Трудный выбор (ЛП) - Хедланд Джоди

Деррика.

Мой жених расправил плечи. В чистой тунике и темной куртке, со свежевыбритым подбородком и зачесанными назад волосами, он светился грубой красотой, и мое сердце затрепетало в странном танце.

— Миледи, — прошептал он. Медленно, почти благоговейно, он приподнял мою вуаль и откинул ее назад. — Вы прекрасны.

Он неторопливо изучал мое лицо, потом сосредоточился на губах. На этот раз в его глазах была решимость, которая говорила, что он не свернет ни сейчас, ни потом. Тепло растеклось глубоко внутри меня.

— Миледи, — повторил он, поднимая на меня глаза. — Я терпеливо ждал, чтобы получить приз, который вы мне должны. Но сегодня, сейчас, мое терпение лопнуло.

— Какой приз вы имеете в виду, сэр? — Я задрожала, прекрасно понимая, чего он хочет.

— Показать вам? — Прошептал он, наклоняясь ко мне.

Я кивнула. Он поднял руку к моей щеке, касаясь моей кожи мягким прикосновением. Наклонился ближе, и его дыхание обожгло мои губы. В

безмерно сладком мгновении его губы прижались к моим, свидетельствуя, что я принадлежу ему. Я наклонилась и отдалась во власть чувств. Долгое незабываемое мгновение мы были на краю рая только вдвоем.

— Ты не нуждаешься в подсказках, — раздался дразнящий голос сэра

Коллина рядом с Дерриком, сопровождаемый низким гулом смеха других.

Я отстранилась, румянец разлился по моим щекам, но я смело улыбнулась навстречу гордой улыбке Деррика:

— Возможно, позже вам придется снова потребовать свой приз, сэр, –

прошептала я.

Его улыбка стала шире:

— Вам достаточно только пожелать, чтобы это стало приказом для меня.

Эпилог

При звуке трубы, сигнализирующей о возвращении Деррика, мой пульс забарабанил.

— Он рано вернулся, — сказала Труди, завязывая шнуровку на моем корсаже. — Я еще даже не начала причесывать вас.

— Мои волосы и так в порядке. — Я поднялась со скамейки перед туалетным столиком, не в силах сдержать нетерпение.

— Но разве мы не должны уложить их, миледи? На вечер?

Я была уже на полпути к двери, и мои волосы каскадом рассыпались вокруг меня:

— Я не могу ждать пока их уложат.

Труди хмыкнула, но ее лицо смягчилось. Через два месяца раны, нанесенные ей, наконец-то начали исчезать. Она покачала головой, загадочно улыбнулась и помахала мне рукой:

— Тогда бегите.

Я улыбнулась в ответ. Хотя я еще ни с кем не делилась этой новостью, но была уверена, что Труди знает обо всем, тем более после осмотра врача этим утром. С каждым мгновением мое сердце билось все громче, и я выбежала в коридор. Слабый свет осеннего вечера заставил зажечь свечи раньше обычного.

— Он дома, миледи. — Бартоломью одарил меня одной из своих зияющих пустотой, но милых улыбок.

Я решила щедро вознаградить старого гвардейца деньгами и землей за то, что он помог Деррику сбежать из тюрьмы, но Бартоломью не принял ничего, кроме обещания, что он сможет продолжать служить мне, как всегда.

— Я знал, что он уедет ненадолго, — сказал Бартоломью, и глаза его весело блеснули. — Он просто не может быть вдали от вас, миледи.

— Я тоже, — сказала я широко улыбаясь.

Это был первый день, когда я не поехала с ним объезжать наши земли, чтобы оценить и запланировать изменения. Когда я днем сообщила ему, что не поеду с ним, он хотел отложить поездку, но я настояла, чтобы ехал без меня. И он неохотно, после долгих уговоров послушался.

Я последовала за Бартоломью, который повел меня вниз по винтовой лестнице в парадный зал. Деррик уже въехал на территорию замка, но я знала, что чтобы добраться до внутреннего двора, спешиться и передать лошадь одному из конюхов должно пройти какое-то время. Тем не менее, я хотела встретить его, хотела первой поприветствовать, когда он войдет в замок. И была удивлена, когда, проходя по коридору к парадному залу, услышала шум, доносящийся от главного входа. Мой новый привратник бежал к дверям.

Мне было грустно отправлять Джеймса искать работу в другом месте, но, узнав о его роли в помощи аббату, Деррик захотел запереть Джеймса в темнице пока он не умрет там. Однако я была убеждена, что в глубине души

Джеймс считал, что действует во благо мне, он верил, как и я, что аббат, действительно, заботится обо мне. Никто даже не предполагал, что аббата беспокоила только возможность контролировать меня, чтобы в конечном счете управлять моими землями. Вместо того чтобы наказывать Джеймса, я, убедила Деррика отпустить его с условием, что он уедет далеко и никогда не вернется.

Шум у парадных дверей становился все настойчивее, пока через коридор я не увидела, как новый привратник открывает их. У меня перехватило дыхание при виде Деррика, входящего в замок. Мне казалось, что его лицо с каждым днем становилось еще более привлекательным.

Коротко переговорив с привратником, он бросился к лестнице.

— Милорд, — позвала я из центра парадного зала.

Мой голос остановил его. Он обернулся, увидел меня и направился ко мне быстрыми, твердыми шагами, которые отдавались эхом решимости. С

его приближением мое сердце билось все громче и громче, усиливаясь под его пристальным взглядом. Он не замедлял шаг и смотрел прямо на мои губы с такой целеустремленностью, что я задрожала от желания, поднимающегося во мне. Практически добежав до меня, он быстро схватил меня, притянул к себе и сжал в объятиях. Его губы опустились на мои с такой яростью, что жар отозвался в кончиках пальцев. На долгое мгновение я потерялась в его поцелуе и объятиях, пока, наконец, он не оторвался. Сделав глубокий вдох, Деррик хрипло прошептал мне на ухо:

— Я скучал по тебе сегодня.

Я улыбнулась:

— Я тоже по тебе скучала.

— Уж точно не так сильно, как я.

Он провел мягкой дорожкой поцелуев по моему уху, заставляя меня почти забыть о причине моей поспешности:

— Я думала о тебе каждую минуту, — прошептала я.

— Просто пообещай, что больше никогда так со мной не поступишь.

Обещай, что будешь каждый раз ездить со мной.

Его руки запутались в моих волосах, расчесывая длинные пряди и зарываясь лицом в них. Он сделал глубокий вдох:

— Люди ждут тебя. Они любят тебя.

— Тебя они тоже любят.

— Не так сильно, как тебя.

Я была благодарна им за, то что, когда я приняла управление своими землями, они с готовностью подчинились мне. Я уже доказала им свою преданность и сострадание, и, к счастью, они уважали меня за это.

— Я ненавижу быть вдали от тебя, — прошептал он, притягивая меня ближе. — Пожалуйста, обещай, что мне не придется делать это снова.

— Я не могу обещать этого, милорд, — сказала я застенчиво.

Он замер.

— Хотя мне будет неприятно оставлять тебя одного, — поспешила я, — я не могу обещать, что буду с тобой каждый раз… — Он отстранился и пристально посмотрел на меня внезапно потемневшими серыми глазами. –

По крайней мере, в ближайшие семь месяцев.

Его взгляд наткнулся на мой, светясь вопросами и ища ответы. Я

благоговейно положила руку на живот. Он посмотрел на мою руку, и снова перевел взгляд на меня — лицо светилось, усталости как не бывало:

— Значит, ты…?

— У нас будет ребенок, — прошептала я.

Он расплылся в улыбке. Он поцеловал меня и, выкрикнув новость для всех слуг, притянул в свои объятия.

Я знала, как сильно он хотел семью. После стольких лет оплакивая того, кого потерял в детстве, наконец-то, он был готов начать строить новую жизнь и продолжить собственный род. И я испытала огромное облегчение, убедившись, что у меня не будет таких же проблем с зачатием, как у моей матери.

— Спасибо, — прошептал он, крепко обнимая меня.

— Давай поблагодарим того, кто больше всего этого заслуживает.

Со счастливой улыбкой он повел меня в часовню, где мы вознесли благодарственные молитвы Богу за все, что он дал нам. Каждый день я благодарила его за возможность служить ему рядом с моим мужем, за то, что я получила благословение испытать настоящую любовь. Я была более чем благодарна герцогу за его мудрость, любовь и руководство. И я была благодарна, что мое одиночество закончилось, что я обрела не только спутника жизни, но и друзей.