Вершина холма - Ирвин Шоу

Намек был прозрачен, и легкая улыбка, заигравшая на губах Сьюзен, говорила о том, что она его поняла.

Взяв бутылку, он вышел на кухню, налил в бокалы немного воды и приготовил напитки для себя и Сьюзен. Когда он вернулся в комнату, Ева крутила ручку настройки маленького приемника, стоявшего на столе. Голос диктора тонул в треске статических разрядов, которые наполняли комнату.

– В горах просто невозможно добиться хорошего приема, – заметила Ева и выключила радио. – Мы вынуждены довольствоваться деревенскими развлечениями.

Мастерство, с каким Ева владела английским языком, часто поражало Майкла, но сейчас он не показал ей этого. Майкл протянул бокал Сьюзен и чокнулся с ней.

– Майкл, – сказала она, отпив виски, – сегодня вечером Антуан устраивает для меня в баре прощальный обед. Ты, разумеется, приглашен. Вы, мадам, и ваш муж – тоже.

– К сожалению, вечером мы заняты, мисс Хартли, – ответила Ева. – Пожалуйста, поблагодарите от моего имени месье Ферно.

Сьюзен быстро осушила бокал:

– Ну, мне пора. Еще раз поздравляю, Майкл, у тебя уютное гнездышко. Ждем тебя к восьми. До свидания, миссис Хеггенер. Спасибо вам за то, что в вашей гостинице все ко мне так хорошо отнеслись. Я уже мечтаю сюда вернуться.

– Не сомневаюсь, вся прислуга будет вам рада, мисс Хартли. – Она сделала едва заметное ударение на слове «прислуга».

Упругой, пружинистой походкой Сьюзен вышла из коттеджа, и ни Майкл, ни Ева не проронили ни звука до тех пор, пока не услышали шум отъезжающего автомобиля. Наконец Ева сказала:

– Я пускаю тебя в этот домик при одном условии: ты не будешь принимать здесь эту женщину.

– В таком случае спасибо за все, я подыщу себе другое жилище. У меня есть одна странность – я люблю самостоятельно распоряжаться собой.

Он начал бросать только что распакованные вещи в чемодан.

Ева поглядела на Майкла, подошла к нему и взяла за руку.

– Хорошо, негодяй, – прошептала она. – Никаких условий.

Глава 19

Обед в баре «У камина» оказался на удивление хорош, он опроверг слова Джимми Дэвиса о низком качестве приготовляемой им пищи. Сьюзен, слегка под мухой, веселилась от души. Готовясь к возвращению в город, она наложила вокруг глаз зеленые тени, высветлила новую прядь волос, а небольшие красные пятна на щеках придавали ей сходство с куклой.

Бар был переполнен посетителями, Антуан играл великолепно; склонившись над клавиатурой, он щурил глаза от сигаретного дыма и раскачивался в такт музыке, словно охваченный религиозным экстазом. За соседним от Майкла столиком сидела Эннабел Фенсток в обществе молодого человека по фамилии Барлоу, которого неделю назад она представила Майклу, при этом парень произнес: «Ты что, тоже из гарема?» – и громко засмеялся. На Сторза это произвело самое неприятное впечатление. Ну и вкусы у Эннабел, а может, это она от отчаяния, подумал Майкл и отошел в сторону.

Музыка и общий шум в зале не позволяли Майклу слышать, о чем говорят Эннабел и Барлоу, но тон их беседы был далеко не мирный. Внезапно оба встали, Эннабел задела Майкла своим креслом, и они направились к выходу. Майкл заметил, что Барлоу крепко сжимает руку Эннабел, причиняя ей боль, но она молча вышла из ресторанчика вместе с парнем. Обождав минуту-другую, Майкл сказал Сьюзен:

– Извини, я пойду глотну свежего воздуха.

Он быстро, но стараясь не привлекать к себе внимания, последовал за парой. На улице шел снег. Майкл увидел обоих неподалеку от двери – Барлоу по-прежнему цепко держал Эннабел за руку, а она пыталась вырваться.

– Чем я хуже других, – почти кричал парень, – ты ведь путаешься с кем попало в этом дерьмовом городке, дешевая шлюха!

Он отпустил ее и ударил кулаком. Эннабел упала на заснеженный тротуар.

– Сукин ты сын, – тихо произнес Майкл. – А ну-ка живо убирайся прочь.

Он шагнул к Эннабел, неуверенно пытавшейся подняться на ноги.

– Кто это может меня прогнать отсюда? – удивился Барлоу с перекошенным от злобы лицом, на которое падал свет уличного фонаря.

– Я, – ответил Майкл, помогая Эннабел встать.

– Ты, а кто еще? – спросил Барлоу. – Только сунься – нарвешься вот на это, приятель.

Он опустил руку в нагрудный карман и частично, ровно настолько, чтобы Майкл увидел блеск стали, вытащил оттуда нож.

Визг Эннабел подхлестнул Майкла, и он не раздумывая изо всех сил нанес правой рукой удар по мерзкой улыбающейся физиономии; кулак врезался в челюсть, и сладкая дрожь пронзила кисть Майкла, отдалась в плечо, разлилась по телу. Барлоу покачнулся и рухнул лицом вперед, кровь брызнула на снег. Майкл перевернул невнятно бормотавшего парня, вытащил из кармана нож и бросил его как можно дальше через крышу бара. Затем он обнял Эннабел, успокаивая ее, и сказал:

– Все в порядке, милая. Больше он не будет к тебе приставать. Это первый нокаут в моей спортивной карьере. Пойдем, я провожу тебя.

Он усадил ее в свою машину и отвез домой. Эннабел, казалось, окончательно пришла в себя, она сказала, что ему нет никакой необходимости сидеть у нее, и пообещала позвонить Майклу в бар, если Барлоу на этом не успокоится.

Но через час в ресторане появился взволнованный Норман Брюстер, он был в форме; полицейский подошел к столику Майкла и тихо сказал:

– Мистер Сторз, можно вас на минуту? Захватите пальто. Боюсь, когда вы освободитесь, здесь уже будет закрыто.

– Сьюзен, мне надо идти. Еще увидимся утром перед твоим отъездом.

– Что-нибудь стряслось, Майкл? – обеспокоенно спросила Сьюзен.

– Наверное, забыл оплатить штраф за неправильную парковку. – Майкл снял с вешалки дубленку. Пробираясь вслед за Норманом Брюстером между столиками, он ловил на себе любопытные взгляды посетителей.

Выйдя на улицу, Майкл сказал:

– Погоди, Норман. В чем все-таки дело?

– Час назад в участок пришел человек, – ответил Брюстер. – Он едва говорил, рот у него был весь разворочен, кровь хлестала, как из недорезанной свиньи. Он заявил, что вы на него напали. Фред отвез парня к доктору Бейнсу, он только что звонил мне. Оказалось, у этого человека в четырех местах сломана челюсть, и он потеряет по меньшей мере пять передних зубов.

– Господь с тобой, Норман. Я его стукнул-то всего один раз.

– Видно, крепко. Я не знал, что вы к тому же боксер, – восхищенно произнес Брюстер. – Будет лучше, если я запишу ваши показания. Парень все твердил: «Этот сукин сын, – он имел в виду вас, – этот сукин сын еще хлебнет у меня горя».

Майкл пошел с полицейским в участок, находившийся за углом. К вечеру дождь сменился снегопадом, и Брюстер заметил:

– Завтра будет славное катание.

Живя в городке, само существование которого зависело от снега, Брюстер, наверное, сказал бы эти слова и убийце, конвоируя его к месту казни во время метели.

В отделении Майкл поздоровался с Генри, который сидел за стойкой и казался еще более пьяным, чем обычно. Увидев Сторза, он улыбнулся и сказал:

– Напали на человека, избили его – нехорошо, нехорошо.

Норман Брюстер сел за старую пишущую машинку и стал со слов Майкла медленно выстукивать его объяснения.

– О'кей, – сказал Брюстер, – вот вы говорите, он ударил женщину, а парень уверяет, что ничем не спровоцировал ваши действия; вы утверждаете, он угрожал вам ножом – Господи, это же спятить надо, чтобы броситься на нож. Кстати, где нож теперь?

– Я швырнул его в снег.

Брюстер покачал головой:

– Вам не следовало уничтожать вещественное доказательство. Вы должны были сразу явиться сюда вместе с дамой и принести нож.

– Господи, Норман. Это же обыкновенная субботняя драка возле бара, а не какая-нибудь массовая резня.

– Даже если нам удастся найти нож, в чем я сильно сомневаюсь, – продолжал Брюстер, – все равно трудно будет доказать, что он принадлежит этому парню. К сожалению, ножи не регистрируются. Раз женщина лежала на земле и находилась в шоковом состоянии, как вы говорите, она могла его и не заметить, к тому же она ваша знакомая и вы могли повлиять на нее…

– Норман, – раздраженно перебил его Майкл, – тебе бы адвокатом быть, а не полицейским.

– Для адвоката у меня котелок плохо варит, – честно признался Брюстер. – Слава Богу, хоть на полицейского сдал экзамен. Я ведь пытаюсь вам помочь – вдруг парень и впрямь заварит кашу. – Он отпихнул от себя пишущую машинку, словно и смотреть-то на нее ему было противно. – Ладно, все, отпускаю вас под честное слово.

– Ты хочешь сказать, что собирался арестовать меня? – сердито спросил Майкл.

– Если бы я не знал, кто вы такой и где живете, я обязан был бы это сделать, мистер Сторз. Ради Бога не обижайтесь на меня, я-то никому сегодня челюсть не сломал.