У кладезя бездны. Бой вечен - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пахло гарью, дымом – сейчас что-то или загорится, или взорвется.
Водитель неподвижно сидел на своем месте, свесившись на руль.
Мертв? Неважно!
Откинув его сиденье назад, я потащил его с водительского места, потом, прикрывшись распахнутой дверцей, – вытащил его из машины. Дидье и Патрис уже успели занять позиции на той стороне узкой улочки, Патрис вел огонь очередями из короткого «Миними», не давая бандитам за «Берлье» опомниться, Дидье стрелял в ту сторону, откуда мы приехали, из винтовки, одиночными. Ориентируясь по вспышкам, я и побежал, таща на плечах нашего водителя и чувствуя, что еще немного – и не выдержу, зря я связался с этим делом. Уже не пацан, не оперативник…
– Нок ля порте![82] – проорал Дидье, перекрикивая даже рокочущий пулемет.
Сначала я не понял – про какую дверь он говорит. Только потом дошло – более темный прямоугольник на стене это и есть дверь, здесь почему-то нет ни подъездов, ни ступеней, ничего – просто дверь в стене.
Дверь вывалилась после двух выстрелов картечью и пинка, мы ввалились внутрь и как раз вовремя – у Патриса кончилась лента в пулемете, и другой не было. К моему удивлению – оружие же должно быть закреплено за ними – он просто бросил тяжелое, мгновенно ставшее бесполезным тело пулемета в темноту подъезда, достал свой пистолет-пулемет, принял у Дидье тело генерала, взвалил его на плечо…
Подъезд был чем-то похож на питерское парадное – только темное и вонючее. Когда-то здесь был лифт, но теперь шахта была пуста, двери выломаны, а воняло оттуда так, что становилось понятно – кому лень выносить мусор, так и бросают его здесь, в шахту лифта. Никогда не понимал арабов – как можно так жить…
По лестницам я поднимался замыкающим, отпустив вперед французов на один лестничный пролет – поскольку теперь у меня было самое мощное оружие в группе. Дробовик Атчиссона АА-12 с барабанным магазином – единственный дробовик в мире, который может стрелять автоматическим огнем патронами двенадцатого калибра, и отдачи почти не чувствуешь. В барабане осталось или восемнадцать, или девятнадцать патронов, если я что-то понимаю – в каждом из них по десятку крупных картечин и столько же мелких. В итоге в ближнем бою это оружие может создать стену огня, сравнимую разве только с миной направленного действия.
Дом был жилым – это была та же самая Касба, город в городе, мы не успели выйти за пределы зоны охоты – просто дом боялся нас. Но если показать слабость – растерзают и имени не спросят, мы будем не первыми европейцами, кто пропал в Касбе без вести, и уж точно не последними…
Дверь хлопнула, когда я был на третьем этаже, а гранаты у меня не было. Осколочной, а вот светошумовые еще были. Улыбнувшись, я выдернул чеку одной из них и опустил ее в шахту лифта как раз в тот момент, когда, по моим прикидкам, возле нее были бандиты – чтобы через пару секунд насладиться истошными криками и руганью наших преследователей, начиная от сакраментального merde и заканчивая не менее сакраментальным Аллах Акбар.
На седьмом этаже хода на чердак не оказалось, но Дидье поступил просто – прицелился в замок одной из дверей, нажал на спуск и вынес его месте с куском дверного полотна. На его месте я бы так не делал, пуля могла отрикошетить, могла убить кого не надо за дверью – но Дидье сделал так, как считал правильным. После того как вошел я – он свалил то ли шкаф, то ли еще что-то и привалил дверь.
В квартире – нищей, вонючей – было темно. Щелкнули выключателем – светлее не стало, значит – отрезали электричество за долги. Телефонный аппарат тоже был – но, конечно же, не работал, если люди не платят за электричество – глупо ожидать, что они будут платить за телефон.
Видно было плохо – но я понял, что в квартире нет мужчин – только женщина и сколько-то детей. Впрочем, мне было не до этого – я присел на колено, держа заваленную дверь под прицелом ружья…
Откуда-то из комнаты шумно выскочил Патрис.
– Там есть балкон! Уйдем наверх!
Последний этаж…
Первым высунулся Дидье – и едва успел отпрянуть, пули выбили искры совсем рядом. Стреляли снизу.
– Гранаты есть?!
– Держи! – Я отдал последнюю.
Патрис вернулся откуда-то с веревкой, неизвестно насколько прочной. Здесь белье стирали и сушили прямо в квартирах, в прачечные не сдавали.
– Выдержит?
С совершенно русским фатализмом Патрис пожал плечами.
Бросили вниз гранату, она рванула так, что зазвенели стекла. Пока те, кто был внизу, пытались прийти в себя – Дидье, обвязав вокруг пояса эту веревку, подпрыгнул, уцепился за край крыши и мгновенно перебросил себя на крышу. Если бы там рядом был стрелок – на этом бы все и кончилось, расчет был на то, что нас здесь нее ждали и местные аллахакбары не успели вылезти на крыши. Через несколько секунд вниз полетела веревка…
– Еще гранаты есть?
– Откуда?!
– И у меня – нет.
Первым подняли генерала, для того чтобы он не доставлял нам проблем, – угостили прикладом по голове, а Патрис умудрился успеть надеть на него наручники. Вторым – водителя, он был без сознания. Пока мы поднимались – Дидье прикрывал нас, стреляя вниз, по улице. Как в тире – господствующая высота, сверху – это уже не бой, это расстрел, тем более что от термооптики нигде не спрячешься, даже за стеной. Но это пока – а как только эти вылезут на крыши, они-то уж точно знают, как это сделать – мы останемся в окружении и почти без патронов. С такой обузой, какая есть у нас, – даже думать не стоит пройти крышами.
Под прикрытием огня с крыши я уходил с балкона последним. Я повесил ружье за спину, подпрыгнул, уцепился – и чуть не сорвался. Аж в глазах потемнело… хорошо Патрис оказался рядом, помог выбраться. Старею… нельзя так. Раньше бы и не заметил… Вице-адмирал флота Его Величества, действующего резерва Воронцов… пора совсем в отставку уходить… пора.
Панорама с крыши открывалась просто великолепная. Это была одна из самых высоких точек города, считай, вершина горы – и хоть Нотр-дам Д’Африк, жемчужину архитектуры Алжира и символ новой Франции отсюда не было видно – с крыши было видно три четверти Касбы. Горбатый ландшафт крыш, красные трассеры, рвущий ночь, вспышки, прожектора вертолетов… кошмар, про который в тихой Европе и близко не знают. Не так давно – под британской, конечно, эгидой – в Лондоне состоялась конференция правозащитников, где Французский Алжир вместе с Российской Империей, Бурской конфедерацией и Священной Римской Империей Германской Нации заклеймили как садистов, преступников, маньяков и душителей свободы. Вот этих бы сейчас… сюда.
Нарастающий рокот вертолетных винтов придавил нас к крыше, два «МН-47» ВВС Франции[83] скользнули над самыми крышами. Десантники, скорее всего, тот же первый парашютно-десантный, направляются к месту боя. Целая рота… вот только нам от этого ни холодно, ни жарко…
Никто из нас даже не подумал стрелять, чтобы привлечь внимание стрельбой. Если и привлечешь стрельбой чье-то внимание – так это пулеметчиков, которых на подобной машине бывает от двух до четырех. Одной очереди «Минигана» хватит на всех.
– Где рация? – только сейчас крикнул Дидье, залегший дальше на крыше.
– Разбита!
– А в бардачке?!
Молчание… твою мать, было просто не до того. Конечно же – где еще быть рации, как не в бардачке. Я сел вперед и не знал об этом, водитель… не знаю, жив или нет уж, а Патрис, видимо отвечавший за связь… ему было просто не до того. Так как он стрелял.
Будем живы – придется ему отстоять несколько часов в карауле у бочки[84]. Но скорее всего – живы мы не будем. Сейчас из всех щелей полезут…
Для очистки совести Патрис достал мобильный телефон, потыкал в кнопки и со словами merde бросил вниз, на улицу. Все правильно – в зоне проведения контртеррористической операции первым делом отрубают сотовую связь.
А вот телефон он выбросил зря, он-то ни в чем не виноват и денег стоит.
– Сколько у тебя?
Я прикинул.
– Девятнадцать. Или восемнадцать. Я только в дверь стрелял.
– Добро. У меня полторы обоймы. Держим левый фланг, Дидье прикроет справа.
– Сиди здесь. Генерала нельзя оставлять. Как убьют, или патроны кончатся – сменишь меня. Вив ля Франс![85]
Крыша была старой, и дом был старым – его построили еще тогда, когда тут топили печи. Нет, не для того, чтобы согреться, хотя зимой здесь бывает холодно, учитывая отсутствие отопления в домах – на огне готовили еду в квартирах. Вверх шли дымовые трубы, наверху они заканчивались трубами, широкими и высокими, как минимум в два кирпича – как раз для того, чтобы укрыться. Засев за один из таких дымоходов, я направил ствол ружья в сторону люка на крышу и соседней крыши и стал ждать. По моим прикидкам – шанс еще был. Как полезут – возможно, удастся подстрелить одного, а то и двух бандитов так, чтобы они остались на крыше, а потом разжиться автоматом. Или двумя. Может быть – у них будут гранаты…
