Торнсайдские хроники - Ольга Куно

— И в чём в таком случае проблема?

— А в том, что при таком сроке давности доказать ничего невозможно. Даже его принадлежность к роду Торнсайдов, не говоря уж о каких-то там призрачных правах. Тем более, что к Рейвенам у короля нет никаких претензий.

— Что значит "нет никаких претензий"?! — возмутилась я. — Это при всём том, что вытворяет Алан?!

— А что он такого вытворяет, чего не мог бы себе позволить граф? — отозвался Кентон.

— То есть как это "что"?

— Абигайль, не кипятись, — мрачно сказал Люк. — Он прав.

— Да что мы с вами, про разных графов, что ли, говорим? — удивилась я.

— Не про разных графов, а с разных позиций, — примирительно объяснил Кентон. — С позиции короля не так уж в Торнсайде всё и плохо. Налоги в казну поступают исправно. Все отчёты предоставляются вовремя, и можешь мне поверить, написаны они, как положено. Большое количество казней? Так преступность растёт; хороший граф обязан с этим бороться. Люди пропадают? Ну, так поосторожнее надо быть. Болота, дикие звери, разбойники. С последними, конечно, надо бороться, ну, так под этим соусом можно вздёрнуть ещё десяток человек. Знатных людей Рейвен не трогает. А из-за несправедливо осуждённых торговцев к королю, знаешь ли, не обращаются. Для таких целей вроде бы как инстанции пониже предназначены.

— Что значит "не трогает знать"? А прежний барон ван Дрейк?

— Барон сам сглупил дальше некуда. После того, как его люди практически захватили замок, любой король счёл бы реакцию Рейвена адекватной.

— А…

— А что касается его дочки, — предугадал моё возражение Кентон, — нет ровным счётом никаких доказательств того, что Рейвен имел к этому хоть какое-то отношение.

— Ну хорошо, а ты? — не желала сдаваться я. — Поставить дворянина к позорному столбу — это как, тоже адекватно?

— Если он — опасный государственный преступник? — изогнул брови Кентон. — Ну, в крайнем случае попеняют на неправильно выбранный способ наказания.

— А ты — опасный государственный преступник? — едко осведомилась я.

— Моё слово против слова графа Торнсайдского, — флегматично пожал плечами Кентон. — Как ты думаешь, кого из нас послушают в первую очередь?

— Но кто-то же должен открыть королю глаза на то, что здесь происходит!

— Должен, — не стал возражать Кентон. — И кто это сделает?

— Вот пусть этот твой наследник и сделает. Король, между прочим, сейчас совсем недалеко отсюда. Он путешествует по северным провинциям, и завтра уже будет в Фолкрейде, а это всего в двух днях пути от Торнсайда.

— И кто тебе сказал, что король его примет?

— Если он назовётся законным графом Торнсайдским? Разумеется, примет.

— Если он так назовётся, то должен будет доказать своё право на ношение этого титула. А если не сможет, то вероятнее всего будет просто-напросто казнён за самозванство.

— Ну хорошо, а ты? Ты — дворянин, ты ведь можешь быть принят? Безо всякого самозванства?

— Могу, но не так сразу без предварительной договорённости. Скорее в столице, через месяц-другой. Это имеет смысл обдумать, тем более, что из графства мне в любом случае придётся убираться. Послушай, и давай-ка на этом закончим, — остановил меня он, видя, что я готова задать очередной вопрос. — Всё это надо будет как следует обдумать, прежде чем принимать какие-либо решения, а у меня сегодня и без этого голова гудит.

— Ладно, только один вопрос! — быстро сказала я. — Какого цвета были волосы у родителей этого мальчика, наследника? Тёмные?

Люк непонимающе нахмурился.

— Ты очень умная девочка, Абигайль, — сказал Кентон, спокойно встретив мой взгляд.

Я не ответила. Он отлично знал, что я пойму, знал с самого начала. Это была информация для меня, но не для Люка.

Глава 11

— Так, Люк, я правильно понимаю, что ты собираешься оставаться здесь на ночь? — спросила я, не без труда подавляя зевок.

— Правильно понимаешь, — без капли стеснения кивнул приятель. — А что тебя в этом смущает? Ты не в первый раз проводишь со мной ночь!

— Отличная формулировка, — поаплодировала я, — особенно когда речь идёт о срочной работе над номером недельника.

В сущности какое имело значение, что подумает на этот счёт Кентон? Но факт оставался фактом: я не хотела, чтобы он подумал что-нибудь не то…

— Ладно, оставайся, всё равно от тебя не отделаешься, — махнула рукой я. — Но теперь всем надо хотя бы немного поспать. Впереди много дел. Один из вас ляжет здесь на кровати, другой на кушетке, а я пойду наверх. Завтра надо будет придумать, как переправить Кентона из города. Люк, у тебя есть какие-нибудь ходы?

— Я не уеду из города, — возразил Кентон.

— То есть как? — нахмурилась я. — Ты же сам сказал…

— Сказал. Но не сейчас. На несколько дней мне придётся задержаться: есть слишком важные дела. Не беспокойся: в трущобах можно укрыться не хуже, чем за пределами графства.

— Откуда только такие познания? — проворчала я. — Ладно, дело твоё. Но лучше не увлекайся. Рейвен явно не шутит.

Я извлекла из шкафа одеяла, вручила по одной штуке Люку и Кентону, и начала подниматься по лестнице.

— Абигайль! — позвал Кентон. — Будь добра, удовлетвори моё любопытство.

Я остановилась и обернулась.

— Ну?

— Почему этот работник пера заявил, что чтобы тебе понравиться, надо быть либо сексуальным маньяком, либо палачом?

— А что такого? У нашей Абигайль такие эротические фантазии, — тут же включился в разговор Люк.

— Заткнись! — огрызнулась я и пояснила: — Это просто темы моих будущих статей.

Кентон поморгал, переваривая информацию.

— Уж лучше бы это были твои эротические фантазии, — заключил он, наконец, сокрушённо качая головой.

Люк негромко захрюкал в подушку.

— Слушайте, вы, двое, — рассердилась я, — вот я сейчас уйду, и у вас будет масса времени на то, чтобы обсудить какие угодно эротические фантазии. Только без моего участия!

Однако погрузиться в вожделенные объятия собственной постели мне не дали. Я ещё не успела поставить ногу на последнюю ступеньку, а в дверь опять постучали.

— Кто там ещё? — возмутилась я. — В такое-то время? Неужели снова стража?

Я в два прыжка спустилась на первый этаж, повторно распахнула створки шкафа и сдвинула в сторону внутреннюю стену. Предоставив мужчинам разбираться со всем остальным, быстрым шагом направилась ко входной двери.

— Кто там? — сердито спросила я.

— Абигайль, открой, это я, — раздался знакомый, хоть и успевший слегка подзабыться, голос.

— Норман, ты? — изумлённо воскликнула я. — Что ты здесь делаешь, да ещё и посреди ночи?