Барометр падает - Эдриан Маккинти

В темноте Рейчел кивнула и проследила взглядом за мигающим прожектором катера, выплывающего из Ларн-Харбор.

— Значит, ты утверждаешь, что вы, бродяги… э-э-э… как ты сказал?

— Пейви.

— Да, да. Значит, ты считаешь, что пейви счастливее других людей?

— Может быть. У меня было счастливое детство. Даже когда умер мой отец, все равно детство было счастливым. Думаю, подольше побродив среди пейви и их лошадей на ярмарке, ты бы со мной согласилась.

Он вспомнил о фотографии в бумажнике, и губы расплылись в улыбке. В эту минуту, сидя в складном кресле рядом с этой женщиной, находясь среди своих людей, Киллиан был так счастлив, как никогда за прожитые годы.

— Наверное, ты прав. — Рейчел засмеялась, закашлялась и отбросила в сторону сигарету.

— Еще? — Киллиан протянул ей пачку.

— Нет, все пытаюсь бросить курить. Я много наделала в жизни глупостей, сейчас пытаюсь исправить ошибки.

Киллиану было приятно это слышать. Он улыбнулся ей.

— Я тоже когда-то училась в университете. Целый год изучала астрономию. Мне нравился ученый Патрик Мур. Слышал о таком астрономе?

— Нет.

— Учиться там — не просто в телескоп смотреть. Кучу формул надо знать, много математики.

— А почему бросила?

— Увидела Ричарда в шоу «Срывая маски». Он только-только начинал появляться в телепрограммах. По уши влюбилась — даже не в него, в образ, его манеру держаться: стиль, внешность, харизма… Хотя он тогда был женат.

Киллиан зевнул, прикрыв рот.

Он устал. Ему было хорошо с ней, нравилось сидеть у воды, ощущая прохладу, что волнами накатывала с моря, но последние несколько дней лишили его последних сил — только сейчас он это ощутил.

— А что тебе больше всего нравилось в астрономии? — спросил он из вежливости.

И Рейчел начала рассказывать. О звездах, красном смещении, планетах, расширении Вселенной, о возможности жизни на Марсе или на замерзших спутниках Сатурна и Юпитера — Титане и Европе.

Голос ее освобождался от нейтрального англоирландского ритма, привитого долгой жизнью с Ричардом, возвращаясь к чисто баллименской манере речи.

Киллиан наслаждался не рассказом — уставший мозг не воспринимал информации, — а звучанием ее голоса.

А Рейчел все говорила и говорила. Киллиан начал клевать носом. Взглянув на него, она сказала:

— Пойдем спать.

Киллиан кивнул и пошел за Рейчел в трейлер.

— Ты иди в спальню, а я пристроюсь здесь, на софе.

— Нет, спать будем вместе, — возразила она.

Рейчел взяла Киллиана за руку и повела его в спальню.

Они сдвинули кровати, разделись и легли вместе.

Она все продолжала рассказывать о звездном небе, называла созвездия по-латыни, а он произносил их названия на шельте, по-ирландски, как они называются на самом деле.

В небе над ними сверкали созвездие Ориона, Марс и собрат Сатурна — огромный Юпитер.

— Совсем забыла тебе кое-что сказать, — вдруг прошептала она.

— Что?

— Спасибо…

— За что?

— Ты спас нас.

— Ты сама спасла себя и детей.

— Нет. Ты.

Их руки соприкоснулись, ее пальцы подрагивали в его большой ладони.

«Может, он как раз тот, кто мне нужен», — подумала Рейчел.

А даже если и не так, какая разница?

Планеты двигались по своим идеальным орбитам, четко следуя небесной механике Кеплера.

А над планетами всходили и заходили их луны.

Губы мужчины и женщины тянулись друг к другу над замерзшими океанами Европы.

Она целовала его изогнутые брови и жесткие губы.

Он целовал ее спину.

— Киллиан, я боюсь, — прошептала она. — Это было так давно…

— Я напомню тебе…

И потекло чистое и бесконечное время…

Секунды казались преступно короткими…

А когда все закончилось, они уснули в объятиях друг друга.

16. Праздничная ночь

Киллиан сидел на пляже, наблюдая за приливом, слушая плеск волн. Март в восточном Ольстере всегда приносил мелкую и постоянную морось, но сегодня, несмотря на серый день и темные тучи, дождя не было. По крайней мере, уже какое-то время. Этим утром Шотландия была скрыта из виду красноватой дымкой, что, впрочем, не мешало паромам уверенно находить туда дорогу, отправляясь из Ларна.

На Айлендмэги они жили уже третий день, Киллиан отдыхал, но тревога не покидала его.

Заметив идущего к нему через дюны Донала, Киллиан помахал ему.

Пейви дали им новую одежду. Теперь Киллиан и Донал выглядели одинаково, как будто братья-близнецы — немецкие плащи-тренчи с армейских складов, ботинки и потертые джинсы.

Донал встал рядом с Киллианом и вынул из кармана трубку.

— Nus a dhabjon dhuilsha, — сказал он на белфастском шельте, а затем перевел на ирландский: — Go mbeanna Dia is Muire duit.[9]

— И тебя тоже, — ответил Киллиан по-английски.

Растерев на ладони немного табака, Донал набил трубку, раскурил ее и присел рядом с Киллианом:

— Я раздобыл тебе телефон.

— Спасибо! Не отследят?

— Украден этим утром, номер отключат только к завтрашнему дню.

— Где именно? Если он позаимствован где-то поблизости, они смогут приблизительно определить, где я нахожусь.

Донал улыбнулся:

— В Белфасте. С тобой все будет в порядке, хотя, если у них имеется хоть капля мозгов, они все равно смогут тебя найти.

— Скоро мы уедем.

— Как знаешь.

Киллиан взял телефон. Блестящая красная штучка с картинкой «Хелло, Китти».

— Ты не представляешь, как я благодарен тебе за помощь! Может, тебе нужны деньги? Я же тут ничего не делаю, только ем твою еду и сплю в твоем доме.

— Все нормально. Ты наш блудный сын, и обязанность каждого из нас — помочь тебе.

Киллиан попытался всунуть в руку Донала пятидесятифунтовую купюру. Тот отказался даже прикасаться к ней:

— Дружище, мне не нужны твои деньги.

Киллиан потер подбородок, задумался и предложил:

— Давай я тебе хоть на кладбище помогу могилы копать. Слышал, вы беретесь за такую работу, если деньги нужны.

— Не стоит.

— Поверь, мне самому лучше будет, если я займусь чем-нибудь.

— Как хочешь. Я ухожу в полдень. Только я и лопата. Скучная работа. Они вообще-то поляков нанимают, если могут себе позволить.

— Я не боюсь тяжелой работы. Так что, по рукам?

— Да, если хочешь. По крайней мере будет с кем поговорить.

— Вот-вот, а то у меня сущее бабье царство.

Донал зевнул, встал, смахнул песок с брюк:

— Ты знаешь, у нас сегодня праздничный вечер. Играешь на чем-нибудь?

— Увы, нет.

— Ну ладно, время идет. На твоем месте я бы уже позвонил и выкинул телефон от греха подальше.

— Пожалуй, последую твоему совету, — согласился Киллиан.

— Slainte.[10]

— Slainte.

Донал направился к трейлерам, попыхивая трубкой.

Из-за ближайшей дюны появилась бегущая по пляжу стайка детей и собак. Дети играли в «сбей жестянку» — сложную игру вроде пряток, в которую и Киллиан играл в детстве. Он разглядел дочерей Рейчел.

Девочки ничем не выделялись из толпы пейви: волосы были заплетены в косички, вместо джинсов и футболок появились юбочки и домодельные свитера. И никакой обуви! Дети-пейви приняли девочек в свою компанию. Разумеется, Рейчел по-прежнему присматривала за детьми, особенно за маленькой Сью. Киллиан решил, что Рейчел потому наблюдает за детьми, что рядом море. Ребенку, если он не пейви, очень просто в горячке игры забыть, насколько непредсказуемой может быть водная стихия.

Но она держалась на почтительном расстоянии. Киллиан видел, как она сидит на краешке раскладного стула перед трейлером, делая вид, что читает книжку. Рейчел тоже была босой, волосы свободно ниспадали на плечи.

— Привет, Киллиан! — подбежала запыхавшаяся Сью.

— Привет.

— Я нашла лучшее место, где спрятаться!

— И где?

— В старой телефонной будке!

— Отличная идея, — ответил Киллиан, хотя это было первое, где бы он стал искать.

— Я спрячусь в телефонной будке! — На сей раз Сью крикнула еще громче.

— Хорошо придумала, — повторил Киллиан, теперь точно уверенный, что об этом слышали все.

Она посмотрела на него как на законченного идиота.

— Если кто спросит, скажи, что я там спряталась. — Ее голос был подозрительно громким.

— Хорошо. — Киллиан по-прежнему не мог понять, куда клонит ребенок.

— Но на самом деле я спрячусь за контейнером на автостоянке. Когда Тара пойдет к телефонной будке, я побегу на площадку, собью жестянку и выйду из игры, — заговорщическим шепотом сообщила Сью.

Киллиан улыбнулся и хлопнул по колену:

— Ловко!

— Я знаю.

Сью выглядела здоровой и веселой, казалось, за прошедшие три дня она даже подросла немного.

— Olann an cat cluin bainne leis![11] — произнес Киллиан.