Как я была принцессой - Жаклин Паскарль

Закончив, он распахнул дверь ванной и, толкнув меня так, что я упала на кафельный пол, презрительно бросил: «Помойся, грязная сука».

Я где-то читала, что в переполненных детских приютах в бедных странах вроде Румынии дети плохо растут и отстают в развитии только потому, что они лишены ласки и самых простых физических проявлений любви. Я очень хорошо это понимаю. Я знаю, что такое до боли в сердце желать, чтобы тебя просто погладили или обняли; я знаю, как хочется прижаться к кому-то во сне и почувствовать тепло другого тела; знаю, как замирает дыхание, когда ждешь и не можешь дождаться поцелуя.

Именно так я и жила с Бахрином и вдобавок обвиняла себя в том, что он не может любить меня так, как мне хочется. Муж использовал ласку как орудие, с помощью которого добивался от меня абсолютной покорности. Он держал меня на голодном пайке, и мне приходилось ждать особого разрешения, чтобы пододвинуться ближе к нему в постели, а от простого пожатия руки я уже чувствовала себя счастливой.

Временами мне казалось, что муж ненавидит самого себя за то, что иногда еще испытывает ко мне приступы сексуального желания, но все-таки я надеялась, что в конце концов смогу заслужить его одобрение. Вся моя жизнь вращалась вокруг стремления заслужить одобрение Бахрина и избежать его неудовольствия. Дома я по его приказу никогда не заговаривала с ним первой. Я не смела проглотить ни кусочка, пока не накормлю его, и подавала ему еду, строжайшим образом соблюдая принятый в королевской семье ритуал; я часами сидела на полу, массируя ему ноги, если он так хотел, – и все это в надежде заслужить хотя бы одну одобрительную улыбку. Власть мужа надо мной была так велика, что я жила в постоянном страхе и сама начинала верить в свою неуклюжесть и никчемность. Я забыла, что такое нормальные, дружелюбные и теплые отношения между людьми, и у меня не было никого, с кем я могла бы поделиться своими сомнениями и страхами. Я жила в своем доме будто в тюрьме; меня окружали люди с совершенно чуждым мне складом мышления, и надеяться на их помощь или сочувствие мне не приходилось.

Только оказавшись в Малайзии, я поняла, что была и остаюсь австралийкой до мозга костей. Теперь единственной моей связью с домом и утешением была подписка на «Vanity Fair» и еще один австралийский женский журнал, которые доходили до меня с двухмесячным опозданием. Я жадно листала страницы и старалась почувствовать и впитать в себя Австралию и весь остальной закрытый для меня мир, но мне казалось, будто события, о которых я читаю, происходят на какой-то далекой планете: я знала о ней и даже видела ее в телескоп, но не могла ни потрогать, ни почувствовать.

Я жила так, словно меня заморозили, а потом дали оттаять ровно настолько, чтобы я могла двигаться и говорить как автомат. Прошло время, и я более или менее научилась подавлять свои эмоции и скрываться под маской Ясмин, жены раджи Бахрина. Муж, безусловно, считал меня своим творением, своей собственностью, приобретенной в результате сделки, пусть и не очень удачной. Он полагал, что надежно запер меня в клетке, и был, разумеется, прав: мне некуда было идти и не к кому обратиться за помощью. Но иногда даже птичка в клетке может показать характер.

Восьмидесятые годы были эрой аэробики. Лосины, купальники и яркие шерстяные гетры появились в гардеробах многих женщин. Знаменитая американская актриса и королева аэробики Джейн Фонда призывала сжигать жир, и этот призыв эхом отозвался по всему миру. В середине восьмидесятых это эхо через иностранные журналы, видеокассеты и редкие сюжеты на телевидении докатилось и до Тренгану.

Во время визита в Соединенные Штаты Эндах впервые узнала о существовании системы упражнений под музыку, разработанной Джейн Фондой, и привезла с собой ее книгу – настоящую библию для фанатов аэробики. И вот однажды днем, когда мы с Эндах, склонившись над этой книгой, сидели у нее в гостиной, у нас впервые возник план, показавшийся нам самим невероятно дерзким: мы решили организовать класс аэробики для группы женщин, с которыми Эндах обычно играла в бадминтон. Группа состояла из двадцати весьма тучных дам среднего возраста – жен придворных и высших чиновников. Они уже много лет раз в неделю встречались во дворце, чтобы немного поиграть в бадминтон, а главным образом – посплетничать. Эндах решила, что занятия будут проводиться два раза в неделю в дворцовом зале для бадминтона, а инструктором стану я, потому что только у меня имелся некоторый опыт занятий фитнесом. Для очистки совести я напомнила подруге, что балет и аэробика – это далеко не одно и то же, но долго спорить не стала и с радостью приняла предложение, дававшее мне возможность подвигаться под музыку и внести разнообразие в свою монотонную жизнь. Эндах пообещала, что сама договорится обо всем с Бахрином и Мак. Мысль, что Бахрин не посмеет отказать своей тетке и супруге султана, доставила мне немало удовольствия. Приятно было сознавать, что нашелся кто-то поважнее и помогущественнее моего мужа.

Мне удалось раздобыть пиратскую видеокассету с записью упражнений, и, готовясь к занятиям, я несколько раз внимательно просмотрела ее, обращая особое внимание на технику тренировок. Физическая подготовка и гибкость моих подопечных дам вызывали у меня сильные сомнения, и к тому же я опасалась, что многие из них просто упадут в обморок, когда узнают, что от них требуется. В итоге я разработала собственную систему упражнений, гораздо более щадящую, чем у Фонды, но все-таки включила в нее некоторые элементы с кассеты и заранее записала громкую и энергичную танцевальную музыку.

В первый день занятий я приехала во дворец и направилась в зал для бадминтона, который во времена, когда о видео еще не слыхали, служил для королевской семьи еще и домашним кинотеатром. Внутри я обнаружила Эндах, окруженную группой из двадцати довольно крупных и трещащих как сороки дам, одетых в странную смесь из традиционных кафтанов и мужских спортивных костюмов «Адидас». Все высокие, от пола до потолка, окна зала были плотно занавешены, а дверь за мной сразу же закрыли на ключ, чтобы никакой нескромный мужской взгляд не проник сюда. Эндах предусмотрела все: музыкальную систему, коврики для упражнений и даже няню, чтобы присматривать за Аддином, пока я веду занятия. Оставалось только начать. По залу пробежал испуганный вздох, когда я сняла верхнюю одежду и осталась в своем балетном трико и лосинах, к счастью уцелевших с тех пор, когда я занималась танцами. Судя по реакции дам, можно было подумать, что я стою перед ними обнаженная.

Они быстро заняли свои места и, похоже, горели желанием приступить к делу. Во время первой серии упражнений я ходила между своими подопечными, исправляя ошибки и пытаясь добиться, чтобы они двигались в такт музыке. Топуан Фарах, одна из самых бойких дам в группе, громко заявила, что она видела пиратскую копию видео Джейн Фонды и что по сравнению с кассетой наши упражнения чересчур легкие; она была полна решимости «сжигать жир». У меня не хватило твердости и тренерского навыка, чтобы остановить Топуан, и она, а вслед за ней и другие дамы начали выполнять упражнения столь энергично, что зал скоро стал напоминать парильню в бане. Я пыталась убедить их, что неразумно так резко и без всякой предварительной подготовки увеличивать нагрузки, но они, похоже, не верили ни одному моему слову. Наблюдая за их стараниями, я не сомневалась, что завтра всем моим спортсменкам придется расплачиваться за свой энтузиазм болью в непривыкших к таким издевательствам мышцах.