Лион Измайлов - Измайлов Лион Моисеевич

— А ты?

— Я курить ходил.

— Вот и я тоже.

— Ты где была? — Я уже был в ярости.

— В туалете, — сказала жена, и на это ответить было нечего. Я подумал, что схожу с ума. Ох и жизнь у меня пошла интересная.

На другой день я все же отловил Лидушку и устроил ей допрос:

— Где ты вчера была? Я заходил к тебе, не нашел.

— На палубе.

— Я был на всех палубах.

— А я на самом верху была. Там такой вид красивый!

— С кем ты была?

— Одна.

— Неправда.

— Правда, правда. — И смотрит на меня глазами чистыми и ясными. — Я там наверху днем загорала и решила вечером сходить.

— А где же твой офицер был?

— Не знаю, может быть, с твоей женой.

— Тебя видели в Ницце с офицером.

— Ничего подобного.

— Ты, ты — негодяйка!

А она в ответ так спокойно:

— Ну и на том спасибо, — повернулась и ушла. На другой день на палубе сидели мы с «крутым» моим Рубеном.

— Что ты такой грустный? — спрашивал меня Рубен. — Скажи, кто обидел, разберемся.

— Да тут не разберешься.

— Только скажи, слушай, все сделаем.

Неподалеку сидела компания довольно уверенных в себе людей.

Мимо прошла Лидушка. Один из мужчин окликнул:

— Лида, иди к нам.

И Лида, как показалось мне, будто ее поманили, подошла к их столу.

Я напрягся. Что со мной стало, сам не пойму. Любое ее общение с мужчинами стало для меня болезненным. Я налил водки себе и Рубену. Вьшил, не чокаясь, запил какой-то водой, слышу, тот за соседним столом продолжает:

— Лид, ты же телефон обещала оставить.

— Сейчас карточку принесу, — говорит Лида, не обращая на меня ни малейшего внимания, и уходит.

Тип, попросивший карточку, говорит:

— Ну, хороша.

Все головами закивали. Я говорю Рубену:

— Вот она, моя проблема. Вот оно, мое плохое настроение.

Вернулась Лидушка, дала карточку этому парню.

— А мне? — говорит его друг.

— И вам, — говорит Лидушка.

Она не могла не видеть, что я сижу рядом. Значит, делает это все мне назло.

Лидушка еще пару минут постояла возле стола, поболтала и ушла.

Мой «крутой» встал, подошел к столу и сказал тихо, но с угрозой:

— Если еще кто будет брать у нее телефон, пусть обижается на себя сам.

После чего он вырвал карточки у обомлевших мужиков и отошел ко мне.

— А если хочешь, — сказал он мне, — я ее сегодня же выкину за борт.

— Я сам, — сказал я и побежал к Лидушке.

Лида переодевалась.

— Ты что, надо мной издеваешься? — закричал я с порога.

— В чем дело? Опять что-нибудь не так?

— Зачем ты у меня на глазах раздаешь телефоны?

— А что тут плохого? Он приличный человек, с женой здесь. У меня с ним деловые отношения.

— Какие деловые отношения?

— Он зубной врач, обещал подлечить мне зубы.

— Ты что, не могла ко мне обратиться со своими зубами, обязательно к нему?

Она говорит:

— Не знала, что ты зубы лечишь.

Я был в ярости. Вдруг я увидел духи, которые накануне подарил Лиде.

Я схватил духи, разорвал коробку, бросил на пол флакон, стал топтать его ногами, но раздавить не мог.

Лидушка сказала:

— Может быть, и деньги вернуть, которые ты мне здесь давал?

— Подавись ими! — крикнул я, уже не контролируя себя, и вылетел вон из каюты.

А на палубе столкнулся нос к носу с женой. Она стояла с двумя офицерами.

— Ну и денек, — сказал я себе и ринулся навстречу очередному скандалу. Подходя к жене, заорал на офицеров: — Что вы мою жену преследуете?

Офицеры опешили от моего натиска.

— Теперь, я надеюсь, ты не станешь отрицать, что ты моя жена? — обратился я к Нине.

Все трое молчали.

Офицеры вдруг почему-то отдали честь и отчалили.

— Ты позоришь меня! — сказала Нина.

— Извини, — сказал я, — у меня что-то плохо с нервами.

С утра ездили в Монте-Карло. Я с удивлением узнал, что в Монте-Карло коренное население — монегаски. Им при рождении назначается пенсия, и они ее получают всю жизнь только за то, что они монегаски. Однако прописаться там, в этом Монако, практически невозможно. А еще им — монегаскам — запрещено играть в казино. Нет, в других странах пожалуйста, а у себя в Монте-Карло ни в коем случае. Мне жутко захотелось стать монегаском — представляете, не работаешь, а денежки идут.

Так и хочется вслед за Пушкиным сказать: «Угораздило меня с моим умом и талантом родиться в России». Однако говорить так у меня нет оснований. Таланта я в себе не обнаружил, а что касается ума, то в этой поездке мои надежды на то, что он у меня есть, рассеялись окончательно. Нет, может, он у меня и есть, но в очень зачаточном состоянии.

В Монте-Карло посетили мы то самое знаменитое старинное казино. И экскурсовод рассказал нам, что в этом казино играли и Чехов, и Тургенев, и Высоцкий.

— Вот здесь, за этим столом, — рассказывала женщина-гид, — Высоцкий выиграл, поставив на цифру «19». Выиграл довольно много. Марина Влади увела его. А на другое утро Высоцкий вернулся в казино и все проиграл.

Жена моя из казино вышла, а я остался играть. Я поставил на»19» и проиграл. И понял, что мне надо ставить на свою цифру. Я несколько раз поставил на цифру «33» и выиграл.

Все наши туристы стояли вокруг стола, но играть не решались. А я решился и выиграл. Я не стал искушать судьбу. Оставил крупье на чай, обменял фишки на деньги и вышел из казино.

Возле казино находилось кафе миллионеров.

Я собрал за столиком большую компанию, всех угощал и, раздухарившись, ходил меж столиков, где девицы ловят миллионеров, вышедших из казино. Я ходил с миллионом рублей, но хоть бы одна из девиц попыталась меня закадрить…

Экскурсия закончилась. Мы поехали на корабль, а вечером Рубен, которому я рассказал о своем выигрыше, решил сыграть, а заодно и показать своей девушке старинное казино. Когда была экскурсия, Рубен с Леной, естественно, сидели в ресторане в Ницце.

И вот мы на «Мерседесе» едем из Ниццы в Монте-Карло. Девицу без паспорта в казино не впустили, Рубен тоже проиграл, а я, представляете, снова ставил на «33» и снова выиграл. Это уже была просто фантастика. Мы снова стали кутить на выигрыш в кафе миллионеров. Подошли зубной врач с женой и друг его. Они меня поздравили с выигрышем, я подумал, зря мы на них наехали, позвал их сесть с нами, выпить.

И тут вдруг подъехала машина. И из нее вышли Лидушка и два офицера. Лидушка увидела меня, гуляющего с компанией. Офицер что-то сказал Лидушке. Они засмеялись и пошли в казино.

У меня померкло в глазах. Мы с Рубеном вернулись в казино. Я снова на глазах у Лидушки выиграл. И теперь точно знаю: если в карты везет, то в любви уже точно нет. Я хотел гордо удалиться, но Рубен отозвал офицеров в сторону и сказал:

— Вы что, ребята, ничего не боитесь?

Он так тихо это сказал, но с такой угрозой в голосе, что даже у меня мурашки по телу пошли.

Однако офицеры оказались стойкими. Один из них сказал:

— А чего нам бояться, мы у себя на теплоходе — дома.

Рубен сказал:

— Теплоходы, они ведь иногда домой возвращаются.

— Это верно, — сказал офицер, — дом у нас в Одессе, а там у нас порядки свои.

— Ну-ну, — сказал Рубен, и мы ушли.

Пока мы ехали на корабль, я совсем сник. Грустно мне стало и, я бы даже сказал, тоскливо.

Пришел в каюту, лег на кошу, отвернулся к стене. Нина села рядом, погладила по голове. Она будто понимала, что со мной происходит. Хотя, если бы понимала, вряд ли бы по голове погладила. А с другой стороны, кто их, женщин, разберет.

Этой же ночью на гуляющего возле бассейна Рубена кто-то накинул простыню, и так, в простыне, бросили его в бассейн. В темноте разобрать, кто его бросил в воду, было невозможно. Рубен выпутывался в воде из простыни, матерился на весь пароход и, вылезая из бассейна, обещал всех поубивать.

Понятно было, что это дело рук офицеров, но поди докажи. И лезть напролом против команды Рубен не решился.