Конкурс киллеров - Елена Логунова

— Ни за что! — по слогам отрубила я. — Я на ментов обижена, они считают меня ненормальной!

— И они не так уж не правы, — покосилась в мою сторону добрая подруга.

— В милицию я не пойду, и не будем об этом говорить, — категорически заявила я. — Вези меня в телекомпанию.

— А может, догоним воришку? — предложила мстительная Ирка, оглядываясь на желтый круп мотороллера, эротично торчащий из-под простыни.

— А вы его видели? — вклинился в наш разговор незнакомый мужской голос.

Ну вот, орем так, что пешеходы прислушиваются! Я вытянула шею, чтобы лучше разглядеть парня, остановившегося у «шестерки» с Иркиной стороны. Угадав мой интерес, Ирка открыла дверцу.

Молодой человек производил несколько странное впечатление. Начать с того, что он был бос, но выше голеностопа облачен в дорогие джинсы «Труссарди». Верхняя пуговка на штанах незастегнута, волосатая грудь обнажена, бежевая трикотажная майка небрежно свисала с плеча. Причем плечи были мокрыми — вспотел он, что ли? Или только что из душа выскочил, даже одеться толком не успел? Морда у парня была хмурая, как ноябрьский вечер, но живописно испачканная помадой.

Мы с Иркой переглянулись.

— Вы о ком спрашиваете? — уточнила Ирка. — О подростке на желтом мопеде? Вы его ищете?

— Не столько подростка, сколько мопед, — буркнул парень. — Гаденыш у меня его угнал!

— Не мопед, а мотороллер, — поправила я. — Хотя какая разница… Это промежуточное звено между велосипедом и мотоциклом тихо лежит во-он на той площадке, укрытое белой простыней! Не беспокойтесь. Ваша таратайка жива и здорова, может, только бочок себе немного оцарапала. А угонщик хромает на юг, в сторону центра города.

— На нем зеленая майка и джинсовая бейсболка козырьком вперед, — добавила Ирка.

Даже не поблагодарив нас за ценную информацию, владелец мотороллера стартовал в указанном направлении.

— Ох, не завидую я угонщику, — глядя на удаляющегося босоногого парня в зеркальце заднего вида, покачала головой Ирка. — Подбитый глаз и расквашенный нос ему обеспечены!

— Это как минимум, — согласилась я, не испытывая к неудачливому преступнику ни малейшей жалости. — Ну? Чего мы торчим на одном месте? Я же сказала: гони ко мне на работу! У меня есть план, и я не хочу от него отступать!

Сосредоточенная и решительная, я переступила порог родной телекомпании, удостоив кемарящую над недовязанным носком Бабулину сдержанного кивка.

— Тринадцать сорок пять! — злорадно объявила мне в спину противная старушонка время моего появления.

— А я на больничном! — не останавливаясь и не оглядываясь, отбрила я.

Прошагала по пустому коридору к редакторской, толкнула дверь, отчего-то снова закрытую, хотя уже лишившуюся достопамятного рукописного плакатика, накладывающего вето на появление торговых представителей и киллеров. Открыла дверь и… снова ее закрыла.

Потрясла головой, протерла глаза, опять заглянула в кабинет — и устало привалилась к косяку. В редакторской не было ни одной живой души, зато, похоже, ожидалось скорое появление душ мертвых: с крюка в потолке свисала старательно свитая петля из нежно-розового капронового шнура, замечательно подходящего для плетения макраме. Устрашающее рукоделие гостеприимно покачивалось точнехонько над моим рабочим столом!

Разумеется, я подумала, что мои неугомонные киллеры проникли в помещение телекомпании (вот ведь рано кто-то убрал запретительное объявление!) и приготовились ухлопать меня прямо на трудовом посту. Потом скажут — мол, наложила на себя руки, находясь в глубоком творческом кризисе!

Ну так я им покажу кризис!

Кипя от злости, я проследовала в эфирную аппаратную — уж там-то всегда кто-нибудь есть. Сейчас соберу толпу, устроим облаву на моих преследователей, поймаем и побьем! Это как минимум…

— Привет, я…

Начатая фраза осталась неоконченной.

— Тсс! — обернув ко мне сияющее улыбкой лицо, прошипел выпускающий видеоинженер Митя.

Рядом с ним, часто вздрагивая плечами, сгорбился режиссер Славик.

Через большое стекло аппаратной я посмотрела в студию. За столом в удобных креслах восседали Настасья и незнакомая мне дама, похожая на бультерьера в агрессивном макияже. Размахивая каким-то флаконом, бультерьер говорил речь.

— Благодаря этому удивительному средству ваша кожа приобретет прекрасный цвет лица! — услышала я.

Славик всхлипнул и забился в припадке.

— И такие перлы — весь эфир! — сообщил мне ухмыляющийся Митя.

Он покосился на Славика, напрочь позабывшего о своих обязанностях, и рявкнул в микрофон:

— Настя, затыкай ее, тридцать секунд до финиша!

Настасья, похожая на восковую персону, по недосмотру мастера слепленную с отвисшей челюстью, с трудом ожила, деревянно кивнула и, перекрывая бубнящего бультерьера, нарочито-радостно возвестила:

— Спасибо вам, Нина Петровна, за интересный рассказ. Уважаемые телезрители, у нас в гостях была косметолог-фитолог Нина Петровна Басова.

— Закругляйся, — велел Митя.

Но Настя, очевидно, слишком долго молчала, потому что ее вдруг словно прорвало, причем текстами, беспрецедентными по глупости:

— Так мало осталось на Земле мест, где еще можно встретить настоящего профессионала!

— В Красную книгу их! — мучительно хохоча, прорыдал Слава.

— Но по всей Кубани, от океана до океана… — с подъемом продолжила Настя.

— Кончай ее! — выкрикнул рыдающий от смеха режиссер в паузе между хрипами.

Митя послушно увел студию, обрезав Настасью на полуслове: «И хочется!..»

На экране под веселенькую музычку заплясали титры.

— Вот интересно, чего же ей хочется, — снимая наушники, задумчиво произнес Митя.

— Мне бы после такого эфира захотелось повеситься! — ляпнула я и тут же осеклась. Еще накаркаю!

В коридоре хлопнула дверь: вышла из студии раскрасневшаяся под софитами Настя. Я покинула аппаратную, подождала, пока она распрощается со своей гостьей, потом подошла к ней и тихо поинтересовалась:

— Настена, ты в курсе, что делается у нас в редакторской?

— А что?

— Что? Там с потолка свисает веревочная петля! Интересно, для чего? Вернее, для кого? — Я снова начала сердиться.

— Для кого — еще не решили, — абсолютно невозмутимо сообщила Настя, направляясь в сторону редакторской. Удивленная, я пошла за ней. — Ребята снимают социальную рекламу, что-то такое про малый бизнес. Мол, заплатил налоги — и спи спокойно вечным сном! Антураж приготовили, а подходящего персонажа никак не найдут, думали нашего Дмитрия Палыча уговорить, но он отказался наотрез. Парни бросили все как есть и побежали по этажам искать добровольца. Ты не хочешь?

— Нет!!

Мы вошли в кабинет, Настя швырнула на стол папку с текстом и рухнула на диван. Я присела рядом, опасливо косясь на петлю, зазывно покачиваемую сквозняком.

— Ладно, с этим разобралась. — Я потерла щеки, вспоминая, зачем, собственно, пришла. Ах, да! — Настя, помнишь, ты рассказывала мне, что Галка — ну, Осения из «Изиды», консультировала какого-то дельца, регулярно делала ему прогнозы на бизнес? Ты случайно не знаешь, кого именно?

— Знаю, — кивнула Настя, потягиваясь. — И именно случайно! Как-то я пришла в салон и столкнулась с жутко интересным мужиком: прическа, костюм, парфюм — все просто отпадное! Этот шикарный тип как раз вышел от Осении с зелененьким конвертом в руках — ты знаешь, она всем своим клиентам такие конвертики давала. Вышел, значит, сел в роскошный белый «мерс» и уехал, а я зашла к Галине и спросила, кто он такой.

— И кто же? — поторопила я рассказчицу.

— Фамилию не помню, только имя — Аркадий Валентинович. Богатый дядечка, бизнесмен и, заметь, холостяк. — Настя мечтательно вздохнула.

— Все точно! — воскликнула я, имея в виду не Настину информацию, а свои собственные рассуждения, в правоте которых я сейчас лишний раз убедилась.

Ну что ж, переходим к следующей фазе операции!

Оставив Настю мечтать о холостом принце на белом «Мерседесе», я спустилась этажом ниже, в коридоре редакции «Живем!» отследила и изловила куда-то спешащего Генку Конопкина, загнала приятеля в угол и помахала перед ним сторублевкой:

— Генка, я решила одолжить тебе денег!

— Добровольно, будучи в здравом уме и твердой памяти?! Подобное в моей практике случается впервые, — заметил Конопкин, проворно пряча купюру. — Вероятно, тебе что-то от меня нужно?

— Информация, — кивнула я. — Помнишь, я показывала тебе некий список, и ты узнал в нем одного человека, его зовут Аркадий Валентинович, он владелец нескольких ювелирных магазинов? Так вот, мне непременно нужно проникнуть к нему в дом.

— Прямо сейчас?

— Чем раньше, тем лучше! Вопрос жизни и смерти, не дай бог, конечно…

— А какой сегодня день? — Генка задал мне совершенно неожиданный вопрос.