам, нащупал дверь… вернулся по ковру назад, определил, где сейф, где кадка с пальмой…

В кабинете было пусто.

Абсолютно.

Климов выключил фонарь, сунул его в карман и начал выставлять стекло из рамы. «Медика» он просчитал неплохо. Узнав, что Климов вырвался на волю, что подстанцию никто, даже за сутки, не наладит, а в районе рудника предпринят штурм, он сразу ушел в бункер. Незачем испытывать судьбу, тем паче раньше срока. Инстинкт сильнее логики борьбы. Его не зря считают разумом природы.

Вынув стекла, Климов снял каску, повесил ее на ствол автомата, медленно продвинул в кабинет, пошевелил, просунул дальше, цокнул языком, рывком отбросил ее в сторону, увидел, как она упала на ковер и покатилась.

Стрелять не собирались.