Корм - Мира Грант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В течение жизни мы сталкиваемся с несколькими «разновидностями» Келлис-Амберли. Келлис противостоит враждебным риновирусам простуды и поддерживает иммунную систему. У некоторых появляются злокачественные опухоли, и тогда просыпается и берется за дело Марбург-Амберли. Соединившись, два вируса по-прежнему выполняют свои первоначальные функции. Что для нас не так уж и плохо. Хоть какие-то плюсы — раз уж приходится существовать бок о бок с живыми мертвецами, которые так и норовят вас слопать.
Проблемы начинаются, только когда КА переходит в активную фазу. Десяти микронов живого Келлис-Амберли достаточно, чтобы началась необратимая реакция и носитель погиб. Болезнь просыпается, и вы уже больше не вы — становитесь живым сосудом, содержащим инфекцию, ее вечно голодным распространителем. У зомби только две цели: выкормить вирус в себе и распространить его дальше.
Крошечной капли Келлис-Амберли достаточно, чтобы заразить как человека, так и слона. Десять микронов. Если хотите литературное сравнение — в точке в этом предложении микронов и то больше. Лошади, которая стала очагом инфекции на ранчо Райманов, вкололи приблизительно девятьсот миллионов микронов живого Келлис-Амберли.
И пусть кто-нибудь, глядя мне в глаза, скажет, что это не терроризм.
из блога Джорджии Мейсон «Эти изображения могут вас шокировать», 25 марта 2040 года.Пятнадцать
Стоит вам позвонить американскому сенатору из карантинной зоны и сообщить, что вы только что обнаружили живую кошку и шприц (в котором, видимо, осталась капля ужасающего вируса), и тут же, буквально в ту же секунду на вас набросятся и военные, и спецслужбы. Всегда подозревала, что радио- и мобильные сигналы из карантинных зон отслеживают, но сегодня мне это продемонстрировали наглядно. Только успела сказать «целый шприц», и нас сразу же окружили мрачные громилы с большими пушками.
— Снимайте на камеры, — прошипела я Рику и Шону.
Оба кивнули, едва заметно, потому что страшно было пошевелиться — столько на нас нацелили пистолетов.
— Положите шприц и все свое оружие на землю и поднимите руки над головой, — прогремел сквозь помехи из громкоговорителя бесстрастный голос.
Мы с Шоном переглянулись.
— Мы, э-э-э… журналисты, — с почти вопросительной интонацией крикнул брат. — Лицензии класса А-15, право на ношение оружия. Освещаем предвыборную кампанию сенатора Раймана. Так что у нас с собой целый арсенал. И со шприцом в руках мы чувствуем себя не совсем уютно. Вы правда готовы ждать, пока мы выложим все, что у нас есть при себе?
— Боже, надеюсь, нет, — пробормотала я. — Иначе проторчим здесь весь день.
Ближайший к нам громила (в зеленом армейском комбинезоне, а не в черном костюме агента спецслужб) дотронулся до правого уха и что-то тихонько прошептал. После некоторой паузы кивнул и сказал (гораздо более спокойным голосом, чем тот, из громкоговорителя):
— Просто положите шприц и то оружие, что у вас на виду, поднимите руки и не делайте резких движений.
— Уже гораздо лучше, спасибо, — улыбнулся брат.
Сначала я не поняла, чего это он так выделывается перед толпой нервных военных, готовых в любой момент открыть огонь. А потом проследила за его взглядом и чуть было не улыбнулась. Здравствуй, стационарная камера номер четыре. Здравствуйте, умопомрачительные рейтинги. Не зря Шон разошелся. Я вышла вперед и положила шприц на землю. Вернее не сам шприц, а запечатанный армированный двухслойный пакет. Пространство между внешним и внутренним слоями заполнял хлор: если зараза выберется из шприца, то не успеет прорваться наружу. Двигаясь с чрезвычайной осторожностью, я выложила также пистолет, электрошокер, газовый баллончик (его я обычно пристегиваю к рюкзаку — мало ли какая дрянь встретится помимо зомби, а перцовку в глаза получить никто не рад) и складную дубинку, которую мне Шон подарил на день рождения. Потом подняла руки, показывая, что больше ничего нет, и сделала шаг назад.
— Мэм, и очки тоже, — велел солдат.
— Черт побери, у нее же ретинальный КА! Вы видели досье, еще когда мы только сюда приехали, так что все знаете! — Шон уже не красовался, а просто откровенно злился.
— Очки, — повторил военный.
— Шон, все в порядке, он просто выполняет свою работу. — Я стиснула зубы и изо всех сил зажмурилась, потом сняла очки, бросила их на землю и отступила назад.
— Мэм, откройте, пожалуйста, глаза.
— А вы сможете немедленно оказать мне медицинскую помощь? — Я тоже сильно разозлилась. — Меня зовут Джорджия Каролина Мейсон, лицензия номер альфа-фокстрот-браво-один-семь-пять-восемь-девять-три. Мой брат прав, у вас есть наши досье. У меня острый ретинальный Келлис-Амберли. Если открою глаза, могу серьезно повредить зрение. И мы журналисты, я подам на вас в суд.
Снова пауза — опять с кем-то совещался. Дольше, чем в прошлый раз. Видимо, проверяли досье, уточняли, не превращусь ли я немедленно в зомби, а то, может, нарочно очки надела и разглагольствую тут. Наконец:
— Вернитесь в группу.
Еще минут десять Шон с Риком выкладывали оружие. Потом мы встали рядом, и брат взял меня за локоть — помочь, если вдруг придется куда-то идти. Днем без очков я практически становлюсь слепой. Даже хуже: у слепых ведь свет не вызывает мигрени, и сетчатку они повредить не боятся.
— Кто дал вам право зайти на территорию?
— Сенатор Питер Райман, — ответил Рик, спокойно и уверенно — видимо, далеко не первый раз сталкивается с властями. — Полагаю, вы перехватили звонок мисс Мейсон сенатору?
— Сенатор Райман знает о вашем местонахождении?
— Сенатор Райман дал нам разрешение на проведение этого расследования, — Рик сделал особое ударение на слове «сенатор». — Думаю, его заинтересуют наши находки.
Солдат снова совещался с кем-то. Неожиданно затрещал громкоговоритель, и оттуда послышался голос Раймана:
— Дайте сюда эту штуку. Что же вы творите? Это мои журналисты, а вы так с ними обращаетесь, будто они незаконно вторглись на мою же территорию. Тут явно не все в порядке, а вы как думаете?
Другой голос на заднем плане неразборчиво промямлил какие-то извинения.
— Конечно, не подумали, — грянул в ответ сенатор. — Ребята, вы как? Джорджия, девочка моя, ты с ума сошла? Надень немедленно очки. Думаешь, у слепого журналиста получится раскапывать мои маленькие грязные тайны?
— Сэр, эти славные люди заставили меня их снять!
— Славные люди с такими славными пистолетами, — присоединился Шон.
— Очень мило с их стороны, но теперь, Джорджия, надень их, пожалуйста, обратно. У тебя есть запасная пара?
— Есть, но в заднем кармане — боюсь, уроню.
Всегда беру с собой запасные. Лучше три пары. Ясное дело, на случай заражения, а не на случай агрессивных военных.
— Шон, достань сестре очки. Она без них словно голая. Жуткое зрелище.
— Да, сэр!
Брат отпустил мой локоть. Через мгновение я почувствовала, как он вложил мне в руку очки, и, облегченно вздохнув, надела их. Свет сразу же потускнел — теперь можно открыть глаза.
Моему взору предстала все та же картина: слева — Рик, справа — Шон, повсюду вооруженные солдаты, а еще стационарная камера номер четыре, которая по-прежнему передавала данные в грузовик. В таком диапазоне большинство передатчиков не смогут ничего отследить — примут за помехи. Баффи не зря держит руку на пульсе беспроводных технологий: чем лучше разбираешься в подобных вещах, тем труднее блокировать твой сигнал. Не знаю, работают ли еще камеры, которые настроены на высокие частоты — наверное, нет. Зато низкочастотные военные вряд ли засекут.
— Джорджия, с глазами все в порядке? — спросил сенатор.
Взгляд Шона молча вопрошал о том же.
— В полном, сэр.
Не совсем правда. Мигрень уже набирала силу; теперь, наверное, буду несколько дней мучиться. Чего от них еще ждать — это же правительство.
— Когда эти славные люди закончат свою работу, нам нужно будет поговорить. Если у вас найдется минутка.
— Конечно. — Дружелюбие в голосе сенатора сменилось напряжением. — Я хочу узнать обо всем.
— Мы тоже, сэр, — вмешался Рик. — Например, хотелось бы знать, что в шприце. К сожалению, у нас нет необходимого оборудования, чтобы это проверить.
— Вышеуказанный предмет передается в распоряжение армии Соединенных Штатов Америки, — пролаяли из громкоговорителя. — Что в нем — больше вас не касается.
Мы вскинулись, все трое.
— Простите, — уточнил Рик, — найдено возможное доказательство того, что при помощи живого вируса Келлис-Амберли кто-то устроил вспышку вируса на американской земле. Во владениях кандидата в президенты Соединенных Штатов. И вы утверждаете, что людей это не касается? Не касается троих аккредитованных и лицензированных представителей американских СМИ, которые и нашли это самое доказательство? Причем сами провели расследование, с которым почему-то не справились вооруженные силы?