Сестрички и другие чудовища - Игорь Мытько

— Вот ви-и-и-дите! — не унималась Медуза. — Перевели-и-ись! А Посейдон… он такой… такой… Он просто бог!

— Вот именно, — снова стала строгой Сфено. — Он просто бог. Таких на Олимпе целый пантеон, да не нужны никому. А тебе нужен настоящий мужик. Надёжный. С профессией.

— И дурак! — добавила Эвриала.

Сфено и Медуза удивлённо посмотрели на сестру.

— И Геракл, — поправилась Эвриала.

— Да, по уму не Платон, — согласилась Сфено. — Зато и во всём остальном… не Платон!

И старшие сестрички захохотали так, что даже Медуза заулыбалась, хотя ничего не поняла.

Персей висел над пустым островом и недоумённо озирался. Солнце пекло как горн Гефеста. Руку оттягивал огромный зеркальный щит, подарочек Афины. Крылатые шлёпанцы Гермеса неприятно хлопали по лодыжкам.

«Что я тут делаю? — подумал Персей. — Какого фавна я вообще сюда припёрся?»

Он смутно припомнил, что должен кому-то отрубить голову, смотрясь в зеркало щита, но кому — хоть убей, не мог вспомнить.

Кому вообще можно отрубить голову, глядя в зеркало? Себе, что ли?

— Кидалово какое-то, — проворчал он. — Развели грека как лоха.

Одинокая чайка ехидным хохотом подтвердила этот вывод.

— Афина, — сказал Персей и взмахнул мечом, — ты никуда не уходи, есть базар…

И взмахивая ногами, обутыми в крылатые сандалии, потянулся на восток.

Шастель никогда не бил девушек, особенно таких, которые могут дать сдачи даже старшему по званию. Но сегодня он уже был готов отступить от принципов:

— Сержант Мари! Это! Это!..

— Это самоуправство, — пришёл на выручку Образцов и незаметно для генерала подмигнул Мари.

— Это нарушение приказа, — добавил швед и дрогнул веком.

— Это возмутительно, — сказал Джефф и цыкнул зубом.

— Вот именно! Возмутительно! — Шастель осёкся. — Капитан, вы можете говорить?

Американец с интересом потрогал себя за челюсть.

— Это прикольно, — только и смог сказать он.

По залу прокатился скрежет, как на встрече групп по борьбе с остеохондрозом. Окаменевшие учёные, остолбеневшие полицейские, замерший с занесённой для удара ногой полковник Мрак — все пришли в движение.

— …вижу, тут происходит грубое нарушение… А чего это тут происходит? — уточнил Мрак, ворочая затекшей шеей.

— А это вы сами разбирайтесь, — ответил сразу повеселевший генерал. — Вы тут главный. А я тут так… в отставке!

…В каморке ресторана полковник Дурастель произнес «…комод из массива черешни» и пригорюнился.

…Японские туристы дисциплинированно повернулись в другую сторону и защёлкали фотоаппаратами.

…На складе вещдоков завозились скульптуры, извлечённые из самолёта «Тюмень — Бангкок».

…На полигоне в/ч 342657 бойцы опустили ногу так лихо, что слегка вздрогнула почва.

…Профессор Джексон в чулане понял, что может дышать, и почему-то вспомнил имя последнего ассистента. Эдуард! Конечно же, его зовут Эдуард!

…Девушка в загашнике Парка культуры размахнулась и выкинула осточертевшее весло подальше.

…Роденовский Мыслитель всхрапнул и продолжил спать.

…В римском Национальном музее вдребезги разлетелось стекло, выбитое диском, который после многовекового замаха запустил-таки дискобол.

…Захныкал мальчик, доставший наконец занозу.

— …Ничего особенного, — сказала жена Лота, — чудовища как чудовища.

…Истуканы острова Пасхи обменялись недоумёнными взглядами.

— …Меня кто-нибудь снимет отсюда? — жалобно спросил лейтенант О.

Эпилог

— Ирэн, ты выйдешь за меня замуж? — спросил лейтенант О.

— Мне надо подумать, — ответила Мари.

— Дежа вю, — сказал Георг, разглядывая длинную очередь на паспортном контроле.

— Ничего, — улыбнулась Жанна, — в прошлый раз вы тоже не понимали, что здесь делаете. И сейчас обойдётся!

— «Обойдётся!» — обиделся инспектор. — Почему вы говорите обо мне так презрительно? Да ещё в третьем лице? Он обойдётся, да?! То он… то есть я должен встречать родителей Мари и Ирэн, потому что их доченьки на югах прохлаждаются. То я должен встречать Мари и Ирэн, потому что их родители сюрприз приготовили… Вот возьму и уйду!

— Кстати, вот, возьмите! — Жанна сунула Георгу в руки букет астр. — По этикету цветы должен вручать мужчина.

— По этикету, — инспектор отодвинулся от букета, насколько позволяла вытянутая рука, — подчинённый должен встречать начальника из командировки, а не наоборот! А я, между прочим, в командировке пять лет не был!

— Ну вот видите! — вроде как согласилась с Георгом Жанна и тут же сменила тему. — Как думаете, кто займёт место Мрака? Он же теперь шеф Интеркошмарпола вместо Шастеля.

Георг почесал нос астрами.

— Шастель?

Жанна с жалостью посмотрела на Георга.

— Вообще-то Шастель, во-первых, на пенсии, во-вторых, в отставке, в-третьих, устроился на полставки консультантом у Мрака. Говорят, консультирует его по пять раз на дню, — у Жанны загорелись глаза. — Тот уже и под столом прятался, и в шкафу, и за портьерой. А Шастель всё равно его находит, наклонится так под стол и ласково: «А вот Дрыгодерга я советую ловить на мелких Шалопусиков».

— Каких Шалопусиков? — Георг нахмурился, припоминая картотеку. — Не бывает никаких Шалопусиков!

— А Шастелю-то что? Он проконсультировал, а дальше Мраку разбираться.

Инспектор замотал головой. Ему не нравилось, с каким смаком Жанна описывает мучения начальства.

— И откуда ты все эти гадости берёшь?

— А мне русский майор рассказал… Ну, этот… Герой Антарктиды! У него ещё дружок американец.

— Образцов и Джефф? — забеспокоился Георг. — А вдруг кого-нибудь их них на место Мрака поставят? Или, — инспектор нервно сглотнул, — сразу обоих?

Жанна покачала головой («Какой этот инспектор дремучий! Хоть и старший! Ни одной сплетни не знает!»).

— Зачем им это? Они устроились в программу обмена свидетелями, живут в международных водах, столуются в дьютифри…

— И кто же тогда станет нашим начальником? — задумался Георг.

— Мари! — закричала Жанна.

«А что? Молодая, перспективная», — подумал инспектор.

— Ирэн!

«Ещё чего? Хотя… Можно руководить вдвоём, никто толком не разберёт, где профессионал со стажем, а где штатская балаболка!»

— Мы здесь!

Георг оторвался от кадровых раздумий. Мари и Ирэн, одетые по гражданке и потому совершенно неразличимые, неслись к ним, помахивая сумочками. Сзади, гружёный чемоданами и чертовски похожий на пингвина, ковылял О. Инспектор расправил плечи, выставил перед собой букет, откашлялся… и проводил близняшек недоумённым взглядом.

— Ну? — строго спросил Георг у подоспевшего лейтенанта. — И как это называется?

О. хотел виновато развести руками, но чемоданы утянули его вслед за Мари и Ирэн. Туда же улетучилась Жанна.

— Напьюсь, — мрачно решил Георг.

Затрещал мобильник.

— То есть женюсь, — поправился инспектор и повеселел. — И напьюсь.

Он взял трубку и сказал:

— Да, дорогая!

Тем временем Мари и Ирэн домчались до родителей, которые катили им навстречу — сюрприз! — прогулочную коляску. Из коляски на окружающих строго смотрел круглый лысый младенец.

— Ой! — закричала Ирэн. — Ой, что это! Кто это? Как это? Мама! Папа! Мари!

— По-моему, — предположила Мари, чувствуя, как её щеки неудержимо расползаются в счастливой улыбке, — это наша младшая сестра.

— Да ладно?! — поразилась Ирэн. — Сестра?! Откуда?!

— Из Африки, — ответил папа.

— Мы не виноваты, — добавила мама и почему-то осуждающе покосилась на папу.

— А почему нам не сообщили?! — вопила Ирэн. — Ах вы, свиньи! Ну сволочи же! Дайте я вас всех расцелую!

В инициированные Ирэн объятья и поцелуи попали все, включая лейтенанта. Мама, нижним чутьём угадав в О. будущего зятя, обрушила на него водопад вопросов об антарктических приключениях. Из-за воплей Ирэн, смеха Мари и восклицаний Жанны лейтенант мало что слышал, но на всякий случай кивал каждый раз, когда мама закрывала рот.

Когда частота и высота радостных визгов опустилась ниже звукового порога, подошедший Георг сказал:

— Вы все приглашены на мою свадьбу. Я женюсь на Виктории. А Виктория выходит за меня замуж. И не поздравляйте! На свадьбе поздравите. Как назвали-то младшенькую?

— Медуза! — объявила мама.

Лица Мари и Ирэн вытянулись.

— А чего это вы? — радостно удивилась мама. — Медуза — красивое древнегреческое имя из красивой легенды про красавицу Медузу, вышедшую замуж за красавца Одиссея…

— Одиссея, который ушёл в многолетнее плавание? — на всякий случай уточнила Ирэн.

— Зачем? — не поняла мама. — У него ведь уже была жена.