Швейная машинка - Натали Ферги

— Ты ходил в доки восемь месяцев назад и брал Энни с собой?

— Да не хмурься, я оставлял ее у Ханны, — ответил Дональд. Он разрезал ножом одну из трех огромных клецек на своей тарелке. Мясная подливка сразу же стала заливаться во все дырочки и бороздки в тесте. Отложив нож, он взял вилку.

— Я ходил в доки, чтобы сказать мистеру Джеймсу, что не смогу работать.

— Работать?

— Помнишь, он говорил, что работа будет меня ждать, когда я вернусь?

— Боже, я начисто об этом забыла.

— А я — нет. — Дональд похлопал себя по тому, что осталось от его левой руки: длина культи как раз позволяла закрепить на ней протез. — Я решил, что мне нужно сходить и объяснить, почему я не стану требовать, чтобы он сдержал обещание.

— Ты ходил в январе, а я об этом слышу только сейчас?

— Я не хотел, чтобы ты расстроилась из-за новостей, которые я тогда узнал.

Он встал и пошел к раковине налить себе воды.

Джин поняла, что будет дальше:

— Ох нет… Его сын?

— Да.

— Но разве его сын не был в университете?

— Был, но его призвали, когда он закончил. Он собирался стать инженером.

— Собирался?

— Его убили через восемь дней после того, как он попал на фронт.

Дональд вернулся за стол.

— Сколько молодых людей погибло…

— Это было в прошлом августе. С тех пор мистер Джеймс почти не ходит на работу; всем заведуют управляющие, а он приходит только подписать бумаги.

— И зачем ты мне это сейчас рассказываешь?

— Я говорил же тебе, что ходил в январе и узнал про его сына.

— Это и есть твой секрет?

— Нет, наверное, я плохо объясняю. — Дональд еще глотнул воды. — Через несколько недель я оставил ему записку. Написать ее нормально мне стоило большого труда. Я писал, что мне жаль было узнать о его сыне и что я не могу вернуться на работу на ту же должность. И сказал, что если я могу чем-то помочь, то пусть даст мне знать. Я не думал, что мистер Джеймс ответит, но хотел обязательно ему написать. Чтобы он знал, что я понимаю.

С тех пор как Дональд вернулся из Франции, Джин стала замечать, что между ними постоянно возникают какие-то недомолвки. О чем-то он не хотел рассказывать, а она научилась не спрашивать. Но в некоторых случаях Дональд поступал удивительным, неожиданным образом, так что у нее дыхание перехватывало.

Дональд перевернул последнюю клецку и смешал с морковным пюре. Он хорошо наловчился есть одной рукой.

— Думаешь, он получил твою записку? — Джин заключила, что подгонять его не имело смысла, так что она просто доела последний кусок мяса и терпеливо выжидала.

— Видимо, да. Но я точно этого не знал, пока на прошлой неделе не получил от него письмо. Он просил меня прийти к нему, вот я и пошел этим утром. — Дональд отложил вилку. — Я взял Энни с собой, потому что ее мистер Джеймс тоже хотел увидеть.

— Так…

— Был такой человек, я забыл, как его зовут… — Дональд нахмурился, пытаясь вспомнить. — Нет, точно забыл. Так вот, он сказал, что с фронта вернется много солдат с ранениями. Вроде меня. — Дональд посмотрел на нее и продолжил: — И он знал, что этим людям и их семьям нужно где-то жить, поэтому построил для них дома под Норт-Бериком. Такие сельские домики, со свиньями и курами. — Дональд наклонился к ней через стол. — Мистер Джеймс хочет сделать так же — и он хочет чем-нибудь помочь нам.

Она покачала головой:

— Так не бывает.

— Я бы согласился с тобой, но не в этот раз. Он хочет сделать что-то для нас с тобой. И для Энни.

— Свиньи, куры? Я понятия не имею о курах, только яйца варить умею.

Дональд не обратил внимания на ее замечание.

— И вот сегодня мы с Энни пошли к нему. Клянусь, Джин, я не знал, о чем пойдет речь, иначе я бы тебе сказал. — Он заговорил так быстро, что слова наползали друг на друга. — Но я хотел сначала узнать, хорошие ли будут новости.

— Пока не знаю, что сказать.

— Мистер Джеймс встретил нас рядом с университетом и отвел в квартиру в Марчмонте. Раньше она принадлежала его сыну: он жил там, когда был студентом. — Дональд глубоко вдохнул. — И мистер Джеймс предлагает ее нам. Мы можем жить там, сколько захотим.

Джин недоверчиво спросила:

— Зачем это ему? Он ведь о нас совсем ничего не знает.

— Он запомнил меня и записку, которую я ему написал. Он сказал, что показывал ее жене и дочери и они сами ему предложили. Они не пользуются квартирой, а продавать не хотят, потому что с нею связано много хороших воспоминаний.

— Но…

— Это не бесплатно — мы будем вносить арендную плату.

— А сколько?

Она отказывалась верить, что все это возможно, пока не получит все факты.

— Мистер Джеймс спросил, сколько мы платим за эту квартиру, и я ему ответил. Он сказал, что готов брать две трети от этой суммы. Он просто не хочет сдавать квартиру совсем незнакомым людям.

— Понятно.

Он взял ее за левую руку — ту, где на пальце было надето обручальное кольцо ее матери.

— Что ты думаешь? Свиней и кур не будет, но мы сможем жить там до скончания нашего века, если захотим. Это запишут прямо в договор аренды.

— Дональд Кэмерон, скажи честно: эти сказки ты мне рассказываешь, чтобы ободрить после трудного рабочего дня?

— Нет, все это правда.

— Ну ладно. — Она откинулась на спинку стула. — Но у меня один вопрос.

— Всего один? — улыбнулся он. — Не похоже на тебя.

— Квартира большая? Комната и кухня, как здесь?

— Две спальни, гостиная, кухня. А в чем дело?

— Дело в том, — она обошла стол, встала позади него, взяла его руку и положила себе на живот, — дело в том, Дональд, что скоро нас будет четверо.

Рут

Конец июня 1980. Эдинбург

Рут закрыла за собой дверь квартиры. Она ненавидела ночные дежурства.

После недолгого ожидания на улице показался красно-белый даблдекер и стал взбираться в горку к автобусной остановке. Она заплатила за проезд и села в конце нижнего этажа, где было свободно. Автобус тяжело, скрипя передачами, поднимался от Кэнон-миллс к Джордж-стрит. Перед ней сидел мужчина средних лет с аккуратно подстриженными седеющими волосами. Вдруг он принялся ковырять мизинцем в ухе. «Интересно, — подумала Рут, —