Барометр падает - Эдриан Маккинти

Киллиан прошел вдоль трейлеров, пока не дошел до последнего. Это был обычный «Эйс-Амбассадор» прошлого века выпуска. Вмятины, отслаивающаяся краска — прицеп-дача знавал лучшие времена.

Помедлив, Киллиан постучал в дверь.

— Кто там? — спросил голос из-за двери.

— Старый друг, — ответил Киллиан.

После многозначительной паузы раздалось звяканье стекла и дверь отворилась.

Длинные каштановые волосы почти без седины. Загорелое лицо и тонкие губы. Худая. Очень худая. Но взгляд по-прежнему был ясным. И она по-прежнему была очень красива. Ни за что и не скажешь, что у нее шестеро детей. По крайней мере, он помнил шестерых.

Кейти посмотрела на него. Вздохнула. Улыбнулась.

Они не виделись более двенадцати лет.

— Хочешь выпить? — предложила она.

— С удовольствием, — ответил он.

Пригнувшись, Киллиан вошел в прицеп и присел на раскладной стул. Внутри было намного лучше, чем снаружи. Пластиковая мебель обтянута кожаными чехлами, печка и мини-холодильник куплены недавно.

А из окна и вправду открывался изумительный вид: долины Антрима, Шотландия — все как на ладони.

Кейти передала ему стакан прозрачной жидкости.

— Спасибо, — ответил Киллиан и принюхался.

Никакого запаха.

— Тебе надо поторопиться. Томми — просто дикий ревнивец.

— Кто такой Томми?

— Томми Трейнер, сын Бетти Трейнер.

— Ни о чем не говорит… — покачал головой Киллиан.

— Он довольно вспыльчивый парень. Есть в кого. Эти Трейнеры во время войны повесили своего же прапрадеда.

— Не помню их. У тебя неприятности? Он бьет тебя?

— Ерунда. Он всего лишь мальчишка. Я вполне могу с ним справиться. Но он может совершить какую-нибудь глупость, если ввалится сюда и увидит нас вдвоем. Он может тебя избить.

— Думаешь, он справится со мной? — Киллиан подмигнул.

— Ты уже старичок! — рассмеялась Кейти.

— Какое там, мне только сорок, — запротестовал Киллиан и отпил из стакана.

Приятный легкий самогон, пить его надо было залпом, что он и сделал. Самогон обжег горло.

— Ну, как живешь? — наконец выдохнул Киллиан.

— Не жалуюсь, дети в порядке.

— Шестеро?

— Да. Трое мальчиков, три девочки.

— Рад за тебя!

— Давай еще налью.

Кейти щедро плеснула в стакан самогон из бутылки с наклейкой «Смирнофф». Киллиан поболтал жидкость в стакане.

— Какой ветер тебя сюда занес? — поинтересовалась Кейти.

— У меня кое-какие проблемы…

— И почему, интересно, я не удивляюсь?

Киллиан откинулся на спинку дивана и с улыбкой покачал головой:

— Без понятия! — Он уже слегка захмелел.

— А почему одежда мокрая?

— Да так… пришлось утром поплавать немножко в Лох-Эрн.

— Тут точно без женщины не обошлось!

— Прямо в точку, как всегда!

Кейти смахнула волосы с лица и закинула за спину. Встала со стула и пересела к Киллиану на диван. Взяла руку мужчины в свою:

— Айэ, сколько же лет мы не виделись?

— Не знаю… Но ты совсем не изменилась.

Кейти засмеялась. Это был все тот же резковатый детский смех, который так нравился Киллиану, когда он был еще подростком.

Женщина сжала его руку:

— Ты по-прежнему живешь в Америке?

— Да нет, вернулся сюда несколько лет тому назад. Какое-то время жил в Англии, но потом, к счастью, вернулся на родину.

— Тебя что-то беспокоит? — В ее карих глазах была видна неподдельная тревога.

Когда она задумчиво морщила лоб, то выглядела старше. Старой.

— Да так, ничего серьезного, не о чем беспокоиться.

— Ха! — воскликнула она и шутливо ткнула его в плечо. — Я уже лет сто как перестала переживать из-за тебя. Ты ж сам по себе…

Киллиан улыбнулся еще шире.

Снаружи что-то хлопнуло, и он вздрогнул, выглянул в окно, оказалось, что пускают фейерверк по случаю закрытия ярмарки.

— Где ты живешь? Или ты в пути?

— Нет, нашел хорошее место в Каррике. В Белфасте стоят пустыми две квартиры — никак не могу от них избавиться. Ты ведь в курсе неурядиц с недвижимостью?

— Тебя это беспокоит?

— Нет, другое.

Женщина молча кивнула, допила свою порцию и ногой подтащила поближе кофейный столик, на котором стояла бутылка. Налила еще.

— А что с Карен? — Киллиан глубоко вздохнул.

Кейти улыбнулась. Широкая задорная улыбка без тени осуждения.

— Теперь у нее все хорошо. А в первый год было тяжело…

— В первый год после чего?

— Как ты уехал. У нее близнецы родились.

Сердце Киллиана екнуло.

— Близнецы?!

— А ты не слышал разве?! — Кейти встала. — Подожди секундочку, сейчас принесу фотографию, полюбуешься.

Она ушла вглубь прицепа и вернулась, неся фотографию двух маленьких девочек в розовых ночных рубашках. На фото им было месяцев по шесть, у обеих были огненно-рыжие волосы.

— Боже милостивый! — Киллиан был в восторге. Руки дрожали, на глаза навернулись слезы.

— Если хочешь, можешь себе оставить. — Кейти была тронута. — Правда, похожи на маленьких тролликов?

Киллиан отрицательно покачал головой:

— Нет. Настоящие красавицы! Так я могу взять?

Вместо ответа Кейти наклонилась и поцеловала Киллиана в щеку:

— На здоровье, дорогой!

И Киллиан расплакался, он шмыгал носом, вытирал слезы рукавом: Рейчел с двумя детьми, а теперь еще и эти две озорницы…

Киллиан отвернулся. Из заднего кармана он вынул влажный бумажник и осторожно вложил фотографию в отделение для водительского удостоверения с прозрачным окошком.

Манипуляции с кошельком натолкнули его на мысль: он вынул слегка намокший чек:

— У тебя ручка есть?

Кейти посмотрела на чек и вздохнула.

— Не надо этого делать, — прошептала она.

— Нужно, нужно. Все в порядке. У меня не с деньгами проблемы.

— У нее действительно все хорошо. Есть мужчина. Не пейви, англичанин.

— Она замужем?

— По сути нет. Но они довольно долго вместе живут. Зовут его Тревор. Госслужащий. Такой… с бородкой.

— Именно это тебя так настроило в его пользу? — рассмеялся Киллиан.

— Можешь шутить, сколько влезет. А я встречалась с ним. Хороший человек. Он бы и тебе понравился.

— Он уже мне нравится. Принеси ручку, женщина!

После небольшой шутливой перебранки Кейти принесла шариковую ручку. Киллиан выписал чек на десять тысяч фунтов и отдал Кейти. Он был уверен, что Кейти большую часть этой суммы отдаст Карен.

— Это слишком много.

— Бери-бери!

Кейти нехотя взяла чек и тоже расплакалась.

— Ты с Доналом виделся? — спросила она, пытаясь сменить тему разговора.

— Да, только что. Освобождает для меня свой караван.

— Он хороший человек.

Киллиан вздохнул, встал:

— Ну что ж, мне пора…

Киллиан и Кейти смотрели в глаза друг другу. Казалось, и не было стольких лет разлуки и ошибок, что разлучили их. Как будто они снова были влюбленными подростками.

— Кстати, а остальные дети как? — спохватился Киллиан.

— В полном порядке. Ну вот, фейерверк заканчивается, сейчас народ будет расходиться и вот-вот вернется мой мужчина.

Киллиан вздохнул и направился к двери.

Кейти спрятала чек в карман:

— Я не буду обналичивать чек, пока не закончатся твои проблемы.

— Нет, не тяни. Мне будет приятно знать, что я ей хоть чем-то помог. Да и потом, у меня действительно с деньгами проблем нет.

— Ну хорошо, — ответила она.

Киллиан уже повернул дверную ручку, когда женщина крепко его обняла, поцеловала и выпроводила из трейлера.

Она помахала ему из окна, прежде чем задернуть шторы.

Киллиан закашлялся, вытер слезы и нежно прикоснулся к кошельку.

Еще раз поглядел на фото.

Действительно, озорницы…

С другого конца стоянки его заметил Донал и помахал рукой. Киллиан спрятал фотографию.

— Ну вот, дружище, можешь перебираться ко мне. Как видишь, это довольно большой караван, так что ты со своей подругой можешь устроиться на двух кроватях, а девочки могут спать на двуспальной. Если ты не решишь устроиться по-другому, разумеется.

— Да нет, очень хорошо. Дружище, ты мой спаситель! — Киллиан крепко пожал руку Доналу. Про себя он решил, что устроится на софе.

— Не говори глупостей. И не забудь про рагу.

— Ведь забыл! Сейчас схожу.

Мужчины еще раз пожали друг другу руки, и Киллиан пошел к пляжу.

О его приходе знала уже вся община, и на автостоянке его перехватил худой парень, почти одного с ним роста.

Долговязый бородатый тип с недоброй ухмылкой.

— Томми Трейнер, — представился он.

— Я так и подумал, — ответил Киллиан.

— Просто, чтоб ты знал, Кейти — моя женщина, — предостерег Томми.

— Сынок, сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— Ты заботишься о ней, да? Она хорошая женщина, и мне бы не хотелось услышать о тебе что-нибудь плохое.