Смерть на выбор - Росс Макдональд

— Хочу надеяться, — ответил я.

— Конечно, ее никогда не любили. Девушек, которые не только красивы, но и умны, никогда не любят. Когда умер ее отец и мы обеднели, она стала все больше и больше уходить в себя. В школе она жила только мечтами, и это тоже не способствовало ее популярности. У нее появились враги. Они не раз пытались делать ей гадости. Так продолжалось и в больнице. Люди бросали ей беспочвенные обвинения, потому что ненавидели ее за то, что у нее был такой выдающийся отец.

— Что за обвинения?

— О, я даже не стану поганить ими язык или оскорблять ваш слух, мистер Арчер. Я знаю, что Галли добра от природы, и этого достаточно. Она всегда делала только добро и не могла совершить ничего другого. За много лет жизни я научилась не обращать внимания на лживую болтовню толпы. — Лицо ее превратилось в железную маску.

— Боюсь, что одной вашей уверенности мало, миссис Лоуренс. Ваша дочь в тюрьме, и против нее имеется множество серьезных улик.

— Улики! Нелепые выдумки полицейских, которые пытаются скрыть за ними собственную беспомощность. Но им не удастся заставить мою дочь отдуваться за их грехи.

— Ваша дочь убила своего мужа. — Это были самые жестокие слова, сказанные мной миссис Лоуренс. — Вопрос лишь в том, что вы собираетесь предпринять в связи с этим? У вас есть деньги?

— Немного. Около двухсот долларов. Однако вы совершенно заблуждаетесь насчет вины Галли. Я понимаю, что сейчас все против моей девочки, но, как мать, я твердо уверена, что она не способна на убийство.

— Не будем спорить. Однако двухсот долларов, конечно, мало. Даже если вы заплатите двадцать тысяч и наймете лучших адвокатов в Южной Калифорнии. Галли в лучшем случае признают виновной в убийстве со смягчающими обстоятельствами. В любом случае ей предстоит провести в тюрьме многие годы. Может быть, всю оставшуюся жизнь — все зависит от того, насколько искусно ее будут защищать в Верховном суде.

— Я могу собрать кое-какие деньги под этот дом.

— Однако он, кажется, заложен?

— Да, но с правом выкупа.

— У меня тут есть небольшая сумма, — сказал я, достав из кармашка для часов пятисотдолларовую банкноту, полученную от Даузера. — Мне не нужны эти деньги. — Я уронил бумажку ей на колени.

Она беззвучно открыла и закрыла рот.

— Почему вы мне их даете? — спросила она наконец.

— Галли нужна помощь. Мне придется дать показания против нее.

— Вы добрый человек. Ведь вам самому нужны эти деньги — Глаза ее наполнились слезами. — Вы, должно быть, все-таки верите, что Галли невиновна.

— Нет. Я прошел выучку в полиции, и эта работа наложила на меня отпечаток. Я знаю, что ваша дочь виновна, и не могу делать вид, что мне это неизвестно. Но я в каком-то смысле чувствую себя ответственным. Если не за нее, то за вас.

Она поняла меня. По щекам ее текли слезы.

— Если бы только вы поверили в то, что она невиновна. Если бы хоть кто-нибудь поверил мне.

— Кто-нибудь — возможно. Но не все двенадцать присяжных. Вы видели сегодняшние газеты?

— Видела. — Она наклонилась вперед, комкая в руках банкноту. — Мистер Арчер!

— Да? Я могу что-нибудь еще для вас сделать?

— Нет, спасибо, больше ничего. Вы и так слишком добры. У меня такое чувство, что вам можно довериться. Я хотела сказать вам... — Она порывисто встала и подошла к швейной машинке у окна. Подняв крышку футляра, она извлекла откуда-то из глубины продолговатый пакет в оберточной бумаге. — Галли отдала мне это на сохранение во вторник утром. Она взяла с меня слово, что я никому не скажу, но теперь положение изменилось, не правда ли? Вдруг в этом пакете какое-то свидетельство в ее пользу? Вот, я его не разворачивала.

Я отодрал клейкую ленту с одного конца пакета и увидел толстую пачку сто долларовых бумажек. Это были тридцать тысяч Галли. Тридцать тысяч Спида. Тридцать тысяч Марджори. Те самые тридцать тысяч, ради которых гибли люди, пока они преспокойно лежали в швейной машинке старой леди.

Я вернул ей пакет.

— Свидетельство важное! Здесь те самые деньги, из-за которых Галли убила мужа.

— Это невозможно!

— Невозможные вещи происходят каждый день.

Миссис Лоуренс посмотрела на пачку денег у себя в руке.

— Неужели она и вправду его убила? — прошептала она. — Что мне с ними делать?

— Сожгите их.

— Сжечь? Когда нам с ней так нужны деньги?

— Либо сожгите, либо отнесите вашему поверенному, и пусть он свяжется с полицией. Возможно, вам удастся о чем-то договориться с законом. По-моему, попытаться стоит.

— Нет, — промолвила она. — Я не сделаю ни того, ни другого. Моя дочь невиновна, и Провидение не оставило ее. Теперь я знаю. Господь позаботился о ней в тяжкий час испытания. Я встал и направился к двери.

— Поступайте как хотите, — бросил я. — Но если полиция дознается, откуда эти деньги, зашита Галли провалится.

Миссис Лоуренс проводила меня через прихожую.

— Они ничего не узнают. И вы им ничего не скажете, мистер Арчер. Ведь вы тоже думаете, что Галли невиновна, только не хотите в этом признаться.

Я знал, что Галли виновна, как сам дьявол.

Свет, сочившийся через цветной витраж над входной дверью, печальными красными бликами лег на лицо ее матери. Она отворила дверь, и в глаза ей ударило яркое полуденное солнце. Следы слез на ее напудренных щеках были как капли редкого дождя на пыльной дороге.

— Вы никому не скажете? — Голос ее дрогнул.

— Нет.

Сойдя на тротуар, я оглянулся. Она стояла на ступеньках дома, заслонив глаза от солнца коричневым пакетом. Другая ее рука поднялась в прощальном взмахе, но, остановившись на полпути, бессильно упала вниз.

Примечания

1

До свидания, сынок. Завтра увидимся (итал.).

2

До свидания (итал.).

3

Шафлборд — настольная игра, в которой монеты или диски передвигают по разделенной на клетки доске.

4

Блаженное ничегонеделание (итал.).