Том 3. Стихотворения - Константин Бальмонт

Утро

Светлый, бодроУтро встреть.Звонки ведра, –В них не медь.

В них не злато, –Серебро.Путь возврата –Лишь в Добро.

Путь возврата –От зариДо закатаЯнтари.

Зерна четок,Семена.Тем, кто кроток,Жизнь дана.

В блесках связностьХрустал ей.Всю алмазностьЩедро лей.

Вылив людямПолноту,Мы отбудемЗа черту.

Из иного,Взяты сном, –ЗолотогоТам испьем.

И дождямиБросив мост,БудемсамиВ сонмах звезд.

Алтарь

Разбросала в глубинностях Неба рука неземного ХудожникаЭто пиршество пламенных зорь, перламутровых зорь и златых,Изумрудных, опаловых снов, и, воздвигши алтарь для всебожника,Возжигает в душе песнопенья, и волны слагаются в стих.

Далеко, широко, высоко, далеко, глубоко, в бесконечности,И таинственно-близко, вот тут, загорелась и светит свеча,Человек человеку шепнул, что чрез Бога достигнет он Вечности,Человек восприял Красоту, и молитва его горяча.

Сириус

Ослепительный, как Солнце, южный Сириус горит,Правит воинством окрестным звезд столпившихся кругом.Я душой слагаю плиты светлоцветных пирамид.Тишь в ночи, но в глуби Моря спит, до часа, тайный гром.

И как будто в Океане, там в глубокой глубине,Чары таинства свершились, и выходят из громад,В звездной свите, Фараоны, чьи венцы горят в огне,Чьим воленьем звезды Мира о Египте говорят.

В ночах

Далеко от минутных разговоров и споров,Я следил за теченьем хороводных светил.Там, где храмы возникли лучше наших соборов,Там, где звезды качает в вековечности Нил.

И казалось мне странным, что живу я на свете,Что я снова и снова в преходящем бреду.И с высокого Неба, в переплеске столетий,Закликали созвездья – в хоровод свой – звезду.

Ночные волшебства

Я взял полумесяцы, месяцы, и самые круглые луны,И самый утонченный серп, и самый заполненный диск,И в звоны вложил многозвездия, и молнии вбросил в буруны,И вот я в Пустыне стою, застывший в ночи обелиск.

Заклятьем ночного кудесника взметнул я до звезд песнопенья,Но брызги напевов земных едва досягнули до них,От грани до грани Пустынности дрожит звуковое свеченье,Но вечно, пока человек, я только оборванный стих.

Извив

Если гирляндой гремучейВ Небе ты молнии свяжешь,Если ты властен над тучей,Ты Громовержец тогда.

Все же ты, снова и снова,Нам никогда не расскажешь,Есть ли без боли живого,В Небе златая звезда.

Пустыня

Ни зверей, ни змей, ни птиц,Ни манящих глаз растений.Прах песчаный без границ,Облачков случайных тени.

И ползучий шелест-шумУгрожает: – Здесь могила.То – воронкой встал самум,То – бесовское сверлило.

Лишь верблюжьи черепа,Знак томлений каравана,Говорят, что есть тропа,Выход к жизни из дурмана.

Степной ветер

Ветер жгучий и сухойНалетает от Востока.У него как уголь окоЖелтый лик, весь облик злой.Одевается он мглой,Убирается песками,Издевается над нами,Гасит Солнце, и с ЛунойРазговор ведет степной.

Где-то липа шепчет к липе,Вздрогнет в лад узорный клен.Здесь простор со всех сторон,На песчаной пересыпиТолько духу внятный звон: –Не былинка до былинки,А песчинка до песчинки,Здесь растенья не растут,Лишь пески узор плетут.

Ходит ветер, жжет и сушит,Мысли в жаркой полутьме,Ходит ветер, мучит души,Тайну будит он в уме.Говорит о невозвратном,Завлекая за курган,К песням воли, к людям ратным,Что раскинули свой станВ посмеянье вражьих стран.Желтоликий, хмурит брови,Закрутил воронкой прах,Повесть битвы, сказку кровиВорошит в седых песках.Льнет к земле как к изголовью,Зноем носится в степи.Поделись своею кровью,Степь нам красной окропи!Вот в песок, шуршаний сухо,Нож я, в замысле моем,Вверх втыкаю лезвием.Уж уважу злого духа!Вместе песню мы споем.Кто-то мчится, шепчет глухо,Дышет жаром, и глазаНоровит засыпать прахом,Укусил огнем и страхом,Развернулся как гроза,Разметался, умалился,С малой горстью праха слился,Сеет, сеет свой посев,Очи – свечки, смерчем взвился,Взвизгнул, острый нож задев.И умчался, спешный, зыбкий,Прочь за степи, в печь свою.Я ж смотрю, со злой улыбкой,Как течет по лезвиюКровь, что кровь зажгла мою.

Сердце

– Сердце капризное, что тебе нужно?С миром зачем бы не жить тебе дружно?Хочешь, заря заблестит тебе ало?– Нет, я хочу, чтоб сияла жемчужно.– Хочешь покоя? – Мне этого мало.– Хочешь, чтоб ты хоть на миг задремало?– Нет, чтобы буря раскинулась вьюжно.– Сердце, твое поведение – злое.– Знаю, но я уж от века такое.

Там

Батюшка шатер,Матушка ладья.Гей, коня скорей,Будет веселей,Отдохнет весло.Хочешь пить, так пей,В разуме светло.Знал я весь простор,Снова с вами я,Матушка ладья,Батюшка шатер.Поретите спор,Для житья-бытья.

Небом дан шатер,Влагою – ладья.С Месяцем ночнымДней уходит дым.Снова по степям,По горам крутым.Счастье там, вон там.Твой маяк – твой взор,Даль – жена твоя.Уплывай, ладья,Догорай, шатер.Батюшка шатер,Матушка ладья.

Сдвиг

Парус, вздутый знак крылаБуревестника седого.Море – вольностей, суша – зла,Влага – смелых снов основа.

Мачта, вкрепленный упруг,Лик упрямого стремленья.Глянь на Север, глянь на Юг,Взяв стрелу, люби пронзенье.

В глубь идущее весло,Брызги с весел, всплеск веселый.Мысли кружатся светло,Как над лугом вешним пчелы.

Лодка, рыбина морей,Ходкий дом, без связы дома.Ветер с Севера, скорей,То изжито, что знакомо.

Ветер дружный, поспешай,От усилья вздулись жилы,Здравствуй, Море, вечный Май,Мир вам, дальния могилы.

Праздник жизни

Мой праздник Жизни, праздник ласки –В году, конечно, высокосном.Я ладаном овеян росным,Родился я в лазурной сказке.Я в нескончаемой завязкеНепостижимостей Судьбы.Я тот, кто шествует без маски,За мной – свершители борьбы,Мои взнесенья и паденья,Мой сложный знак освобожденья, –В играньи праздничной трубы.

Четверть века

Неужели четверть векаЧто-нибудьДля такого человека,Пред которым дальний путь!О, неправда! Это шутка.Разве я работник? Нет!Я лишь сердцем, вне рассудка,Жил – как птица, как поэт,Я по снегу первопуткаРазбросал, смеясь, свой след.Я порою тоже строюСкрепы нежного гнезда.Но всегда лечу мечтоюВ неизвестное Туда.Все же, милых покидая,Милых в сердце я храню,Сердцем им не изменяю.Память – горница златая,Верь крылатым – и огню!

На старых канатах