Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович

— Другие останутся, — согласился Борыль с такой горячей радостью, что казалось сейчас хлопнут поводья и поскачет боярский сын с мечом самолично другим головы рубить. А над ним как ясное солнышко будет сиять бородатый лик Славного. — Но и до них доберется рука государя! Со временем!

— И через море переберется и в твердь мировую погрузится, — с легким ехидством покивал Люторад.

— Что ты в этом понимаешь! — гневно воскликнул Борыль, сдерживая гарцующую задом кобылу. — Ты вообще словно и не брайдериец! Ни до чего кроме своей магии дела не имеешь! Магия ради магии! А ведь магию подарили людям Боги, чтобы волхвы служили сохранению установившегося порядка!

— Магия никому не служит, — безразличным, менторским тоном, выглядя много старше своих лет заявил Люторад. — Она сама по себе. И нравится мне именно своей независимостью от людских свар.

Прислушивающийся к их разговору Шагельд, чуть заметно мотнул подбородком, явно одобряя сказанное. По счастью распалившийся Борыль ничего такого не заметил:

— Независимостью? Да те кто умеет больше других, всегда были политиками! Не мудрецами! Волхвы, вещающие истины толпе! Алхимики, разрабатывающие всевозможные эликсиры на благо правителей! Друиды, советующие вождям, как им поступать! Патриархи Эрца! И мы — маги! Магия независима? А развивает её сейчас кто? Благодаря кому ты имеешь возможность штудировать свои заклинания? Кто способствует развитию отношений между магическими традициями? Что молчишь?

Люторад в самом деле молчал. Снисходительным молчанием «ну что возьмешь с фанатика?» Со стороны казалось, что спорят враги. Представители разных кланов. А ведь во всем, что не касается политики парни отлично ладят.

В неожиданный спор вмешался Рез. Подъехал к ним двоим и громко сказал:

— Я знаете ли не сторонник всего чрезмерного. Уважаю чувство локтя, но когда оно превращается в чувство «дави всех кто не держит строй», не понимаю. Между прочим, Бор, у мещан, которых ты только вот помянул, убытки не из-за одногоДракона, но и из-за жадности посадских. А кровь не водица, и вдовы еще не успели оплакать всех кто погиб у Дасунь-крепости в прошлый раз. Уже шутка появилась, что война с Драконом это плохая примета для людей и хорошая для урожая. На костях всегда родит. Точно так же я не понимаю полного отступления в мир абстракций и сакральных истин. Люторад, отгородится от всего не лучшая затея. Тебя все равно будут использовать. Но только уже втемную.

Его отрезвляющее как ведро воды в лицо «вы оба не правы», прервало наметившийся конфликт со взаимными обидами, а меня лишило удовольствия. Ученики неторопливо поехали вперед.

Я же, на миг задержался, провожая ползущего к белому горизонту мимо ладных стен городов, да деревенских частоколов полоза великого воинства, возглавленного самим Яромиром Славным с его непревзойденными телохранителями. Довольная улыбка сама собой растянула губы.

— Тоже радуешься возможности поквитаться с Драконом? — по-своему истолковал мое выражение неожиданно оглянувшийся в седле Шагельд.

— О да. Радуюсь возможности поквитаться.

Идите. Идите скорее. В мою ловушку. В самую грандиозную мышеловку придуманную для армии непрошенных грызунов. Корневое Заклятье Гор, чутко спящее в ущелье, пробудится при легчайшем толчке. Я сохраню свою тайну, свое инкогнито. И избавлюсь от всех докучающих мне одним ударом. Идите же.

Издали, из середины блестящей в вечернем свете отраженной от снега восходящей луны, теснящей солнце с небосклона, колонны взмыла алая птица, рассыпающаяся на лету крохотными звездочками. Дружеское приветствие. Как будто два великана поздоровались, над головами карликов.

— Ну что, будем спускаться…

— Мастер Эльмеор, мастер Шагельд! — окликнул нас Рез. — Посмотрите на это!

Мы с друидом одновременно оглянулись на главного среди практикантов следопыта. Несмотря на свои аристократичные замашки, Рез более всего уделял времени магии поиска и всему что с ней связано.

Вот и сейчас, сидя в седле он держал спешно вынутый из-под камзола с жар-птицами самодельный амулет-навез. Остальные смотрели на его поделку, как я в свое время на Кольцо Бестии. Раскачивающийся на тонкой волосяной нити серебряный диск пульсировал голубоватой энергией, меняя очертания своих гравировок. Когда я приблизился к нему, осторожно протянув руку, то почувствовал как сквозь кожу перчатки ладонь покалывают легкие-легкие свистящие иголки. Ветер. Ученик волхвов положил в основу амулета магию Ветра. Любопытно.

Мы с Шагельдом коснулись поисковика одновременно, считывая видения. Меня захватило ощущение полета и несущегося на встречу с огромной скоростью облака холодного воздуха. В нем формируясь из шепчущихся вихрей предстал мираж. Это… к северу от тракта… кто-то там творил волшбу. Какой знакомый почерк…

— Семаргл! — испуганно вскрикнул Рез, дергаясь всем телом. Кони семинаристов, привычные к чарам попятились, от эмоций своих ездоков.

— Духи Тьмы! — изумился Шагельд, опасливо отодвигая руки. Костяное ожерелье на мощной шее духоприказчика запрыгало как живое. — Что это?!

От моих пальцев едва коснувшихся амулета, по диску распространялась змеящаяся чернота. Диск навеза темнел и… осыпался. А я чувствовал как будто кто-то очень-очень сильный рвется сквозь пальцы выкрикивая мне проклятия. Что за Тьма! Над самым ухом проплыл чей-то глумливый хохоток, доносящийся эхом из неведомой дали. Никто кроме меня ничего подобного не услышал.

Немой вопрос повис над всеми нами. Даже Люторад кичившийся своими познаниями в теоретической части выглядел весьма неуверенным в своем рассудке.

— Э-э-э. Что это было, мастер? — осторожно спросил Рез, провожая останки своей игрушки взглядом в последний путь. Остатки синевы таяли на почерневшем серебре, горелой бумагой осыпающемся под конское брюхо. — Как вы это сделали?

— И зачем? — влез Демар.

— Да я ничего не делал, — разглядывая свои пальцы пробормотал я. На них оставалось ощущение чего-то мылкого. Опасного, лично для меня.

— Контрзаклинание, — выручил меня Шагельд. — Это очень похоже на оборонительную чару от того, кого твой Рез амулет, почуял. Меньше чем в версте отсюда засел.

Все мысли наших питомцев тут же переключились на неизвестного мага.

— Он ведь недалеко был, — вспомнил Рез. И посмотрел на нас с Шагельдом. Что решим?

Волшебство прошло незамеченным для находящихся в походе магов, а времени предупреждать их нет. Сделать вид, что так и нужно? Не-ет. Глаза парней горели азартом. Погоня. Вот чего им хотелось. Сразу же с ученических скамей в чисто поле, где как в сказках и соколом ясным обратиться можно, и коршуном грозным. Отчасти по этой причине Химелла сразу же отказалась ехать на практику, уступив место менее прилежному боярскому сынку Борылю. Хотя даю руку на отсечение, что из всего потока выпускников, любой из оставшихся в Семинарии тридцати человек, за это место был готов перегрызть кому-нибудь глотку.

Думаю Шагельд не позволит. Друид чересчур осторожен и ему чужды все эти авантюры.

— Если мастер Эльмеор не посчитает это занятие опасным, ничего не имею против, — словно прочитал мои мысли духоприказчик. Волшебники со страстью щенков, увидевших первого в жизни воробья, уставились на меня.

— Не посчитаю. Давайте скорее, — хмыкнул я. Надо же. Ошибся.

— Кыш! Кыш отсюда! — вдруг сердито махнул рукой друид, обращая мое внимание на приземлившегося совсем рядом ворона багряного окраса. Ворон каркнул в ответ и принялся грести лапой по земле, словно в поисках корма, возле менгира в человеческий рост. — Ты посмотри какой наглый! И цвет у него какой-то не такой…

Птица свысока поглядев на Шагельда, оставив друида наедине с домыслами, неторопливо взмыла в небо и потянулась в сторону марширующей колонны, чьи замыкающие возы уже успели порядочно отдалиться.

Так быстро слетал, Мерх? Не думаю. Должно быть что-то случилось.

— Прах! У меня что-то с подпругой! — не теряя времени я спрыгнул с коня и загруз в белой каше, перетоптанной копытами, по голень. — Давайте быстрее я сейчас догоню!