Сколько стоит любовь - Анна Александровна Завгородняя

А ведь она видела поверенного и вполне могла все передать леди Роттенгейн, но нет. Между нами была маленькая девичья тайна и я радовалась, что девушка настолько сдержана на язык и эмоции.

- Я видела, как она пронеслась по коридору подобно урагану, - сказала Алиса, встав за моей спиной. – Она даже меня не увидела, так спешила.

- За жемчугом, - проговорила я, объясняя спешку мамы.

Мы немного помолчали, а затем переглянувшись в зеркале, сестра спросила:

- Волнуешься?

- Отчего бы? – я пожала плечами. – С Астерами я уже знакома. И если не испугалась их в Астер-холле, то уж дома и стены помогают.

- И правильно. Они тебя приняли. Иначе ни за что на свете не дали бы согласия на этот брак, - улыбнулась сестра.

Мне показалось, что она хотела добавить что-то еще, но тут в комнату вернулась мама.

- Алиса, смени платье, - бойко оглядев младшую дочь, велела леди Роттенгейн. – Тебе к лицу светлые тона, а не этот вычурный лососевый.

- Мама, сегодня вечер не мой, а Авроры. Она должна быть самой прекрасной, - ответила весело Алиса и мама, к моему удивлению, промолчала.

Поставив на столик шкатулку, она нажала на скрытый рычажок, и крышка тут же поднялась, явив нашим взглядам ожерелье, серьги и диадему столь великолепные, что я на миг затаила дыхание.

Было в жемчуге что-то чистое, прекрасное и, вместе с тем, не столь броское.

Я протянула руку и коснулась крошечных даров моря, а матушка проговорила:

- Чистая красота для чистой девушки, - после чего взяла ожерелье и надела его на мою шею.

- Серьги, - добавила она, и я послушно надела белые капли, глядя, как они покачнулись в ушах.

- А теперь самое важное, моя милая, - матушка достала диадему и взглядом прогнав Мери в сторону, сама надела ее мне на волосы, закрепив невидимыми булавками для пущей прочности.

- Идеально, - провозгласила леди Роттенгейн. – Ты настоящая невеста.

Мери и Алиса слажено вздохнули, словно репетировали этот момент. Я же, поднявшись на ноги, посмотрела на свое отражение и невольно улыбнувшись, вдруг поняла, что еще никогда не была настолько красива, как сегодня.

**********

- Здесь уютно, - это были первые слова, которые произнесла герцогиня, когда вошла в дом своих будущих родственников.

- Ваша Светлость, - леди Роттенгейн лебедем выплыла навстречу гостям, пока лакеи принимали трость и шляпу герцога, и накидку герцогини.

- Как мы рады вам, - добавила хозяйка дома и леди Вайолет, кивнув ей, с улыбкой покосилась на лестницу, на нижних ступенях которой стояли дочери лорда Роттенгейна. Сам милорд уже склонился в поклоне, обмениваясь любезностями с ее супругом, но герцогиня смотрела только на свою будущую невестку.

Удивительно, но сегодня Аврора Роттенгейн показалась ей более милой, чем при первом знакомстве. Возможно, свою роль сыграло прелестное платье и прическа, обрамлявшая лицо девушки, или взгляд сына, устремленный на невесту.

Вайолет перевела взор на Бенедикта и не удержалась от улыбки.

Сын стоял и смотрел на Аврору так, как никогда на ее памяти не смотрел ни на одну девушку. Все те красавицы и умницы, девушки из благородных семей, которых она приглашала едва ли не каждый день в надежде, что хоть одна из них вызовет интерес Бена, не были удостоены и толики того интереса и симпатии, которые ее сын демонстрировал сейчас.

Но главное, леди Вайолет была уверена, что сын искренен и именно это радовало материнское сердце.

- Я надеюсь, ужин вам понравится, - прощебетала леди Роттенгейн рядом с герцогиней, на что Ее Светлость ответила с полной уверенностью в голосе: - Несомненно.

**********

Бенедикт и сам не понял, что с ним. Он просто стоял, смотрел на Аврору Роттенгейн и понимал, что не в силах произнести ни слова.

Все, на что его хватило, это приветственный поклон и поцелуй протянутой руки старшей леди, после чего он снова посмотрел на Аврору и замер. А вместе с ним остановилось и время.

Что-то было не так. Пугающе не так. И он чувствовал это всеми фибрами своей души.

Опасность, вот что твердило его сердце. Эта девушка для тебя опасна! Она может пленить тебя и как тогда быть с желанной свободой?

Раскланявшись с хозяином дома, Кэшем заставил себя подойти к невесте. Поклонившись ей, он поцеловал протянутую тонкую руку в белой перчатке, затем поклонился младшей дочери, яркой блондинке с чистой улыбкой на губах.

И эта красотка не шла ни в какое сравнение с его Авророй.

«Проклятье! – подумал он, стискивая зубы. – Она не моя и моей не будет. Мы подписали договор!» - но где-то внутри сердце начало стремительный отчет первых дней целого года, которым им предстояло провести вместе. Как мужу и жене.

«Если бы она согласилась на тот пункт…» - подумал вдруг мужчина с каким-то отчаянием, но почти сразу вспомнил собственные слова. Что он тогда сказал ей? Что она не в его вкусе?

Глупец. Оскорбил девушку и вот результат, хотя, какая у них может быть жизнь. Пройдет год и оба обретут желанную свободу, а пока…

- Вы сегодня просто очаровательны, леди Аврора, - сказал он и не узнал звука собственного голоса, пронизанного нотками восхищения и чего-то более интимного, скрытого, но проступавшего, как свет из тени.

Желание? Интерес?

Бен криво усмехнулся, прогоняя светлые мысли прочь, а Аврора взглянула на него и приняла протянутую руку сказав:

- Я тоже очень рада вашему визиту.

Бен покосился на младшую леди Роттенгейн, заметив, что Алиса хитро улыбается. Блондинка была не так поверхностна, как показалась ему вначале. Но Бену претила даже мысль о том, что он мог бы выбрать кого-то подобного. Не Аврору.

- Пойдемте, у нас все готово к ужину, - услышал Кэшем голос хозяйки дома.

- Я читала газеты, - ответила леди Роттенгейн его мать. – Спешу поздравить вас с помолвкой младшей дочери. Наверное, это такое счастье устроить судьбу обеих дочерей.

- О, да, - последовал ответ. – У меня дома еще младшая дочь. Мы оставили ее, так как она еще не вошла в тот возраст, когда можно выходить в свет.

- Вот как? – удивилась леди Вайолет и женщины, забыв обо всем, пошли рядом в направлении обеденного зала, в то время, как герцог и лорд Роттенгейн живо принялись обсуждать предстоящие скачки, которые знаменовали закрытие очередного сезона в