Искупительница - Джордан Ифуэко

«Видите? Я не сгорела. Вы все просто глупые. Я не сгорела: матушка любит меня! А значит, она вернется. Она должна вернуться!»

Верно?..

Девочка раскачивается взад-вперед. Ее смех переходит постепенно в вой и всхлипы. Этот звук режет по ушам; мы перетекаем в следующее воспоминание.

Теперь нам одиннадцать, и мы впервые встречаем ясноглазого принца Дайо. Он прячется за занавеской в Детском Дворце, на его лице читается искренняя невинность. Он улыбается, демонстрируя щербинку между зубов и согревая этой улыбкой девочку с головы до ног: в нем чувствуются любопытство и симпатия.

И она хочет убить его.

Фантазия проигрывается в голове снова и снова: ее руки, смыкающиеся у него на горле, его протестующий крик, задушенный и отчаянный. Свет, гаснущий в его доверчивых глазах.

Она отшатывается, зная, что эти мысли злые. Мальчик – хороший человек, лучше, чем она когда-либо будет. Он заслуживает жить, так что ей стоит навсегда покинуть дворец, чтобы он был в безопасности. Было бы очень просто намеренно провалить все испытания в Детском Дворце. Тогда бы ее отослали прочь, где она никогда ему не навредит. Это было бы правильно, пусть ей и нравится то, как он заставляет ее себя чувствовать. Остаться – значит постоянно подвергать его опасности.

Но она улыбается мальчику в ответ и говорит:

«Я никуда не денусь».

Изголодавшаяся по любви девочка выбирает остаться с ним рядом. Она выбирает оставить себе его тепло, даже рискуя его жизнью.

Наконец девочке шестнадцать. Ветер свистит у Колчана Энитавы, отчего ветви дерева стонут и дрожат. Девочка – то, что от нее осталось, – снимает с Дайо рубашку и кладет ему руки на грудь. Он доверчиво ей улыбается. Серебряный кинжал скрыт у нее на поясе.

Она хотела бы быть безвольной машиной, оболочкой эру, выполняющей желание своей хозяйки. Для бездушного монстра предательство принца значило бы меньше. Но ее совесть все еще там – маленькая лодочка в бушующем шторме, отчаянно пытающаяся удержаться на плаву.

До конца своих дней девочка будет гадать, могла ли она выиграть эту битву. Если бы только ее воля была немного сильнее, если бы она сопротивлялась немного дольше…

Но вместо этого лодка тонет в волнах… и кинжал вонзается Дайо в бок.

* * *

Минь Цзя, Да Сео и я вынырнули из воспоминания, охнув в унисон. Без успокаивающего воздействия кусо-кусо наше возвращение в реальность вышло слишком резким. Боль каждого воспоминания все еще пульсировала у королевы во взгляде.

Я закусила губу, вспыхнув от стыда.

– Прости, что была с тобой не до конца откровенна, – сказала я королеве, опустив взгляд на ковер с узорами в виде лотоса, и затеребила бахрому на своей подушке. – Знаю, уже, наверное, слишком поздно. Но я подумала: после того, сколько времени ты потратила, пытаясь узнать меня получше… я задолжала тебе хотя бы это.

Минь Цзя медленно кивнула, но ничего не сказала. Она обняла себя за плечи, все еще слегка дрожа от мрачных воспоминаний. Поморщившись, я встала и направилась к двери.

– Я прервала ваши сборы, – пробормотала я, поклонившись Минь Цзя и Да Сео. – Наверное, мне лучше уйти. Да благословит Ам ваш путь до…

– Со временем становится легче, знаешь, – перебила меня Минь Цзя. – С чувством вины.

Мы обменялись долгим понимающим взглядом.

– В это трудно поверить, – сказала я.

– Мне тоже было трудно. – Минь Цзя подмигнула. – Ты не одинока, Тарисай.

Тогда она впервые назвала меня по имени, а не Маленькой Императрицей.

Я тяжело сглотнула, услышав слово «одинока». Хор голосов, напоминающих о моей вине, о неспособности исправить все несправедливости империи, постоянно звучал у меня в ушах. Хотела бы я поверить ей. Но еще больше я хотела… чтобы она осталась.

Я взглянула на ее сияющие волосы, забранные в пучок на затылке, на ее точеное лицо, в котором читались сила и завоеванная мной с таким трудом благосклонность. Я полюбила ее, осознала я вдруг: полюбила как бесстрашную старшую сестру, с которой я могла бы делить сознание даже на расстоянии многих миль.

«Я не святая, Минь Цзя из Сонгланда, – подумала я, поворачиваясь, чтобы выйти. – Но и ты – не гадюка. Прощай, почти-сестра».

«От меня так просто не избавиться, Маленькая Императрица».

Я застыла в дверях. Повернулась к ней снова, открыв рот: карие глаза Минь Цзя блестели от слез. Она широко улыбнулась: невидимый солнечный луч протянулся между нами, согревая меня с головы до пят. Да Сео подпрыгнула от внезапного потрескивания в воздухе. Поняв, что случилось, она недоверчиво ахнула и рассмеялась.

«Я потеряла семь сестер из-за браков по расчету», – сказала Минь Цзя через Луч и добавила вслух:

– Я не потеряю еще одну из-за чего-то столь несущественного, как расстояние.

Глава 20

Цзи Хуаню из Морейо и Урии из Благословенной Долины понадобилось больше времени, чтобы привыкнуть к моим новым воспоминаниям, чем Минь Цзя и Да Сео. Но, к моему облегчению и удивлению, никто из них не испытывал ко мне отвращения и не уехал.

– Значит, ты просто пырнула императора Экундайо ножом? – спросил Цзи Хуань в пятый раз, пока я помогала ему запускать в дворцовом саду воздушного змея в виде пеликана. – Прямо так взяла и вонзила ему нож в живот? Это было тяжело? Наверняка вышло грязно. Много крови.

– Ты же видел, что случилось, – сказала я ему, неловко поведя плечами. – Я показала тебе воспоминание.

– Да, но…

Юный король чуть не упустил леску воздушного змея, с жадностью глядя на меня. Когда я показала ему подлинные воспоминания, застенчивость Цзи Хуаня превратилась в нездоровое восхищение.

– Все произошло так быстро. Может, покажешь еще раз? И еще ту драку на крыше, когда ты заставила Его Святешейство Таддаса убить императора Олугбаде, а Верховная Жрица упала с башни, но Ву Ин спас ее. И ту часть, где ты летела по небу, и в вас стреляли из луков, и…

– Нет! Цзи Хуань, мне тогда было совсем не весело! Ты же чувствовал, как я страдала. Почему ты хочешь пережить это снова?

Мальчик смутился.

– Я забыл об этом. Простите, госпожа императрица.

– Все в порядке. – Я вздохнула, оттаяв от его виноватого взгляда, и растрепала ему волосы. – И мы теперь друзья. Зови меня Тарисай.

– Прости, Тарисай. – Он помедлил. – Просто… мне никогда не дают ничего сделать самому. По крайней мере, отправляться в приключения, как ты. Мои дядюшки никуда меня не пускают.

Он бросил быстрый взгляд в сторону двух мужчин в шелковых одеяниях с длинными седыми бородами