Пуля в голове - Ольга Олеговна Погожева

(*Откуда мне знать! — ит.)

— Это засада, — быстро определил Джанфранко, оборачиваясь на звуки выстрелов. — Они решили, что ты их раскусил, и бросились в погоню.

За ними, действительно, рассекая мокрый снег на дороге, мчались сразу два автомобиля. Диана рискнула немного приподняться, увидела в боковое зеркало яркий свет фар — а затем косая автоматная очередь разнесла и зеркало, и боковое стекло.

Брызнули осколки на кожаное сидение, и в салон тотчас ворвался ледяной воздух со снежными хлопьями.

— Che cazzo succede?* — поразился Луис, пригнув голову. — Я их не видел, Мадонной клянусь! Босс! Кому ты перешёл дорогу?

(*Что за ерунда происходит? — ит.)

Медичи не ответил. Высунув руку в разбитое окно, итальянец сделал всего несколько выстрелов, и сзади громко хлопнуло лопнувшее колесо.

— Выезжай обратно к Бруклинскому мосту! — распорядился Медичи, вовремя отпрянув от окна. Свистнула пуля, глухо ударившись о металл.

— Понял, босс! — нервно отозвался Альтьеро, вжимая педаль газа.

Тишину спящего Бруклина вновь порвала автоматная очередь. За ней последовали визг тормозов, рёв моторов и короткие, сухие выстрелы «кольта». Диана сползла на пол, скорчившись у двери. «Линкольн» был вместительным автомобилем, рассчитанным на комфорт, а не на ночные погони с перестрелками, и потому сдался раньше, чем они выехали на мост.

Мимо промчался юркий «Фиат», чудом разминувшись со встречной машиной, и выехал на мост, перестраиваясь на их полосу. С заднего сидения высунулся человек с автоматом, и Луис грязно выругался, пригибая голову.

Очередью им разнесло лобовое стекло и передние сидения — а затем «Фиат» резко ударил по тормозам, разворачиваясь боком. Автомобиль перегородил единственную свободную полосу: мост в Бруклине в очередной раз чинили, огородив дорогу тяжёлыми блоками и техникой. Ночью это богатство так и оставили на мосту, и редкий поток автомобилей разминался со встречными машинами по очереди.

— Взяли в клещи, bastardi! — выругался Луис, приподнимая голову из-за руля. — Держись, босс!

Медичи сделал ещё пару выстрелов назад, в сторону догонявшего их тяжёлого «Пежо», а затем упал на пол рядом с Дианой, накрывая её собой.

Ливень пуль прошёлся над их головами; треснуло заднее стекло, осыпая их осколками. А затем страшный удар, от которого Диана непременно вылетела бы из ненадёжного укрытия, если бы её не держал Джанфранко.

«Линкольн» заскрипел, разбрызгав мокрую кашу под колёсами, и натужно пополз вперёд, словно толкая бампером непосильную ношу. Взревел двигатель.

— Охладись, sfigato*! — зло рассмеялся Альтьеро, толкая «Линкольн» вперёд. Заскрипели рессоры, раздался снаружи визг выворачиваемого металла.

(*Неудачник — ит.)

— Сзади, Луис! — резко окрикнул Медичи.

Снова автоматная очередь — и дикие крики с моста. А потом «Линкольн» толкнули сзади, так, что Диана до крови прикусила язык и больно ударилась головой о переднее сидение. Перед глазами поплыло, и далёкий всплеск ей, кажется, только почудился.

Альтьеро, верно, вжал педаль газа в пол до упора, вот только «Линкольн», повреждённый после первого удара, ехал неохотно — даже после пинка в багажник.

— Оторвись, — сквозь зубы велел Джанфранко, шаря под сидением.

Диана уже слышала крики преследователей, различимые даже через визг тормозов, сигналы редких машин, кому не повезло оказаться на Бруклинском мосту в это время, и одинокие выстрелы, которыми их доставали со второй машины. Их догоняли, и побитый «Линкольн» уже не ушёл бы от погони.

— Да это же мексиканцы, босс! — вслушавшись в окрики сзади, поразился Луис.

— Выходит, тот страхолюдина, которого вы отпустили в Чайнатауне, таки привёл дружков!..

Диана мутным зрением видела, как Джанфранко выхватил из-под сидения небольшой деревянный ящик, буквально вырывая крышку с петлями.

— Не оборачивайтесь! — резко велел итальянец, приподнимаясь с пола.

Оборачиваться не требовалось: Диана прекрасно видела, что на мягкой упаковочной соломе ящика осталось ещё две гранаты.

Быстрый замах.

— Санта Мадонна! — выдохнул Луис, мельком обернувшись.

Взрыв.

Жаркая волна, накрывшая «Линкольн» и выбившая остатки стёкол в

дверях.

Издалека сигналили машины, кричали люди, а морозный воздух враз пропитался запахом гари и вонью плавленого металла.

— Стой! — так же резко велел Медичи, приподнявшись и выглянув в разбитое окно. — Диана, оставайтесь в машине!

Не дожидаясь ответа, итальянец распахнул покорёженную дверь, как только Луис ударил по тормозам, и выскочил наружу.

Диана медленно распрямилась. В голове звенело, в волосах засели осколки стекла, сильно болел разбитый лоб, а во рту собралась кровь от прикушенного языка. Она помедлила секунду, затем осторожно выбралась наружу.

— Сеньорина Фостер! — встревожился Альтьеро. — Босс сказал…

Диана с трудом утвердилась на ногах, стряхнув с пальто остатки стёкол и клочки кожаного сидения. Затем накинула платок на голову, прямо поверх хрустнувших осколков, и медленно, набирая размокший снег вечерними туфельками, двинулась в сторону горящего автомобиля.

Взрывной волной «Пежо» снесло в сторону, к развороченной ограде моста, и к нему уже подбегал дон Медичи, держа «кольт» на изготовке. Диана обошла строительные блоки, мельком глянув вниз, на беспокойные воды темного, как ночь, Потомака.

Далеко впереди, там, откуда они приехали, ещё расплывались на водной глади огромные пенистые круги, и то и дело лопались гигантские пузыри. Кажется, именно там Луис избавился от юркого «Фиата», к собственному несчастью вылетевшего перед «Линкольном». Выживших искать, пожалуй, не стоило: едва ли кто-то выжил после страшного удара о воду, и вряд ли этот кто-то затем выбрался из автомобиля до того, как его затянуло бы на дно реки.

«Пежо» ещё горел, съехав одним колесом за ограду моста — так, словно готовился последовать за плюхнувшимся в воду «Фиатом».

Джанфранко Медичи вскинул «кольт», вглядываясь в почерневший остов автомобиля. Диана отошла от края моста, подходя к неподвижному «Пежо».

Почудился слабый стон — значит, кто-то внутри, попирая законы смерти, оставался жив.

Диана пригляделась сквозь клубы дыма и вздрогнула: на пассажирском сидении, пробив обожжённой головой стекло, раскинулся человек, которого она знала, как Мачете.

— Я просил оставаться в машине, — коротко обернувшись, бросил итальянец.

— Это Хуан, — сглотнув, вслух признала Диана. — Мачете…

С стороны Манхэттена раздался пока ещё далёкий вой сирен.

— Видите, Диана, — убедившись, что выжившие не собираются ни стрелять, ни приходить в себя, Медичи медленно опустил пистолет. — Я не солгал. Я не хороший человек.

— Они пришли за мной.

Мокрые хлопья снега ложились на ещё горящий «Пежо», падали за ограду моста, покрывали уже спокойную гладь Потомака грустным