Гадалка. Карта Смерти - Алина Жигулина

Хоть рядом и бушевала компания гномов, уходить не хотелось. В харчевне было тепло и даже в какой-то степени уютно. За окном заливалось горючими слезами небо, а в зале весело горел большой камин и вот-вот должны были принести обед.

— Итиль, я к тебе наверное приеду, через месяц-другой, — задумчиво сказала Тонра. — Можно ведь, Тен?

— Посмотрим, — буркнул ее будущий супруг. Стопка медовухи на нем никак не отразилась. — Итиль, ты что на меня так смотришь?

— Вы что, не пьянеете? — взыграло во мне любопытство.

— Ну… Не так, как люди, — растерялся Тенла.

Я вытащила из-за пазухи свиток, который использовала как черновик, и записала сказанное.

— А насколько «не так»?

— Слушай, давай ты оставишь это на потом. В общине увидишь собственными глазами, насколько.

— Ладно, — поджала губы я. — Не буду тебя мучить.

Мне не терпелось доехать до общины и начать работу как можно быстрее. Точнее, начать-то ее я уже начала, но набросков не набралось бы и на треть полноценной работы. Иногда, в мечтах, я видела перед собой вытянувшееся лицо просветителя Кампсилтука, известного нежитиведа. То-то он удивится, когда прочтет. Небось не ожидает от хиленькой магички, еле-еле закончившей Академию, такой прыти.

От сладких грез меня оторвала подавальщица, с грохотом поставив на стол поднос с заказами. Пахло вкусно, хотя заказанная похлебка с мясом выглядела не слишком-то аппетитно. Впрочем, что еще можно было ожидать от сельской харчевни?

— Друзья! — вскочил на стол рыжий гном, держа в руках кружку. — Эй, друзья! Давайте выпьем за…

Он повернулся по часовой стрелке, оглядывая зал, при этом чуть не упав.

— О! Выпьем за вот эту чудесную брюнетку! — остановился он на Тонре. — Пусть она никогда не будет одинокой! Счастья… ик! Денег! Мужа…

Задвигался кадык, опустела кружка. Гном рукавом вытер усы и, впившись в оборотниху взглядом, заорал:

— Дай я тебя сейчас поцалую! — и пошел к ней прямо по столу.

«Цаловаться» Тон явно не желала и, вскочив из-за стола, как следует врезала приблизившемуся гному по лицу. Седобородый взревел и схватился за нос. По губам и усам у него потекла кровь.

— Ах ты, …! — завопил гном и полез к ней снова.

Второй раз ударить Тонре не дал Тенла. Пьяный гном от его удара отлетел к уснувшему за столом соратнику. Тот спросонья не разобрался в ситуации и, откинув смуглого на другой конец стола, снова захрапел.

Через несколько мгновений в зале была куча-мала. Возмущенные гномы дрались уже не с оборотнями, а с другими соседями по лавке. Увернувшись от летевшей миски, я подхватила сумки и потихоньку стала протискиваться к выходу. Тонра последовала за мной, прихватив кусок хлеба — доесть обед она не успела.

У дверей стоял мрачный вышибала, даже не думавший вмешиваться в драку. Он скользнул по нам взглядом и отвернулся, скрестив на груди руки. Видимо, вышибала тут стоял для красоты, а не для того, чтобы выпихивать из заведения разбушевавшихся клиентов.

Тенла где-то застрял, и мы решили подождать его у крыльца. Дождь стих, хотя тучи на небе и не думали расходиться. Я сложила сумки на ветхую ступеньку и дала еще шолух мальчишке, приведшему лошадей.

— Так не хочется расставаться, — с грустью сказала я. — Почему Тенла так не хочет, чтобы ты поехала со мной?

— Не знаю, — пожала плечами Тонра. — У него свои драконы в голове.

— И как ты теперь одна обратно поедешь?

— Не впервой. — Улыбнулась оборотниха. — Воронок у меня быстрый, уже к вечеру дома будем.

Черный конь довольно фыркнул, поедая предложенный Тонрой кусок хлеба. Я с грустью посмотрела на Бретту. Лошадь мне определенно не нравилась. Чем-то она напоминала своего прошлого владельца, Трега. Конечно, кобылка не виновата в том, какой у нее был хозяин, но мы с ней друг к другу были явно негативно настроены.

В детстве, на мое десятилетие, брат преподнес в подарок жеребенка. Породистая Нариша была чудо как хороша: серая в яблоках, с длинной не спутывавшейся гривой. Именно на ней я выучилась ездить верхом. Кобыла слушалась только меня и конюха дядю Севтия, который за ней ухаживал. Я очень плакала, когда, приехав из очередной командировки КиВа, обнаружила пустое стойло. Нариша подхватила какую-то странную болезнь и конюх ничего не смог сделать. Лошадь отдала концы за два дня до того, как я вернулась.

— Ну что, поехали? — вылез из харчевни Тенла.

Мы дружно посмотрели на него. Вид у оборотня был помятый: левый рукав порван, волосы взлохмачены, под глазом наливался синяк.

— Поехали, — хмыкнула я.

Судя по тому, что из харчевни больше не доносились звуки драки, народ утихомирился. Мы поспешили влезть на лошадей и уехать подальше. Гномы после такой драки вряд ли будут настроены к нам дружелюбно, не говоря уже о владельце харчевни, который может потребовать с нас денег за погром. Первой-то начала драку Тон.

У криво вбитой в землю таблички с не менее кривой надписью «Еловые Полянки» мы остановились, чтобы попрощаться. Адресами (я на всякий случай написала Тонре адрес материнского имения в Левве) мы обменялись еще в Янеке, пообещав писать и, если что, обращаться друг к другу за помощью.

— Я все равно приеду к тебе в общину, — настойчиво сказала Тонра, строго глянув на будущего мужа. — Еще неизвестно, сколько ты там будешь сидеть! Ты там с тоски умрешь.

— Думаю, поживу там с полгода, допишу работу и уеду, — я слезла с лошади и подошла к оборотням. — Искать так долго меня вряд ли будут, как раз все утихнет.

— Дай-то боги, — обняла меня девушка. — Ладно, поеду.

Неловко чмокнув Тенлу в щеку, Тон залезла на Воронка и помахала рукой.

— Не пропадай! Пока!

— Пока, — в ответ помахала ей я и тоже пошла к Бретте.

Когда Тонра исчезла из поля зрения, в путь отправились и мы.

Тракт, по которому мы шли, широкой стрелой прорезал густой березовый лес. Пахло сыростью и прелой листвой. Я вдохнула в себя аромат осеннего леса и с подозрением посмотрела на небо. Дождь, ливший все утро, успокоился и не думал капать снова. Я куталась в плащ и молила всех богов сразу, чтобы хорошая погода продержалась до конца поездки.

— На ночлег в Боровлянке остановимся или дальше поедем?

Я посмотрела на Тенлу и пожала плечами. Карта была у него, указателями тракт не пестрил, так что я не знала, сколько верст было до следующего селения.

— Тогда в Боровлянке. А то до следующего еще десять верст будет, если не больше.

— Ладно, — согласилась я.

Тенла убрал карту в карман и кивнул. Я посмотрела на его лицо и задумалась. После того, как Тон уехала обратно в Янек, оборотень будто расслабился. Излишние хладнокровность, хмурость исчезли, и рядом со мной снова ехал тот паренек-балагул, которого я лечила от магических ожогов второй степени и которому раскладывала самый интересный расклад в жизни.