Режиссер Советского Союза - Александр Яманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— По оплате — это серьёзно? — спрашиваю недоумённо.
— Ты чего, дурак, или с Луны свалился? — слышу в ответ.
— Дурак. А вообще, я с Марса, — отвечаю под заливистый хохот Барабановой.
Мы ещё долго с ней разговаривали. Мадам неплохо так знала внутренние расклады работы киностудии и сам коллектив. Она же — местный политрук, если называть вещи своими именами. Я получил немало интересной информации, особенно по характеристикам нужных мне людей. Всё-таки парторг — женщина, и любит немного посплетничать. Но самое главное — я хоть немного начал понимать, как функционируют местные внерабочие отношения. С кем и о чём можно договориться. Странно, что Моисеич меня не ввёл в курс дел. Хотя он мог сам не знать расклады на Горького. Да и ранее был вторым номером, не вникая во многие процессы. Советская система внутри не такая уж неповоротливая и безнадёжная, как мне казалось раньше. И чего я не поговорил с Марией Павловной раньше?
Иду домой по вечерней Москве и анализирую полученную информацию. Смеюсь над своей наглостью и наивностью. Но ничего — народ из будущего пластичен, беспринципен и умеет подстроиться под любые обстоятельства. Прогибаться под этот мир я не собираюсь, но тактику изменю. Задачи снять качественный фильм никто не отменял, просто надо учитывать полученные знания.
Барабановой нужно что-то подарить к Новому году. За такую помощь её вообще на руках нужно носить, хотя она малость тяжеловата. Заодно я понимаю, что приобрёл в её лице союзника с очень широкими полномочиями. Интересно, если я попрошу Зою достать хорошие духи для другой женщины, то как она отреагирует?
А вообще, пора заводить контакты в торговле и прочих нужных советских учреждениях, вроде автосервисов и прочих кулинарий. Мне здесь ещё жить. Я, по сути, оказался абсолютно не готовым к окружающей реальности. Но вы ещё не знаете Лёшу Мещерского, поэтому трепещите!
Глава 18
Под неодобрительным взглядом Зои взял две бутылки из своих запасов, положил их в портфель и начал одеваться. В обед надо будет ещё в гастроном смотаться и закуси купить.
Сам день прошёл буднично. Часть времени просматривали отснятые кадры, и пришли к общему решению, что надо начинать монтаж. Блин, а ведь это только начало большого пути. Ещё и музыка толком не готова, но основные мотивы уже подобрали. Хорошо, что решили не заниматься глупостями, и не писать какой-нибудь оркестр. Обойдёмся пианино и гитарой. Немного необычно, зато просто и быстро.
Ближе к концу рабочего дня спросил у главы монтажёров Андрея Горбунова, где можно поговорить.
— А чего нам политесы разводить, — недобро ответил явно обиженный на меня товарищ, — Говорите здесь, Алексей Анатольевич.
Собеседник явно ёрничал. Понятно, что мой рейтинг среди технарей стремительно пробивает дно. Сергей, второй присутствующий в комнате спец, усиленно делал вид, что занят.
— Мужики, — сажусь на стул и смотрю в глаза Андрею, — Тут вот какое дело.
Откровенно рассказываю про важность фильма и сроки. Без всяких экивоков, в том числе, признал свою вину. Но переборщил не от зазнайства, а просто по незнанию ситуации. Объяснил, что хочу попасть на фестиваль, и это шанс. Чтобы потом десять лет не ходить в перспективных, и ждать новой возможности. Просить прощения не стал, так как реальной вины за собой не чувствовал.
— В общем, предлагаю мировую, — достаю из портфеля бутылку Столичной и передаю Андрею, — А по срокам уже — как получится. Тиранить никого не буду, как успеем, так пусть и будет.
— Так, — задумчиво произнёс Горбунов, — Молодой, давай дуй в подсобку, готовь стол.
Сергей пулей метнулся в соседнюю комнату.
— На мировую, думаю, народ согласится. Не звери же, всё понимаем. Ты только совсем уж строго всех начал строить, вот люди и завелись. По срокам будем думать, но ничего обещать не могу. Тебе ещё со звуками договариваться.
В небольшое подсобное помещение со стеллажами и столом посреди, набилось уже пять человек. Чуйка меня не подвела. Под одобрительный гул собравшихся, достаю из портфеля второй пузырь, палку колбасы и несколько сырков. Мужики тоже принесли закуску по принципу, чего бог послал.
Ребята оказались неплохими. Курили только как сумасшедшие, ну и разговаривали на непонятном сленге. Я не сторонник подобного панибратства, но другого выхода сейчас нет. Да и нравы здесь совсем иные. В компанию я вроде вписался, народ волком не смотрит и разговаривает дружелюбно.
Вдруг Григорий, из звукорежиссёров, завёл разговор про выставку плакатов. Скорее, попытался меня подколоть по-доброму. Мол, как так — радетель за трезвость, а употребляет чуть ли не в рабочее время.
— Тебе сами плакаты понравились? Вернее, главная модель, — народ опять одобрительно загудел, а кто-то начал демонстрировать размер изображённых грудей нашей красотки, — Согласись, что это цепляет и заставляет задуматься? Мы же не с алкогольной продукцией боремся. А выпить в меру я считаю нормальным, главное — не перебарщивать. Налицо наглядная агитация, что красивые девушки не дают всяким хмырям и алкашам.
Народ заржал над незамысловатой шуткой. Сразу пошли разговоры про женщин, в том числе киностудии. А красивых дам здесь хватает. Но ничего пошлого, просто мужская компания обсуждает достоинства прекрасного пола. Потом Гриша, явный фанат моего изобразительного творчества, перешёл на календарь. Большая часть присутствующих про него даже не слышала — так, мельком. Пришлось идти в свой кабинет за готовым изделием. Мне с барского плеча даже перепало три штуки, напечатанных в Финляндии.
А вот здесь мне реакция народа понравилась. Собрались здесь хоть и условные ИТР, но люди знающие, что такое тяжёлый физический труд. Разного рода пошлых намёков не было. Наоборот, Солодовников даже пожал мне руку. Дольше всех глянцевые картинки разглядывал Григорий, зародив у меня подозрение, что он сам художник, или
