Смерть на выбор - Росс Макдональд

— Катитесь к черту! — Глаза ее сверкнули яростью сквозь растопыренные пальцы. — Они мне ничего не сделают, понимаете, вы? Потому что ничего не смогут доказать, ни-че-го. Я невиновна, вы слышите, невиновна!

Я слышал ее.

Сирена по-волчьи взвыла на улице перед домом. В окна ударил свет фар.

36

Когда Галли увезли, помощник шерифа по фамилии Рансиволл и я целый час обшаривали дом. Марио оставил за собой кровавый след, который привел нас в пристроенный гараж. Пятна крови указали нам место, где был спрятан пистолет — за отошедшей доской в стене. Мы обнаружили там еще коробку патронов, но денег не было. Единственной интересной находкой оказалась пара черных волосков, приставших к внутренней стенке морозильной камеры на кухне. Я сказал Рансиволлу, чтобы он опечатал морозильник, и объяснил почему. Помощник шерифа пришел в профессиональный восторг.

В начале третьего я зарегистрировался в гостинице «Оазис», сняв номер на остаток ночи. Портье сообщил мне, что миссис Феллоуз еще не уехала. Я попросил его разбудить меня в восемь.

Он меня не подвел. Приняв душ и оглядев в зеркале свою щетину, я надел несвежую рубашку и нечищеный костюм и прогулочным шагом направился через лужайку к бунгало, которое занимала Марджори. Утро было ослепительным. Трава блестела на солнце, словно ее покрасили. За изгородью из пальмовых листьев в конце двора красный трактор сновал взад-вперед через рощицу финиковых пальм, волоча за собой культиватор. Высоко над коренастыми деревцами, в бездонном синем просторе, парила неизвестная птица. Узнать ее на такой высоте было невозможно, но я решил, что это орел или ястреб. И вспомнил о Галли.

Марджори завтракала на свежем воздухе, под полосатым пляжным зонтиком. На ней было японское кимоно, очень гармонировавшее если не с самой миссис Феллоуз, то с ее зонтиком. За столиком рядом с ней сидел седовласый мужчина в шортах и старательно пережевывал кусочек жареного хлебца.

При моем приближении она подняла на меня ясные глаза, сиявшие с загорелого и одухотворенного лица.

— Мистер Арчер, какой приятный сюрприз! Мы как раз говорили о вас, гадая, куда вы запропастились.

— Эту ночь я провел здесь. Я приехал поздно и не хотел вас беспокоить.

— Как он внимателен, правда? — сказала она, обращаясь к седому мужчине. — Джордж, это мистер Арчер. Мистер Арчер, это мой муж. Наверное, мне следует сказать, бывший муж. — Неожиданно для такой крупной женщины она тоненько, по-девичьи хихикнула.

Джордж встал и энергично пожал мне руку.

— Рад с вами познакомиться, Арчер. Наслышан о вас. — У него была худая впалая грудь и отвислое брюшко человека, ведущего малоподвижный образ жизни, и добрые удивленные глаза.

— Я тоже много слышал о вас, — ответил я. — От Марджори.

— В самом деле? — Он одарил любящим взглядом макушку бывшей жены. — Знаете, я чертовски нелепо чувствую себя в этих шортах. Это она заставила меня их надеть. Вообще-то я не против, но если меня увидит кто-нибудь из Толидо... — Он близоруко огляделся вокруг в поисках лазутчиков из родного города.

— Ты в них очень хорош, Джордж. Только подбери живот сейчас же. Нет, я обожаю тебя в шортах. — Она с царственной грацией повернулась ко мне: — Пожалуйста, садитесь, мистер Арчер. Вы уже завтракали? Позвольте мне что-нибудь заказать вам. Джордж, принеси мистеру Арчеру стул с веранды и закажи яичницу с ветчиной.

Старательно втянув живот и высоко вскинув голову, Джордж бодро зашагал к бунгало.

— Не ожидал встретить здесь вашего бывшего мужа, — сказал я Марджори.

— Ах, я и сама не ожидала. Но разве это не чудесно? Он увидел мое имя в газетах и первым же самолетом вылетел сюда из Толидо, как настоящий кино герой. Я чуть в обморок не упала вчера, когда он вошел. Как он все-таки обо мне печется! Я и вообразить не могла... Конечно, потом вышло как-то неловко — ему пришлось переночевать в отдельном бунгало, потому что по закону мы еще не муж и жена.

— Еще? Вы хотите сказать — уже?

— Еще, — зарделась она. — Завтра в полдень мы летим в Сан-Франциско, а оттуда доедем на машине до Рино и поженимся. В Рино это делается в два счета, а Джордж говорит, что не станет ждать ни одной лишней минуты.

— Я вас поздравляю, конечно, но не возникнет ли здесь юридических трудностей? Разумеется, вы можете добиться признания недействительным вашего брака со Спидом, поскольку он женился на вас под вымышленным именем. Но на это понадобится время даже в штате Невада.

— Как, разве вы не слышали? — Улыбка ее померкла, и на лице проступило напряжение, не оставлявшее ее все это время. — Вчера вечером полиция обнаружила в Сан-Франциско мой «кадиллак». Спид бросил его посреди Голденгейтского моста.

— Я ничего об этом не слышал.

— Несколько человек видели, как Спид бросился вниз. Его больше нет.

Новость потрясла меня, хотя Спид ничего для меня не значил. Это был пятый труп в деле, если считать и Москита. Вместе с Галли мы смели с доски все фигуры.

— Вам удалось его разыскать? — спросила Марджори. — Вы его видели?

— Простите?

— Я хочу сказать, вы не имеете никакого отношения к его самоубийству? Для меня было бы просто невыносимо, что он сделал это, потому что я его затравила. Это было бы ужасно! — Она прикрыла глаза и стала похожа на откормленного младенца невероятных размеров.

Мне оставался лишь один ответ:

— Нет, я не нашел его.

Она испустила вздох облегчения.

— Слава Богу! Я так рада. Мне совершенно наплевать на эти деньги — теперь, когда Джордж снова со мной. Наверное, Спид держал их при себе и их унесло в море вместе с его телом. Кроме того, Джордж говорит, что мы в любом случае можем вычесть их из нашего подоходного налога.

Джордж сошел с веранды с раскладным стулом в руках.

— Кто там поминает мое имя всуе? — весело крикнул он. Марджори улыбнулась в ответ.

— Я как раз говорила мистеру Арчеру, как это чудесно, что мы снова вместе, дорогой. Я точно пробудилась от кошмарного сна. Ты заказал завтрак для мистера Арчера?

— Уже несут.

— Боюсь, мне пора идти, — сказал я.

Они были приятными, гостеприимными людьми, но мне не хотелось оставаться в их обществе. Мысли мои все еще были прикованы к смерти, не могли вырваться из ее мрачной тени. Останься я, мне пришлось бы рассказать этим людям о вещах, которые едва ли бы им понравились. О вещах, которые испортили бы их маленький праздник, если его вообще что-нибудь могло испортить.

— Вы спешите? Как жаль! — промолвила Марджори, уже потянувшись за сумкой. — Так или иначе, я должна расплатиться с вами за ваши хлопоты и потраченное время.

— Благодарю. Ста долларов будет достаточно.

— Мне очень жаль, что все так получилось. Это как-то несправедливо по отношению к вам. — Она встала и вложила деньги мне в руку.

— Вы просто очаровали Марджори, Арчер, — улыбнулся Джордж. — А вообще-то, она просто замечательная женщина. Я даже не догадывался раньше, какая она у меня замечательная.

— Да ну тебя! — Она игриво толкнула Джорджа локтем.

— Нет, правда, правда. Ты ведь сама знаешь, — сказал он и подтолкнул ее в ответ.

— Я просто глупая старая толстуха и больше никто. — Она снова попыталась его толкнуть, но он не позволил.

— До свидания, — улыбнулся я. — Всего вам наилучшего. Передавайте привет Толидо.

Я оставил их счастливыми и резвящимися, как дети. Высоко над финиковыми пальмами, едва различимая в безбрежном пространстве, неведомая птица продолжала описывать свои зловещие круги.

Дело это закончилось там же, где началось, — в загроможденной мебелью гостиной миссис Лоуренс. Был полдень. После нескольких часов езды по раскаленной пустыне небольшая темноватая комната встретила меня приветливой прохладой. Приветлива была и сама миссис Лоуренс, хотя выглядела она совсем измученной. У нее только что побывала полиция.

Мы были как двое незнакомцев, скорбящих на похоронах общего друга. На ней было черное платье, надетое, видимо, впервые за многие годы. Чулки тоже были черные. Белая пудра пятнами лежала на ее ввалившихся и пожелтевших щеках. Миссис Лоуренс предложила мне чаю, но я отказался. Ее речь и движения замедлились, однако она совсем не изменилась. Ничто, наверное, не могло ее изменить. Положив сжатые кулаки на колени, она сидела точно каменное изваяние.

— Разумеется, моя дочь ни в чем не виновата, — заявила она. — Как я уже сказала сегодня утром лейтенанту Гери, она и мухи не способна обидеть. В буквальном смысле. В детстве она ни за что на свете не соглашалась их бить. — Глаза ее глубоко провалились в темные пещеры глазниц. — Вы знаете, что она невиновна! — Это был не вопрос, а утверждение.

— Хочу надеяться, — ответил я.

— Конечно, ее никогда не любили. Девушек, которые не только красивы, но и умны, никогда не любят. Когда умер ее отец и мы обеднели, она стала все больше и больше уходить в себя. В школе она жила только мечтами, и это тоже не способствовало ее популярности. У нее появились враги. Они не раз пытались делать ей гадости. Так продолжалось и в больнице. Люди бросали ей беспочвенные обвинения, потому что ненавидели ее за то, что у нее был такой выдающийся отец.