Святослав - Александр Королев

Александр Сергеевич Королев

Святослав

От автора

Взяв в руки это издание из серии «ЖЗЛ», читатель, возможно, скажет: «Ну, вот кто-то и про Святослава умудрился написать толстую книжку. О чем тут можно рассказывать на нескольких сотнях страниц?!» Действительно, в летописях повествование о подвигах князя, жившего в середине X века, умещается на десятке листов. Известно, что Святослав был сыном киевского князя Игоря, которого зверски убили восставшие древляне, потому и воспитывала мальчика мать – княгиня Ольга. Оставив Киев, подросший Святослав во главе дружины начал крушить соседние страны, бросаясь то на хазар, то на дунайских болгар, то на византийцев. Еще известно, что он не поддался на уговоры матери принять крещение, и это, по мнению летописцев, предопределило несчастную судьбу удалого князя – он попал в засаду к печенегам, те убили героя и сделали из его головы чашу Есть, правда, и византийские источники, но их информация относится только к заключительному этапу биографии русского князя – к истории его войны и поражения на Балканах… Но русские летописи не сообщают ни о каком поражении! В их представлении Святослав победил всех своих врагов, пошел в Киев за подкреплением, вот тут-то его подкараулили кочевники и… ну а дальше вы знаете.

К летописной биографии Святослава возникает много вопросов. Сколько лет было князю, когда погиб его отец? Если он был ребенком, то почему Ольге не удалось привить сыну интерес к христианству? Зачем Святослав оставил Киев и начал воевать с соседями? Чего добивался? Как далеко зашел во время своего восточного похода на хазар? И почему все бросил и ушел на Дунай? На что рассчитывал, ввязываясь в болгаровизантийский конфликт? В книге я постарался разобрать все, в том числе наиболее запутанные, обстоятельства жизни Святослава, так что, прочитав ее, заинтересованный читатель получит по возможности полное представление о нашем герое. Остается лишь сделать некоторые необходимые пояснения.

Первое – летописный рассказ о Святославе при всей своей яркости содержит мало деталей для характеристики князя как «живого» человека. Как известно, герои русской истории X века описаны летописцами на основе преданий и по заданному шаблону. Заранее ясно, как поступит тот или иной персонаж в зависимости от ситуации. Поэтому язычники Ольга и Владимир, приняв христианство, или преображаются до неузнаваемости (как Ольга), или попросту исчезают со страниц летописи (как Владимир): информации об изменении героем образа жизни оказывается у книжника недостаточно, а вести себя христианин должен иначе, чем язычник. Неясно, чем в реальности были мотивированы их поступки, какие эмоции они переживали на самом деле. В равной степени это относится и к зарубежным источникам, тем же византийским хроникам, авторы которых видят в поступках Святослава лишь проявление «варварских» спеси, жадности и жестокости. Указанный недостаток материала не может не отражаться на занимательности повествования.

Второе пояснение касается объема имеющейся у нас информации. Факты биографии Святослава, содержащиеся в источниках, трудно собрать в единую картину. Иногда не вполне понятно даже, что в том или ином случае имел в виду древнерусский монах-летописец или, скажем, византийский ученый император Константин Багрянородный. В результате приходится углубляться в анализ, «взвешивать» каждый факт. Поэтому повествование строится вокруг известных нам событий из жизни князя и напоминает, скорее, серию очерков.

И, наконец, третье. Нехватку информации, напрямую касающейся Святослава, приходится восполнять рассказом о событиях, прямо или косвенно повлиявших на те или иные поступки нашего героя. Поэтому не всегда в центре повествования оказывается Святослав, а иногда и сам рассказ приходится вести, глядя на русского князя глазами его недоброжелателей. Но все эти ухищрения необходимы для того, чтобы понять время, в которое жил наш герой, и лучше рассмотреть его самого, что в конечном счете и составляет главную задачу пишущих и читающих о Святославе.

Глава первая,

Император ромеев Константин VII, приближаясь к пятидесятилетию, все еще оставался красивым мужчиной. Высокий, широкоплечий, с длинной шеей, он был, как и в юности, прям, словно кипарис. Унаследованную от предков телесную красоту не смогли окончательно испортить ни пристрастие к обильной и вкусной пище, ни увлечение науками, предполагающее малоподвижное времяпрепровождение в обществе книг. Стандартам красоты того времени соответствовало и лицо – широкое, с орлиным носом и здоровым румянцем на щеках на фоне молочно-белой кожи. Розовые щеки царя придавали ему вид человека добродушного и приветливого, каким и должен был быть этот любитель не только поесть, но и хорошо выпить – слабость, которую ставили ему в вину некоторые болтливые подданные. Но особенно красивы были у Константина глаза, унаследованные от матери – красавицы Зои Карбонопсины, то есть «Черноокой», или «Огнеокой».

Отец Константина, император Лев VI, сойдясь с этой яркой женщиной, совсем потерял голову. К тому времени он правил Византийской империей уже много лет, но трудно было найти в Константинополе человека более несчастного в личной жизни. Еще совсем молодым родители женили его на скучной и болезненной Феофано, проводившей в молитвах дни и ночи. Такое благочестие было отмечено церковью, и после смерти набожную императрицу причислили к лику святых. Но самого Льва к святой жизни не тянуло. Кончины жены ему пришлось ждать более десяти лет, и он проводил время в обществе любовницы – женщины живой и умевшей утешить. Ее, как и последнюю любовь василевса, звали Зоя. Феофано пожаловалась свекру на неверного супруга, и император Василий I, грубый солдафон, Наказал своего сына, как умел, – он схватил Льва за волосы, свалил с ног и долго бил кулаками и ногами. Зою вскоре выдали замуж. Однако это не охладило наследника престола, он стал осторожнее, но их связь продолжалась. Наконец Василий I умер, власть перешла ко Льву и… еще три года Зоя оставалась его любовницей. Оба были несвободны. Эти запутанные отношения могли тянуться бесконечно долго, но почти одновременно из жизни ушли императрица Феофано и супруг Зои. Злые языки говорили, что Зоя их и отравила.

Это не помешало Льву VI вскоре на ней жениться. Его семейная идиллия длилась недолго – спустя один год и восемь месяцев Зоя также скончалась. Царь не терял надежды устроить свою жизнь и женился на красавице Евдокии. Юная жена умерла через год во время родов, а следом за ней Бог прибрал и сына Льва – младенца Василия. Вместе со смертью сына, казалось, рухнули надежды императора иметь мужское потомство (от первого брака у него были дочери). Церковь ограничивала число возможных вступлений в брак, даже третий брак царя был разрешен патриархом как исключение, а уж о четвертом и говорить не приходилось. Оставалось доживать. Кое-кто начал проявлять нетерпение: во время посещения церкви неизвестный подскочил к царю и ударил его палицей по голове. Смерть была неминуема, если бы конец орудия убийства не зацепился за поликандило (подвесной светильник). Кровь хлынула из головы, царь упал, началась паника, кто-то бросился бежать вон, кто-то – крутить руки убийце-неудачнику. Но даже когда, после долгих пыток, эти руки отрубили, убийца не назвал сообщников. Пришлось отрубить еще и ноги, а затем сжечь его самого. Злые языки обвиняли в организации покушения младшего брата Льва Александра, который, являясь императором-соправителем, никакой реальной политической роли не играл и в день покушения, сказавшись больным, остался дома. Однако прямых доказательств не было. Всевозможные провидцы начали сулить уцелевшему царю долголетие, а один из них даже с точностью до дня определил, что Лев VI будет царствовать еще десять лет.

Но Лев не хотел пассивно дожидаться окончания отведенного ему предсказателями срока. Вскоре после смерти третьей жены в его жизни появилась последняя любовь – Зоя Карбонопсина. Девушка из знатной семьи несколько лет довольствовалась ролью сожительницы, но когда она родила сына, подобное положение дел перестало устраивать самого императора. Лев VI начал добиваться разрешения на четвертый брак. Патриарх Николай Мистик занял принципиальную позицию. Он даже отказывался крестить «незаконного» ребенка. Такого от патриарха Лев VI не ожидал, ведь Николай Мистик был его другом детства. Лишь спустя почти восемь месяцев младенца (будущего императора Константина VII) крестили. Но сделано это было с условием, что блудница Зоя будет удалена из дворца. Влюбленный Лев VI обманул патриарха. Их обвенчал с Зоей простой священник, которого за это лишили сана. Взбешенный Николай Мистик отрешил императора-обманщика от церкви. Впрочем, вскоре стало ясно, что патриарх зарвался – и его отправили в ссылку. Новый патриарх Евфимий оказался более сговорчивым и согласился признать четвертый брак императора. Отныне все разговоры о незаконности Константина прекратились; наоборот, стали особо подчеркивать, что он сын правящего василевса ромеев, родившийся в «Порфире» – особом покое императорского дворца, традиционном месте рождения царских детей. Отсюда и прозвище, закрепившееся за наследником, – «Порфирогенит», или «Багрянородный».