Святослав - Александр Королев

О существовании особого княжеского стола в Чернигове свидетельствует и наличие в городе детинца (крепости), и упоминание Чернигова в договоре 944 года вместе с Киевом, что говорит о их равном статусе, и наконец то, что, согласно «Повести временных лет», до второй четверти XI века в городе еще не правили Рюриковичи. Отметим, что сам Чернигов выделился из нескольких поселений, а вокруг него существовала система вторичных центров, городищ, которые, возможно, были резиденциями знатных русов{409}.

Но если печенеги действительно опасались появления близ Киева черниговского князя, то почему вместо него возник воевода Претич, который робко топтался со своими людьми на левом берегу Днепра, мечтая лишь о том, чтобы вывезти из города Ольгу с внуками? Куда девался его князь? И где были два десятка прочих русских князей, окружавших Игоря во время отправки посольства к ромеям в 944 году и затем посылавших в Константинополь русскую делегацию во главе с Ольгой? Может быть, все они были вовлечены в движение Святослава в Болгарию? Учитывая количество русов, высадившихся на болгарском берегу летом 968 года, это вполне вероятно. Но почему тогда печенегов так напутал шум, устроенный Претичем? Какую опасность они ожидали с этой стороны, если все русские князья находились на Балканах?{410} Что же такое происходило в то время на Востоке, что могло настораживать кочевников, блокировавших Киев?

Араб Ибн Хаукаль происходил из города Нисибина в северной Месопотамии. Разорившись, он решил поправить свое положение и совершить путешествие (возможно, в качестве агента), надеясь провернуть при этом кое-какие коммерческие делишки. В 943 году путешественник выехал из Багдада и более тридцати лет провел в скитаниях, посетив почти все мусульманские страны от Испании до Индии. Результатом его странствий стал труд, название которого переводят на русский язык то как «Книга путей и государств», то как «Книга путей и стран». При ее написании Ибн Хаукаль, как и большинство арабских авторов, использовал труды предшественников и собственные наблюдения. Он сообщил, что в 358 году хиджры (по мусульманскому летоисчислению, а от Рождества Христова это период с ноября 968-го по ноябрь 969 года) русы разграбили столицу Волжской Болгарии Булгар, напали на буртасов, разорили хазарские города на Волге: «В настоящее же время не осталось ни следа ни из Булгара, ни из Буртаса, ни из Хазара, ибо Русы напали (или истребили) всех их, отняли у них все эти области и присвоили их себе. Те же, которые спаслись от их рук, рассеяны по ближайшим местам, из желания остаться вблизи своих стран и надеясь заключить с ними мир и подчиниться им»{411}. В другом месте Ибн Хаукаль пишет, что «Булгар есть небольшой город, не имеющий многих владений; известен же он потому, что был гаванью этих государств, но Русы ограбили его, Хазран, Итиль и Самандар в 358 году и отправились тотчас в Рум и Андалус»{412}. Еще в одном месте своего труда, отметив в очередной раз, что поход русов имел место в 358 году хиджры, он сообщает: «Хазары имеют также город, называемый Самандаром, который находился между ним (Итилем. – А. К) и Баб-аль-Абвабом (Дербентом. – А. К.). В этом городе было много садов, говорят, что он содержал около 40 тысяч виноградников. Я разведал о нем в Джурджане (Ургенче, столице Хорезма. – А. К.) по свежей памяти о нем. Его населяли мусульмане и другие; они (мусульмане. – А. К.) имели в нем мечети, христиане – церкви и евреи – синагоги. Но Русы напали на все это, разрушили всё, что было по реке Итиль (Волге. – А. К.), принадлежавшее Хазарам, Булгарам и Буртасам, и овладели им. Жители Итиля же убежали на остров Бабаль-Абваба (остров близ Дербента. – А. К.), а часть их живет на острове Сиа-Ку (полуостров Мангышлак. – А. К.) в страхе»{413}.

Ибн Хаукаль писал свою книгу около 976-977 годов. «Повесть временных лет», составленная в начале XII века на основе более ранних летописных и нелетописных источников, также сообщает о войне русов с хазарами, но датирует это событие 965 годом и делает главным действующим лицом Святослава, излагая историю похода отлично от арабского географа. Об одном или разных походах говорят источники? Если об одном, то какая датировка более правильная? Если о разных, то кто разгромил владения хазар в Нижнем Поволжье (в Итиле) и на Кавказе (в Самандаре) в 968/69 году? Востоковед второй половины XIX века А. Я. Гаркави, издавший отрывки из сочинения Ибн Хаукаля на русском языке, был убежден, что ученый араб X века описывал какой-то другой поход, отличный от похода Святослава в Подонье и на Тамань. И этот второй поход Гаркави также приписывал Святославу{414}. Казалось бы, кто кроме этого стремительного князя мог нанести серию ударов по ослабленной соседями Хазарии, ударов, которые имели для хазар роковые последствия? Но в конце 960-х годов Святослав был занят дунайскими болгарами. Летопись пишет, что, узнав о набеге печенегов, князь быстро прискакал в Киев по приглашению горожан (и набег кочевников, и возвращение князя летописец относит к 968 году). Всеми помыслами Святослав оставался на Дунае, туда он и стремился вернуться при первой возможности. В июле 969 года он все еще пребывал в Киеве – умерла Ольга, сын хоронил мать, делал распоряжения, касавшиеся управления Русской землей, и все-таки неудержимо стремился назад – в Болгарию. Об этом мы еще поговорим подробнее чуть позже, пока же отметим, что в момент разгрома хазарского Поволжья князь находился в Киеве и никуда из него, кроме как на Дунай, не рвался. Может быть, его планы изменились? Или же он, оставшись в столице русов, направил против хазар войска? Для разгрома, описанного Ибн Хаукалем, требовались значительные силы и немалое время. Ни того ни другого у Святослава не было. Из летописного рассказа видно, что основная часть русского войска, отплывшего в Болгарию на судах, так и осталась на Балканах{415}. Небольшая конная дружина – вот те силы, с которыми наш герой появился в Киеве. Болгары, кстати, не почувствовали особых изменений с его уходом на Русь. Осенью 969 года они молили Никифора Фоку о помощи против русов. Если бы князь решил устроить поход на Восток, ему, несомненно, пришлось бы выводить войска из Болгарии. Судя по летописному описанию осады Киева печенегами, на Руси взять силы было неоткуда. Киевляне прямо укоряли Святослава, что он ради «чужой земли» покинул «свою». В этих условиях даже стремительному Святославу вряд ли удалось бы набрать в «своей земле» еще одно войско и направить его на Итиль и Самандар{416}.

Если считать, что разгром Итиля и Самандара – дело рук Святослава (без сомнения, воевавшего с хазарами), и признать, что в 968/69 году князь совершить этот поход не мог, остается один выход – отнести поход в Поволжье и на Кавказ ко времени, когда Святослав еще не увлекся перспективой закрепления на Дунае, то есть признать, что и русская летопись, и арабский географ говорят об одном и том же походе – походе 965 года на хазар. Но как тогда быть с датировкой похода, имеющейся у Ибн Хаукаля? Нам известно, что в летописных датах часто встречаются неточности. Напомню, что даты были проставлены в уже готовый текст составителем «Повести временных лет». Было известно, что княгиня Ольга умерла 11 июля 969 года, поэтому осаду печенегами Киева и возвращение Святослава домой отнесли к предыдущему, 968 году. Исходя из этого, поход на болгар по летописи начался в 967 году, хотя на самом деле, как видно из византийских источников, в этом году Святослав только встретился с Калокиром, а напал на Болгарию в следующем, 968 году. Так как же можно не доверять современнику событий Ибн Хаукалю и доверять русской летописи?

Ответ на этот вопрос попытался найти еще один крупный востоковед, В. В. Бартольд. Он пришел к выводу, что Ибн Хаукаль вовсе не относил поход русов на хазар к 358 году хиджры, а указание на этот год – результат плохого перевода, выполненного А. Я. Гаркави: «В действительности более тщательное рассмотрение текста Ибн Хаукаля показывает, что его дата (358 г. х.) относится не ко времени разгрома, а к тому времени, когда Ибн Хаукаль, находившийся в Джурджане (Гиркане), узнал о разгроме, и только по небрежности в других местах отнесено им к самому событию»{417}. Подтверждение летописной датировки и одновременно «небрежности» Ибн Хаукаля можно, как кажется, отыскать в упоминавшихся выше сообщениях арабских авторов Ибн Мискавейха (начало XI века) и Ибн ал-Асира (начало XIII века) о том, что в 354 году хиджры (965 год н. э.) какие-то «турки» напали на Хазарию, что побудило хазар обратиться в Хорезм и в обмен на помощь принять ислам. Может быть, и эти арабские авторы тоже что-то перепутали и назвали «турками» русов или (что кажется более вероятным) их союзников в этом походе – огузов? Получается, Ибн Хаукаль как бы дополняет русскую летопись. Но почему сама «Повесть временных лет» ничего не говорит о разгроме Итиля и Самандара, зато описывает захват сравнительно небольшой Белой Вежи (Саркела)? Отвечая на этот вопрос, можно, конечно, допустить, что летописец не любил описывать дальние походы русов или считал необходимым сообщать о завоевании лишь тех земель, которые позднее вошли в состав Руси. Возможно, он просто не знал о разгроме Хазарии, но помнил об овладении Саркелом. Но почему же Ибн Хаукаль ничего не сообщает о действиях русов на Дону и в Тамани? Получается, это для него было несущественным?{418} Такие вот поверхностные и недалекие русские хронисты и арабские авторы…