ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Элизабет Джордж

— Ваше умозаключение кажется мне лишенным каких бы то ни было оснований! — возмущенно фыркнул Азофф.

— Неужели? Позвольте просветить вас. Если только мне это не приснилось, мистер Пичли только что сообщил нам, что его хобби состоит в выискивании через Интернет женщин пятидесяти с лишним лет, готовых поболтать с ним о сексе и в дальнейшем переспать с ним. Он также поведал нам, что достиг на этой арене значительного успеха. Столь значительного, что не в силах припомнить количество женщин, удостоившихся близкого знакомства с его эротическими талантами. Верно ли я передаю суть вашего рассказа, мистер Пичли?

Пичли заерзал и глотнул минеральной воды. Его лицо все еще горело, и, когда он кивнул, волосы мышиного цвета с пробором посередине, от которого по обе стороны вздымались два крыла, упали ему на лоб. Голову он опустил уже несколько минут назад и старался больше не поднимать. Его мучило то ли смущение, то ли сожаление, а что касается умышленного запутывания следствия… Кто, черт возьми, может сказать наверняка?

— Отлично. Давайте продолжим. Итак, мы имеем пожилую женщину, которую переехало транспортное средство на улице, где проживает мистер Пичли, в нескольких ярдах от его дома. Эта женщина обладала листком, где был записан адрес мистера Пичли. Что это может означать?

— Я бы не стал делать никаких выводов, — сказал Азофф.

— Естественно. Однако моя работа состоит именно в том, чтобы делать выводы. И в данном случае я делаю вывод, что наша леди направлялась на встречу с мистером Пичли.

— Мы никоим образом не подтверждали, что мистер Пичли ожидал или вообще знал эту женщину.

— А если она действительно направлялась на встречу с мистером Пичли, то мистер Пичли только что лично предоставил нам возможную причину такой встречи. — Лич подчеркнул свои слова тем, что наклонился вперед, а заодно попробовал разглядеть, что происходит под занавесом серых волос Пичли. — Она была примерно того возраста, к которому вы, Пичли, питаете известную слабость. Шестьдесят два года. Неплохая фигура, насколько можно судить после того, как автомобиль проутюжил ее несколько раз взад и вперед. В разводе. Повторно замуж не выходила. Жила без детей. Интересно, есть ли у нее дома компьютер? Надо же как-то коротать вечера, когда в Хенли ей становилось одиноко.

— Это просто невозможно, — сказал Пичли. — Никто из них не знает, где я живу. Они понятия не имеют, как найти меня после того, как мы… как мы… расстаемся на Кромвель-роуд.

— То есть вы трахаете их и исчезаете, — подытожил Лич. — Шикарно устроился, а? Но что, если одна из них решила, что ей такой порядок не нравится? Что, если одна из них проследила за вами до самого дома? Не прошлой ночью, разумеется, а когда-нибудь раньше. Проследила за вами, запомнила, где вы живете, и, не получив от вас приглашения встретиться снова, стала ждать удобного случая.

— Ничего подобного. Она не могла этого сделать.

— Почему?

— Потому что я никогда не еду сразу домой. Покинув гостиницу, я как минимум полчаса, иногда час езжу по округе, чтобы удостовериться… — Он помолчал, изобразив на лице некое подобие неловкости. — Ну, чтобы удостовериться, что за мной никто не следит.

— Как мудро, — с иронией проговорил Лич.

— Я понимаю, как это выглядит. Я допускаю, что и сам я выгляжу полным дерьмом. Что ж, значит, я таков и есть. Но при этом я не тот, кто давит женщин машиной, и вы, черт побери, знаете это, потому что осмотрели мою машину. Или вместо этого вы катались на ней по Лондону? Короче, я требую, чтобы мне вернули мой «бокстер», старший инспектор Лич.

— Да что вы говорите!

— Это и говорю. Вы хотели информацию, я вам ее дал. Я рассказал вам, где был прошлой ночью, рассказал почему и рассказал с кем.

— С Кремовыми Трусиками.

— Ладно. Я попробую снова связаться с ней. Попробую уговорить ее подтвердить мои слова, если вам это так нужно.

— Советую вам так и поступить, — сказал Лич. — Но, учитывая ваши собственные слова, я не вижу, как ее признание повлияет на общую картину.

— Как это? Ведь я не мог быть в двух местах одновременно.

— Не могли, верно. Но даже если мисс Кремовые Трусики или, скорее, миссис Кремовые Трусики… — Лич не смог скрыть насмешки, а точнее, не очень-то и старался. — Если она и подтвердит вашу версию событий, в одном пункте она не сможет помочь вам. А именно: она не сможет нам сказать, где вы катались на протяжении часа или получаса после того, как закончили с ней резвиться. Если же вы станете утверждать, что она могла проследить за вами, то снова окажетесь на тонком льду. Ведь это будет означать, что после аналогичных упражнений на Кромвель-роуд за вами могла проследить и Юджиния Дэвис.

Внезапно Пичли оттолкнулся от стола с такой силой, что стул под ним пронзительно взвизгнул, скребя ножками по полу.

— Кто? — Его голос был хриплым, как будто слова исторгало не горло, а два куска наждачной бумаги. — Кто, вы сказали?

— Юджиния Дэвис. Погибшая женщина. — Еще не договорив, старший инспектор Лич прочитал на лице Пичли новую реальность. — Вы ее знаете. Вы знаете ее под настоящим именем. Значит, вы знаете ее, мистер Пичли?

— О боже, — простонал Пичли. Азофф тут же подскочил к клиенту:

— Возьмем перерыв на пять минут?

Ответа не потребовалось, потому что в этот момент в дверь постучали и в комнату для допросов заглянула девушка-констебль. Она обратилась к Личу:

— Вам звонит инспектор Линли, сэр. Ответите сейчас или сказать ему, чтобы перезвонил?

— Пять минут, — коротко бросил Лич Пичли и Азоффу.

Он подхватил свои бумаги и вышел из комнаты.

Жизнь — вовсе не беспрерывная череда событий, как кажется. На самом деле это карусель. В детстве человек садится верхом на галопирующего пони и отправляется в путешествие, по ходу которого, как предполагает этот человек, условия и обстоятельства будут меняться. Но правда состоит в том, что жизнь — это бесконечное повторение того, что уже случалось раньше… круг за кругом, снова и снова, вверх и вниз скачет пони. И если человек не будет решать проблемы, встающие на его пути, то они опять будут возникать в той или иной форме до конца его дней. Если раньше Дж. В. Пичли не подписался бы под таким утверждением, то теперь стал ярым его приверженцем.

Он стоял на ступенях полицейского участка в Хэмпстеде и выслушивал разглагольствования своего адвоката Джейка Азоффа. В основном это был монолог на тему о доверии между клиентом и его юристом. Азофф закончил свою речь словами:

— Неужели ты думаешь, что я пошел бы с тобой в этот хренов участок, если бы знал, что ты, черт тебя подери, скрываешься, задница ты этакая? Из-за тебя я выглядел полным дураком, и как, по-твоему, это отразится на моей репутации у копов?

Пичли мог бы сказать, что сейчас дело вовсе не в Джейке и не в его репутации, но не стал себя утруждать. Он вообще ничего не сказал, что побудило разъяренного Азоффа воскликнуть:

— И как вы теперь прикажете называть вас, сэр? — Это «сэр» было употреблено с единственной целью подчеркнуть всю степень презрения адвоката. — Кто будет фигурировать в наших дальнейших контактах — Пичли или Пичфорд?

— Пичли абсолютно легальное имя, — ответил Дж. В. Пичли. — В том, как я сменил имя, нет ничего противозаконного, Джейк.

— Может быть, — отозвался Азофф. — Но я хочу, чтобы все «почему», «когда» и «как» в письменном виде лежали на моем столе завтра же. Факсом, электронной почтой, голубем — как угодно. А потом мы посмотрим, как будут развиваться наши дальнейшие профессиональные отношения.

Дж. В. Пичли, также известный как Джеймс Пичфорд, также известный своим виртуальным собеседникам как Человек-Язык, кивнул в знак согласия, хотя отлично понимал, что Джейк Азофф просто дает выход раздражению. Азофф проворачивал такие операции со своими денежными средствами, что и месяца не смог бы просуществовать без специалиста вроде Пичли/Пичфорда/Человека-Языка. На протяжении вот уже многих лет он так умело жонглировал инвестициями адвоката, что передача контроля в руки менее опытного гуру по финансовым фокусам означала бы для Азоффа неминуемое и скорое свидание с налоговой полицией, чего он всячески желал избежать. Однако адвокату нужно было спустить пар, и Дж. В. Пичли (ранее известный как Джеймс Пичфорд и также проходящий в определенных кругах как Человек-Язык) это понимал. Поэтому он сказал:

— Обязательно, Джейк. Извини, что эта новость застала тебя врасплох, — и проследил, как Азофф фыркнул, поднял воротник своего пальто, прячась от ледяного ветра, и зашагал по улице к тому месту, где оставил автомобиль.

Пичли же, не имея доступа к собственной машине и не получив приглашения от Азоффа подбросить его до Кредитон-хилл, уныло побрел на ближайшую железнодорожную станцию и приготовился к неприятной поездке в электричке. По крайней мере, это не метро, утешал он себя.