Одна сотая секунды - Иулсез Клифф

— И что же происходило такого, что образовался столь обширный черный список?

— Разное, — пожала плечами вампирша. — Например, члены клана Пельц злы на Рутхелов за некий инцидент, закончившийся тем, что отец Арвелла вышвырнул в окно ныне здравствующего Эрлига Пельца. Солейны до сих пор не могут забыть тяжкого оскорбления, нанесенного им же, Рутхелом старшим. Он выкрал дочь главы клана — весьма недурственную Тамиру. Это вампиры бы, кстати, вынесли — привлечь внимание доминирующего дракона считается почетным. Но кровопийцы не смогли стерпеть того, что дракон побрезговал ею и не разделил ложе. А такое уже не прощается. Поэтому врагов у твоего супруга — хоть отбавляй, а теперь уже и у тебя. Где имели место личные конфликты, где застарелая вражда из-за земель. По правде говоря, Арвелл не слишком стремился налаживать отношения, но и практически, если сравнивать с предками, и не усугублял их.

Договорила и как обрезала свою речь. Возле губ прорезались морщины и исчезли. На вид — едва ли до тридцати дотягивает, а на деле… Я не решилась уточнять, даже косвенным вопросом, даже произнесением о датах исторических вех, пошатнувших основы мироздания и перекроивших карты на новый лад. Век есть, наберется, наверное, и два. А я сижу, малолетка такая, по сравнению с ней, покачиваюсь в ритм вагона и морщинки замечаю. И пытаюсь все выглядеть солидно, достойно, как будто все услышанное и увиденное с момента отправления поезда представляет собой повседневную и рутинную обыденность. Подумаешь, вампиры? Или стоит ли переживать из-за того, что более полусотни человек… нечисти, не моргнув глазом, всадят нож в спину? Пустяки, дело житейское…

По стеклу забарабанил неожиданно сильный дождь, почти сразу же потек скошенными извилистыми струями, превращая проносящийся безлюдный вид в творение художника импрессиониста. В вагоне стало тише, накатывали первые волны сна.

— Ладно, я спать, — сообщила Рада, — и тебе рекомендую. Кто знает, чем обернется эта встреча.

Я последовала совету, следом за спутницей расстелила пахнущую стиральным порошком постель, легла. Надо бы будет мужу сообщить, что запах слишком…

…моря. Сыпались и сыпались сверху звезды шелестящим дождем, пытались догнать, да куда им. Я летела быстрее, и ничто не могло сдержать мой полет, только бездонная морская пучина, столь долго ждавшая, и все же рванувшая навстречу, истосковавшаяся по дарам, по жертвам. Не смотреть, не видеть, не помнить! Пусть звезды! Но нет, нет больше звезд, не воротить назад, к ним, только с ужасом следить за своим стремительным приближением к взволнованной поверхности, поседевшей от предвкушения. Только распростерлась неявная тень, отхватила себе кусок мира, угомонила одним своим видом бездонную и оголодавшую утробу стихии. Сверкнули лезвия когтей, вспороли бока, не удержав, сомкнулись снова, на этот раз схватив крепко и надежно, остановив падение…

Я вскинулась, пошатнулась и приложилась затылком к стенке. Глухо прозвучал удар.

— Ты чего, подруга? — Несколько сонно поинтересовалась вампирша. — Еще не приехали, спи.

Спи, как же! Я с трудом, выравнивая дыхание, угомонила будто сорвавшееся с цепи сердце, стерла со лба проступивший пот. Что же это за сны такие поганые мне последнее время сняться. До телепортации в этот мир я вообще уже не помню сколько не видела кошмаров. А тут же, что б их, чуть ли не каждую вторую ночь снятся. И ведь сюжет совсем не страшный, красиво даже, да только выдергивает меня такой животный страх, стискивающий горло и перемешивающий все внутренности, что я пару раз даже едва не обмочилась в постели. Нет уж, пусть лучше маньяки за мной в снах с ножами и крюками гоняются, чем эта звездная пыль обволакивает.

Сон больше не шел, мерный стук колес пробуждал отдельные проблески памяти, не стершиеся никакими воздействиями, а лишь на время провалившиеся в глухую яму и теперь упорно ползущие назад, прочь от ловушки. Наверное, также вспоминали мои жертвы — отдельными всполохами, рваными снами, мучительными размышлениями и попытками собрать фрагменты в нечто цельное, монолитное. Нет, здесь другое. Андрей говорил, что изменил формулу, что теперь никто не умрет. Но сейчас я не верила его словам, чувствовала, что он лжет. Тогда — нет, поверила, а сейчас уже не могла. Хотелось верить разноглазому о действии приращения, очень хотелось. Или он ничего не говорил? Тогда просто хотелось верить. Да и про шприц никто не знал, даже тот же Андрей. Или кто-то узнал? Одной дозы ведь не хватало…

К полуночи дождь успокоился, будто кто-то повернул ручку и переставил на минимальное значение. Моросил, щупал мягкой лапой податливую землю, проверял прикосновением холод бетонных плит платформы, наивно льнул к оставшимся, проводившим поезд молчанием.

— Ты опоздала.

Призрачные мерцающие завесы соткались в невысокую фигуру, укрытую плащом. Голос выдал молодость, быстрые движения ее подтвердили.

— Но я дождался.

Фигура приблизилась. Жидкий свет фонарей выхватил из мрака капюшона мерцание внимательных глаз.

— Мне было велено передать тебе это… — голос дрогнул, из-под плаща вынырнул небольшой пластиковый конверт.

— Что это? — Удивилась я. Мои пальцы скользнули по пластику, но, прежде чем успели схватить, он исчез.

— Сведения, которые могут оказаться полезными.

— А что взамен? — Насторожилась Рада.

Я быстро на нее оглянулась. Я и сама подозревала что-то неладное, не надеялась на бесплатные подарки, но не успела так быстро все это оформить лаконичной фразой.

Моросящая ночь влажно липла, глушила звуки. Шарообразные ореолы фонарей, напоминающие опушенные одуванчики, едва-едва разгоняли темноту, вытесняли за пределы платформы, да и только.

— Информация, та, что будет получена в ходе расследования. Нам также необходимо знать имя врага.

Вампирша цокнула языком.

— Пока никакого расследования не ведется, — покачала я головой.

— Ты уже его начала. И тебе придется его провести ради пресечения войны. Ты — хранительница.

Как говорила Рада? Эльфы — еще те жуки?

Мальчик, ты слегка попутал. Это Арвелл хранитель, я же — несчастная тетка, оказавшаяся не в том месте и не в то время. Но вслух я произнесла совсем другое:

— Почему сами не начнете?

Ответа не последовало, незнакомец сдержанно хранил молчание.

— Что еще? — Сдалась я, все более и более чувствуя себя героиней абсурдной постановки.

— Для этого я тебя буду сопровождать. Это и есть основное условие.

— Тогда назовись, — потребовала я.

Вдали мелькнули огни, вероятно, приближался еще один поезд.