Лион Измайлов - Измайлов Лион Моисеевич

— Ну попал я с женой, — обратился я за сочувствием к Лидушке.

— Ты не только с женой попал, — сказала Лидушка, — но и со мной тоже.

— С тобой-то почему?

— А ты думаешь, мне понравилось слушать, как ты разговаривал с этими курочками?

— И ты еще смеешь что-то говорить? — возмутился я. — Ты, которая бегала на мостик кадриться с офицерами.

— Не бегала, таскалась. Я ведь потаскушка.

— Да брось ты. — Я попытался обнять Лидушку, но она оттолкнула мою руку:

— Пробросались, сударь, мне пора обедать.

Пришлось уйти.

— Ну попал, — сказал я сам себе.

— Козел! — добавил неизвестно откуда появившийся Игорек.

— Это ты мне? — переспросил я его.

— Нет, другому козлу, — сказал Игорек и убежал.

— Упустили мы молодежь, упустили, — неизвестно кому сказал я и пошел обедать.

А вечером был пиратский ужин, то есть костюмированный бал. Вся команда в пиратских костюмах.

Отдыхающие тоже размалеванные. Кто в чем. Кто русалка, кто Кощей. Музыка гремит. На входе в ресторан с тех, кто не в костюмах, берут выкуп.

Все кричат, шутят, многие уже поддатые. Неразбериха полная. По радио то и дело объявляют, что пираты захватили корабль. Я тоже вырядился в пирата. Надвинул на глаза капитанскую фуражку, в рот взял трубку. И вдруг вижу парочку — жену свою с Лидушкой. Обе оделись проститутками. Вспомнилось мне «потаскушки».

У Лидушки на спине было написано: «Не влезай — убью!» А у жены: «Хочу любви за деньги!» Они обе уже веселые. За ужином давали вино и водку. Между столами ходили артисты и веселили народ. Затем все пошли в музыкальный салон, там начались конкурсы, выступления, танцы.

И я как-то потерял из виду и жену, и любовницу.

А тут еще Володька, с которым я рассориться не успел, все с теми же девушками подоспел. Поддали еще, танцевать пошли.

Я танцевал с Ритой. Миловидная украинская пампушка. Она ко мне в танце прижималась, да и я не сопротивлялся.

Рита сказала:

— Я фотоаппарат забыла в каюте, надо же пофотографироваться.

Пошли за фотоаппаратом.

Спустились на один проем по лестнице. Там какой-то закуток попался. Мы и стали с ней целоваться в этом закутке.

Вдруг чувствую, кто-то тянет меня за ворот рубахи. Поворачиваюсь, а передо мной две «проститутки».

Они — жена и Лидушка.

И вдруг жена разворачивается и влепляет мне пощечину. Я слова сказать не успел, как Лидушка мне заехала с другой стороны, но тоже по лицу.

И обе «проститутки» тут же исчезли. А я стою совершенно обалдевший. Тут уж не до поцелуев стало. Мгновенно протрезвел и пошел на палубу. Походил, поискал и вижу, что жена с Лидой стоят с офицерами и едят как ни в чем не бывало шашлыки у бассейна.

Я на них смотрю, они на меня ноль внимания.

Тут Володька подошел с двумя подругами, Рубен со своей девушкой. Стали есть шашлыки, пить вино. Потом офицеры с моими женщинами куда-то пошли. Я за ними. Один офицер остановился и говорит:

— Что это вы за нами ходите?

Я говорю:

— Не за вами, а за своей женой.

Офицер говорит Нине:

— Это ваш муж?

А Нина отвечает:

— Нет, он мне больше не муж.

Офицер спрашивает Лидушку:

— Может, он ваш муж?

Лидушка говорит:

— В первый раз вижу.

Туг я взбеленился, кричу Нине:

— Ты что, не моя жена? — и кидаюсь к ней, но натыкаюсь на стальную офицерскую грудь.

— А ну отойди! — ору я.

— Не могу, — говорит офицер. — Если бы кто-то из этих женщин признал в вас своего мужа, я бы тут же отошел. Но они этого не сделали, и вы должны оставить нас в покое.

Я кинулся к своему «крутому»: мол, наших бьют.

«Крутой» намотал на руку ремень, и мы втроем кинулись искать офицеров. Но тех уже и след простыл. Сели у бассейна, я изложил Рубену ситуацию.

Он сказал:

— Убью! Я тебе говорил, они все лесбиянки.

К чему это он, я так и не понял. Обошел весь пароход. Нигде никого не нашел. Пошел ждать в каюту. Сидел, ждал. Не выдержал, побежал к Лидушке. Дверь открыл Игорек.

— Что, попался? — закричал он.

— Попался, — согласился я.

Когда Игорек минут через пятнадцать уже сидел у меня на шее и крутил мой нос, мы услышали голоса возле двери. Мужской и женский.

— Ну что ж, до завтра, — сказала Лида, после чего открыла дверь в каюту и увидела меня.

— Бедный Вася, — только и сказала Лида.

— А где Нина? — забеспокоился я.

— Иди к себе, наверное, уже в каюте. Бедный Вася, — повторила она.

— Где вы были? — спросил я.

— Да какое это теперь имеет значение?

— Что вы делали? — не унимался я.

— Да не волнуйся ты, ничего мы не делали. Иди лучше, налаживай свою семейную жизнь.

— Извини меня, если можешь, — сказал я.

— Попытаюсь, — сказала Лида. — Иди уже, петушок.

А Игорек, ни слова не говоря, поставил над моей головой рожки. Будто сказать хотел «козел».

Я пошел к себе в каюту, но там жены не было. Я выскочил, обежал все палубы и наконец нашел свою жену на корме. Она стояла одна. Я подошел к ней и сказал:

— Прости.

— Не смогу, — сказала жена.

Мы пошли в каюту.

— Я был пьян.

— Это ничего не объясняет.

Мы молча разделись и легли каждый на свою кровать.

Однако утром мы вышли из каюты, держась за руки.

Потом был свободный день в Ницце. Что в ней, в этой Ницце, понять не могу. Вроде бы обычный южный город. Однако необычный. Слава Ниццы приукрашивает ее. Знаете, как-то звучит хорошо. Ницца, Канны, Монте-Карло. Такие названия, будто из прошлого, позапрошлого веков. Так и кажется, что проедет по набережной карета с какой-нибудь русской княгиней. Или выйдет из-за угла дома Бунин Иван Алексеевич. Да и дома такие солидные, шикарные, что из-за них выходить должен никак не меньше чем Бунин. В магазины заходить страшно. Все такие фирменные, наверное, и цены сугубо фирменные.

Лестница с площадками у киноконцертного зала вроде бы обычная, но вспомнишь, чьи ботинки ее топтали, какие каблучки здесь выстукивали, и смотришь на эту лестницу с благоговением. Мы даже с женой в тот отель зашли, в котором все эти звезды живут. Впечатляет. Хоть раз бы в жизни пожить в нем, даже не во время фестиваля, а вообще. Пожить. И все.

Ездили из Ниццы группами на экскурсии. Мы с Ниной в одной группе были, а Лидушка в другой. Рубен, «крыша» моя, он ни на какую экскурсию не ездил. У него круиз по ресторанам Средиземноморья. Он лучший ресторан выбрал, там и сидел со своей красоткой.

А мы по экскурсиям. На фабрике духов с Лидушкой встретились. Издали смотрел я, как Лидушка выбирала себе какой-то флакончик. Народу много было. И она мне, Лидушка, такой родной издали показалась, что я втихаря пошел, купил ей самые лучшие духи и так же втихаря, чтобы жена не увидела, сунул эти духи Лидушке.

— Спасибо, — еле успела прошептать мне Лидушка, и я тут же отошел на заранее избранные позиции.

Вечером мы с женой гуляли по Ницце. Наш корабль в отдалении стоял, до него еще дойти надо было. Гуляли, всякие народные гулянья смотрели. Лидушку нигде не видели. А когда возвращались на корабль, жена вперед в каюту пошла, а я с Ритой столкнулся у трапа.

Рита мне говорит:

— А мы вашу знакомую в городе видели.

— Какую знакомую?

— Ну, подругу вашей жены, она с офицером из команды гуляла.

Час от часу не легче.

Когда жена собиралась спать, я сказал:

— Пойду покурю на палубу, — и пошел искать Лидушку. Нигде не нашел ее, ни на палубе, ни в муз-салоне, направился к ней в каюту.

Игорек открыл дверь и сказал:

— Мамы нет и не будет.

Постоял у каюты, подождал и пошел к себе. При-хожу в каюту, а жены нет. Я побежал искать по всему пароходу, все облазал, нигде не нашел ни жену, ни Лиду.

Возвращаюсь к себе в каюту, а жена на месте.

— Ты где была? — взорвался я.

— Курить ходила.

— Так ты же не куришь.

— Надо же, — сказала Нина, — а я и забыла, — просто издевается.

Я закричал:

— Ты где была?