Правила обмана - Кристофер Райх

— Тогда кто убил Блитца?

Хоффман на секунду замешкался, затем вздохнул, и у него задергалось веко.

— Люди, чьи взгляды не совпадают с нашими.

— То есть они не считают «Тор» такой уж удачной затеей? А вдруг они не захотят отпустить меня на все четыре стороны?

— За них я не отвечаю. Если покушались на вашу жизнь, то, по-моему, потому, что они считают, что вы работаете вместе с вашей женой.

— Хотите сказать, работаю на вас?

Хоффман потер лоб. Очевидно, ему не особенно понравилась эта мысль.

— В любом случае здесь я не могу вам помочь.

— Ценю вашу честность, — сказал Джонатан, — но, к сожалению, мои проблемы она не решает.

Хоффман заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла, давая понять, что официальная часть встречи закончена и теперь можно поговорить неформально.

— Сочувствую вам, доктор Рэнсом. Самое тяжелое — это неведение. Мой брак не продлился и трех лет. А вы выдержали восемь. Не многим такое удается.

Временами, когда он говорил, его глаза начинали быстро-быстро мигать. Глазное заикание. Странный тик, он напомнил Джонатану человека, которого он знал много лет назад.

— Повторяю мое предложение, — продолжал Хоффман. — Уходите, уезжайте из страны как можно скорее. Мы не желаем вам зла, в нашей истории вы — один из хороших парней. Сами того не подозревая, вы нам здорово помогли. Обещайте, что не станете разнюхивать, чем мы занимаемся, и я отзову легавых.

— Слово даете?

— Да.

Хоффман говорил и мигал, его веки дергались несколько секунд. Наконец Джонатану удалось связать имя и лицо: пять лет назад, может, даже чуть больше… но он узнал его!

Задолго до Ливана.

— Я вас знаю.

Хоффман промолчал, только на щеках у него выступили красные пятна.

Джонатан продолжил:

— Вы — Маккенна. Из королевской гвардии, были откомандированы в миротворческие войска ООН в Косово. Майор, верно?

Хоффман захихикал, словно его поймали, когда он проказничал. Какое-то время он сидел с ошеломленным видом, затем заговорил, но вместо строгого берлинского немецкого послышался чистейший лондонский кокни:

— Долго же до тебя доходило, Джонни. Угадал. Это было в Косово. В канун Нового года, если не ошибаюсь. В ту ночь мы изрядно повеселились. Ты, я и Эм. С тех пор я немного набрал в весе, но кто же с возрастом не полнеет? Хотя ты, Джонни, выглядишь классно.

Он, он. Маккенна. Набрал килограммов двадцать и потерял половину волос и густые усы, но все равно он. Те же дергающиеся веки и доводящая до исступления привычка называть его «Джонни».

Джонатан почувствовал, как кровь яростно пульсирует у него в висках. Косово. Канун Нового года, шумная вечеринка в британских казармах. В полночь майор Джок Маккенна в килте марширует под звуки волынки. А потом он вспомнил, чем все закончилось. Почему он, собственно, не сразу узнал Маккенну.

— Но ты же мертв — погиб в аварии за два дня до нашего отъезда.

Хоффман пожал плечами:

— Как видишь, не погиб.

— Так кто же ты на самом деле? — спросил Джонатан.

— Кто угодно, как того требуют обстоятельства.

Хоффман выпрыгнул из-за стола. Джонатан выхватил пистолет, но рука Хоффмана выбила его. В другой руке у Хоффмана между средним и безымянным пальцами появилось двустороннее лезвие, он тут же пустил его в ход. Лезвие прошло в миллиметре от шеи Джонатана, порезав лацкан его пиджака. Джонатан отскочил, опрокинув стул.

— Твоя очередь, — произнес Хоффман. — Давай. Кричи. Тебе нужна полиция? Отлично. Зови. Пусть все увидят, что на меня напал убийца и я защищаюсь.

Схватив стул, Джонатан выставил его перед собой. Хоффман рванул вперед, лезвие в его пальцах было почти незаметно. Джонатан вскинул стул, отражая удар.

Бросив взгляд на стол, он увидел, что коробка с болванками из нержавеющей стали по-прежнему стоит на углу. Каждая болванка размером со стакан и весит около килограмма. Оттолкнув Хоффмана, Джонатан шагнул вперед и схватил болванку. Теперь он держал стул одной рукой, что делало его весьма уязвимым. Хоффман тут же это заметил. Схватив стул за ножку, он дернул ее в сторону, одновременно перенес свой вес на другую ногу и атаковал. Джонатан опять не успел отступить. Со свистом рассекая воздух, лезвие разрезало пиджак и рубашку. В этот момент Джонатан опустил болванку на голову Хоффману — удар пришелся точно в бровь. Хоффман хрюкнул, встряхнулся и мощно навалился на стул, тесня Джонатана. Джонатан отбросил болванку и схватил стул двумя руками. Хоффман наседал. Он был тяжелее и, несмотря на свой невзрачный облик, невероятно силен. Лезвие снова достало Джонатана, и он почувствовал жалящую боль в шее.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Господин Хоффман, у вас все в порядке?

— Все отлично, — нелепо-восторженным голосом ответил Хоффман.

Мужчин разделяло менее метра. Лицо Хоффмана полыхало, лоб покрылся потом. Он занес руку для удара.

Внезапно Джонатан присел. Не ожидая этого маневра, Хоффман, уже выбросивший руку вперед, упал на колено. Джонатан схватил другую болванку и ударил ею противника по затылку. Хоффман попытался подняться на ноги, и Джонатан нанес еще один удар.

Хоффман рухнул на пол.

— Господин Хоффман! — звала секретарша, колотя в дверь. — Что случилось? Пожалуйста, позвольте мне войти!

Джонатан в оцепенении отступил назад, нащупывая рукой стол, чтобы опереться. В стеклянной рамке он увидел свое отражение. Из раны на шее текла кровь. Еще пара сантиметров, и этот тип перерезал бы ему сонную артерию. Джонатан достал из кармана носовой платок и зажал им рану.

— Секундочку! — Чтобы сымитировать восторженный голос Хоффмана, ему пришлось улыбаться как можно шире.

Джонатан осмотрелся. Позади стола находилось окно. До земли — четыре этажа, и на этот раз никаких водосточных труб. Он подошел к двери, подобрал пистолет и засунул его за пояс.

— Войдите, — сказал он.

Вбежала секретарша, и Джонатан тут же закрыл за ней дверь.

— Боже мой, что случилось? — воскликнула она, обводя кабинет недоуменным взглядом.

Джонатан прижал ее к двери:

— Если будешь вести себя тихо — останешься жива. Понятно?

Секретарша энергично закивала:

— Но…

— Тсс… — сказал он. — Все будет в порядке. Обещаю. Лучше расслабься.

От ужаса ее глаза стали круглыми.

Джонатан надавил ей на сонную артерию, прерывая доступ крови к мозгу. Секретарша дернулась и через пять секунд потеряла сознание. Он опустил ее на ковер. Через несколько минут — от двух до десяти — она придет в себя. Хоффману потребуется чуть больше времени.

Джонатан осмотрелся: он не мог идти в таком виде. Сбросив рабочую куртку, он нашел пальто Хоффмана, надел его и застегнул на все пуговицы, затем не спеша вышел в коридор, опустив голову и прижимая к шее носовой платок. По лестнице он спустился на первый этаж и вышел через главный вход. Более или менее чинно пройдя один квартал, он перешел на рысь, а потом и вовсе кинулся бежать со всех ног.

«Мерседес» стоял в гараже на Централштрассе напротив вокзала. Первым делом отыскав в машине аптечку, он достал оттуда марлю и бинт. Но этого было недостаточно: необходимо наложить швы.

Одной рукой зажимая рану, другой он медленно вывел машину из города и выехал на автобан в сторону Берна.

Было только одно место, куда он мог отправиться.

50

Фон Даникен ехал в левом ряду, стрелка спидометра показывала сто восемьдесят. Шоссе проходило через виноградники на склонах Женевского озера. Голубая гладь заполняла все ветровое стекло. За озером возвышались окутанные облаками снежные шапки французской Верхней Савойи.

Когда он подъезжал к Ниону, пригороду Женевы, у него зазвонил телефон. Он ответил.

— Роде, медэксперт из Цюриха, — представился звонивший.

— Да, доктор… — Фон Даникен вспомнил, что удалил вчерашний пропущенный звонок Роде.

— Я по поводу вскрытия Ламмерса. Мы обнаружили нечто странное. — И Роде вкратце рассказал о своем открытии — о том, что пули были покрыты батрахотоксином, или лягушачьим ядом. — Мой коллега, доктор Вайкс из Нового Скотленд-Ярда, считает, что человек, убивший Тео Ламмерса, связан с ЦРУ.

Фон Даникен промолчал. ЦРУ. Все-таки ЦРУ. Когда стало понятно, что Блитц был не немцем, а иранцем, да еще и бывшим военным офицером, он заподозрил, что убийство организовано профессиональной разведслужбой. Он подумал о Филипе Паламбо. Либо американский агент не знал об операции, либо по каким-то соображениям скрыл от него часть информации.

Фон Даникен поблагодарил Роде и положил трубку. На въезде в город шоссе сужалось: дорога повторяла контуры озера. Слева от него раскинулся прекрасный парк, заснеженные луга спускались террасами к самому озеру. По обеим сторонам дороги мелькали обнесенные забором корпуса известных международных учреждений. Организация Объединенных Наций. Генеральное соглашение по тарифам и торговле. Всемирная организация здравоохранения.