Американская история - Прист Кристофер

Пригород

Это был мой первый приезд в Эдинбург – более того, не считая отпуска с родителями, когда мне было двенадцать, я посетил Шотландию впервые. Таксист доставил меня в жилой пригород под названием Морнингсайд, где остановил машину на улице, по обеим сторонам которой выстроились солидные каменные дома. Он что-то сказал, но его акцент был таким сильным, что я ничего не разобрал. Я заплатил ему сумму, указанную на счетчике, добавил еще фунт в качестве чаевых и вылез из машины.

Дом я увидел не сразу. Я искал номер 46, но ни на одних воротах не было номеров, а входные двери были скрыты за палисадниками. Номера домов, если они вообще имелись, невозможно было прочесть. Я все еще неуверенно таращился на двери, когда одна из них открылась. Из проема на меня посмотрела женщина.

– Вы мистер Мэтсон? – крикнула она.

Я зашагал назад, к воротам того дома.

– Я ищу дом миссис Гленистер, – сказал я.

– Да, это он самый. Она ждет вас.

Я последовал за ней в дом и поставил сумку в холле.

– Я ухожу от тебя, Люсинда, – крикнула женщина в дверной проем. – Позвоню тебе на следующей неделе.

– Пока, Диана.

Женщина, Диана, кивнула мне, прошла мимо меня по коридору и вышла за дверь. Мать Жанны, Люсинда, вышла меня встретить. Мы чинно обменялись рукопожатием, как будто встретились впервые. На самом же деле около четырех недель назад мы с Жанной ужинали с Люсиндой в дорогом ресторане над пабом на берегу реки в Чизике, когда она приехала к нам в Лондон.

В тот вечер я ощущал себя на обочине мероприятия: молчал и, очевидно, будучи третьим лишним, сидел и слушал, с дежурной улыбкой на лице, как Жанна и ее мать увлеченно разговаривают друг с другом. О старых друзьях, о каких-то там случаях, о людях, которые были им интересны. Несколько вежливых вопросов было обращено и ко мне. Я заметил, что они говорили одинаково: у обеих один и тот же мягкий шотландский акцент, медленный, с четкими звуками. До того вечера я никогда не замечал его в речи Жанны.

– Спасибо, что позволили мне остановиться у вас, миссис Гленистер, – сказал я. – Надеюсь, я не буду вам мешать.

– Конечно нет! Жанна сказала, что это всего на две или три ночи. И зовите меня, пожалуйста, Люсинда. Кстати, как мне вас называть, Беном или Бенджамином?

– Беном, – ответил я.

Ведя такую светскую беседу, мы вошли в ее просторную, со вкусом обставленную гостиную, где я ждал в одиночестве, пока она была в кухне, наливала воду в чайник, доставала чашки с блюдцами, спрашивала про сахар и так далее.

Сидя один, я не мог не заметить, что Люсинда, очевидно, очень любила читать: несколько больших книжных шкафов со стеклянными дверцами были забиты книгами как в твердом переплете, так и в мягкой обложке. Я пригляделся к корешкам. Тут были книги по истории Шотландии, топографии, искусству, народной музыке и естествознанию, европейской политике, ремеслам, автобиографии людей, о которых я почти не слышал, серьезная художественная литература в твердом переплете и несколько бестселлеров в мягкой обложке с потрепанными корешками. На одной полке выстроился ряд книг по праву – множество экземпляров двух толстых томов по законодательству автора по имени Д. Л. Гленистер.

Может, «Л» это Люсинда? Я собрался снять один том, чтобы взглянуть на него, когда услышал, как Люсинда наливает из чайника кипяток. Ладно, спрошу позже. На вместительном журнальном столике высилась стопка журналов. Еще один набор полок за телевизором был забит пластиковыми коробками с DVD-дисками. Большинство стояли в два ряда, другие были сложены друг на друга. Я наклонил голову, чтобы прочитать названия – это были знакомые фильмы последних пяти-десяти лет. У нас с Жанной были собственные экземпляры многих из них.

Люсинда вернулась, поставила чашки и спросила, легко ли я добрался из Лондона. Вообще-то на это у меня ушел целый день. Я поведал ей о моем друге, который подвез меня на своей машине до Йорка, о поспешном перекусе в придорожной кафешке, о долгом ожидании в Йорке поезда до Эдинбурга, а затем о поездке через северо-восток Англии и юг Шотландии. У меня не нашлось ничего, что можно было бы добавить к этому рассказу, но Люсинда слушала с явным интересом.

Позже она провела меня в гостевую спальню. Та находилась на верхнем этаже дома, длинная и узкая, под скатом крыши, с двумя слуховыми окнами, выходящими на дорогу. По словам Люсинды, раньше эта комната служила кабинетом ее покойного мужа – Жанна уже рассказывала мне, что ее отца нет в живых. Напротив стояли дома, похожие на дом, в котором я сейчас находился. Солнце уже было на юго-западе, отбрасывая длинные тени на крыши и изгиб улицы, на множество припаркованных машин.

После того как я принял душ и надел чистую рубашку, Люсинда подала ужин: куриную корму[3] с овощами, рисом и домашними лепешками чапати.

Пока мы ели, Люсинда поведала мне несколько историй о детстве Жанны, о местах, где они побывали с мужем, о его долгих неделях вдали от дома, когда он уезжал по делам, случаях из семейной жизни – все откровенно и по-своему интересно, трогательно, не ничего необычного.

Я нашел общество Люсинды приятным. В свое время она занимала ряд административных должностей в академическом мире, много путешествовала после того, как Жанна уехала из дома, несколько раз побывала в Германии, где навещала Жанну в Берлине, а также в России, Австралии и Южной Америке. В данный момент она работала по временному контракту на одном из факультетов Эдинбургского университета и приходила в офис только раз в две недели. В следующем году она планировала взять продолжительный отпуск и поехать в США и Канаду.

Я невольно задумался о ее возрасте. Жанна часто намекала, что ее мать немного сдала, внезапно постарела после смерти мужа, но для меня Люсинда была красивой, тщательно следившей за собой женщиной лет пятидесяти пяти – шестидесяти. Самой Жанне тогда было чуть за тридцать, а Люсинда уже упоминала, что, когда родилась Жанна, они с мужем были еще молоды и недавно поженились. Между обеими женщинами наблюдалось сильное семейное сходство.

Ей было интересно знать, как мы с Жанной познакомились, поэтому я рассказал об этом, а затем она проявила интерес к тому, как на самом деле работает веб-журнал, и это привело к обсуждению Интернета. Социальные сети в то время были в новинку, еще не став всемирным достоянием, но Жанна рано заметила их потенциал и пользовалась ими в своей работе.

Было уже поздно, и я устал после долгой дороги. Это было трудно скрыть. Перед тем как подняться в гостевую комнату, я спросил у Люсинды, не сможет ли она отвезти меня утром на вокзал.

– Конечно смогу, – сказала она. – Но Жанна сказала, что вы собираетесь на остров Бьют. Уезжаете туда на несколько дней?

– Да, я собираюсь на Бьют. Но вряд ли на несколько дней. Мне нужно взять интервью для журнала у одного человека. Я понятия не имею, сколько времени это займет. Обычно на это уходит пара часов, но если его потребуется продолжить на следующий день, я найду небольшой дешевый отель с завтраком.

– На поезде неудобно, – сказала Люсинда.

– Ничего страшного. Из Глазго до парома на Бьют ходят регулярные поезда.

Люсинда достала с полки позади себя дорожный атлас.

– Как вы посмотрите на то, что я отвезу вас на остров?

– Спасибо, но нет. Весьма любезно с вашей стороны, но это долгая поездка. – Это прозвучало натянуто и чересчур вежливо.

– Отсюда до паромного порта меньше двух часов. Мне нравится водить машину, и я никогда не была на Бьюте. Для меня это шанс увидеть остров. Я высажу вас там, где вам нужно, а сама покатаюсь, посмотрю по сторонам…

– Нет, Люсинда, думаю, мне лучше поехать поездом.

– Не желаю даже слышать об этом!

Я вяло спорил еще пару минут, но продолжал зевать, и у меня не оставалось сил сопротивляться. Пожелав ей спокойной ночи, я поднялся по лестнице, зная, что, по идее, должен предпочесть независимость и поехать, как и планировалось, поездом, но также подумал и о дополнительных расходах, которые журнал вряд ли мне возместит, ведь это был малобюджетный математический журнал для школ. Я же переживал в финансовом отношении тяжелые времена. Если мы с Люсиндой разделим расходы на поездку… я разделся, рухнул в чужую кровать и крепко заснул.