Порошок в зеркалах - Анастасия Эльберг

Вивиан снова сел в кресло.

— Он ответил мне именно такими словами, и на этом тема была закрыта.

— Наверное, сейчас его жена снова стала скучна…

В приоткрытую дверь заглянул доктор Роберт Диксон.

— Прости, что отвлекаю. — Он указал в сторону приемного покоя. — Подойди, пожалуйста.

Доктор Мори поднялся и взял со стола стетоскоп.

— Дорогая, я перезвоню. У меня дела.

— Ну вот. Я позвонила тебе, и кто-то в очередной раз умер?

— Надеюсь, что нет. Скоро я приеду домой, и мы поговорим.

— Я буду тебя ждать и думать о жене Эдгара. Это не даст мне заснуть.

В коридоре Роберт посмотрел на коллегу.

— Ты плохо выглядишь, — сообщил он.

— Чувствую я себя не лучше. Хочется верить, что свой день рождения я справлю на ногах, а не в кровати с температурой.

— Это все твоя привычка ходить без шарфа. Я сто раз говорил тебе, что ты простынешь.

— Хватит, Роберт, я сам позабочусь о своем здоровье. Что стряслось?

Доктор Диксон остановился и взял Вивиана за рукав халата.

— К нам привезли Виктора Фонтейна, — сказал он, понизив голос. — На первый взгляд, ничего серьезного, просто обморок. Но его сын, Эрик, попросил, чтобы ты лично подошел к нему.

— Сначала ко мне домой приезжает Ник Тейлор, потом в приемный покой привозят Виктора Фонтейна, и его сын просит, чтобы я к нему подошел. Такими темпами я стану личным врачом криминальных авторитетов. Где он?

— Тридцать седьмая палата. Надеюсь, тебя не застрелят, и я могу спокойно продолжать обход?

— Если все же застрелят, сделай одолжение — положи мой труп в морге рядом с красивой женщиной.

Роберт возмущенно толкнул его в плечо.

— Засунь свои шутки подальше, понял?

— Ладно тебе, Роберт. Лучше возвращайся в приемный покой. Там много красивых женщин.

— Ты забыл добавить «живых»!

Эрик Фонтейн, высокий молодой блондин, сидел на одном из стульев возле палаты. Выглядел он усталым и измученным, но, увидев Вивиана, торопливо поднялся ему навстречу.

— Доктор, — сказал он. — Большое спасибо вам за то, что пришли. Почему-то я думал, что вы не согласитесь…

— Необычный пациент ничем не отличается от остальных пациентов.

Сын криминального авторитета пару секунд теребил в руках свои перчатки. Глядя на него, можно было подумать, что он студент приличного колледжа, или же молодой аристократ — по тому, как подчеркнуто вежливо он себя держал, его нельзя было принять за человека из криминального мира.

— У меня есть просьба, доктор, — сказал он. — Пожалуйста, не давайте ему морфий.

— Я посмотрю на его состояние и приму решение.

— Понимаю. Конечно, я не спорю с вами, вы ведь врач, а не я. Но…

— Отправляйтесь домой, Эрик. Вам необходимо отдохнуть. За вашим отцом я присмотрю сам.

Виктор Фонтейн не произнес ни слова, пока Вивиан не закончил все необходимые проверки. Он смиренно смотрел на то, как тот заполняет его карту и не нарушал молчания, а потом заговорил.

— Каков приговор, доктор? — В его голосе можно было уловить нотки наигранной веселости.

— Просто обморок, господин Фонтейн. Вам нужно восстанавливать потраченную энергию, иначе вы рискуете попасть сюда еще раз и задержаться тут на пару дней.

Пациент понимающе кивнул. Ему было за пятьдесят, но выглядел он старше своего возраста — и седина в волосах, и нездоровый оттенок кожи лица выдавали в нем человека, который неумолимо приближается к концу жизни.

— Я хочу задать вам вопрос, доктор, — проговорил он. — Вы ведь онколог по второй специальности. Вы видели мои снимки. Доктор Миллер говорит, что мне остался примерно год, но я знаю, что это не так. И я знаю, что вы скажете мне правду.

Доктор Мори отложил карту.

— Да, я видел ваши снимки. И ознакомился с результатами анализов. Вам осталось не больше шести месяцев.

Виктор вздохнул, закашлялся и взял с прикроватной тумбочки салфетку.

— Я так и думал. — Он помолчал. — Знаете, я убил первого человека в шестнадцать, потом убил еще тысячу людей, и думал, что меня тоже когда-нибудь кто-то убьет. Но чтобы меня убила раковая опухоль, которая поселилась в моей голове… разве это справедливо, доктор?

— Справедливость субъективна.

Виктор сжал в пальцах крестик, висевший на его шее.

— Скажите, доктор, вы верите в Бога?

— Я атеист.

— А в Дьявола?

— Когда-то верил, но одна женщина сказала мне, что за мои грехи мне не выгонят и из Ада, так что с Дьяволом я никогда не встречусь.

Виктор понимающе кивнул.

— Я смотрю на вас и думаю о том, как вы молоды. У вас впереди вся жизнь. Все ошибки, которые вы не совершили. Все удовольствия, которые вы не получили… вы чем-то похожи на Эрика, он такой же борец за справедливость…

Он в очередной раз закашлялся, раздосадованно махнул салфеткой, которую держал в руках. Вивиан помог ему сесть, положив подушку под голову.

— Я хочу вам кое-что отдать, доктор, — сказал он, отдышавшись. — В кармане моего пиджака есть конверт. Возьмите его. Только не открывайте.

Вивиан пару секунд изучал конверт в золотистой бумаге.

— Вы откроете его… после моей смерти. Но до этого, пожалуйста, никому его не отдавайте. Никому. Даже вашей женщине.

— Если там деньги или чек, то я не могу это взять.

Виктор рассмеялся и снова лег, поправив подушку.

— Это не взятка, — сказал он. — Просто подержите это у себя. Вы ведь не откажете мне?

— Хорошо, господин Фонтейн.

— Благодарю вас. А сейчас, если вы не будете против, я посплю. Я очень устал.

Доктор Мори направился к двери, но остановился и после секундного размышления подошел к пациенту. Он расстегнул халат и достал из кармана рубашки опиумный пластырь. Виктор безмолвно следил за тем, как он надрывает обертку, наклоняется к нему и, близоруко прищуриваясь, в неярком свете палаты ищет отмеченную точку на шее.

— Вы не должны этого делать, — сказал он. — Думаю, Эрик попросил вас…

— Выключить в палате свет?

— Будьте так добры.

— Спокойной вам ночи.

Глава двадцать третья

Доктор Алиса Кэмерон присела в кресло напротив камина.

— Ты, конечно, не куришь? — спросила у нее наблюдавшая за огнем Ванесса.

— Нет, не курю. Разве что иногда. За компанию.

— Угощайся.

Портсигар с ментоловым Vogue переместился на другой конец стола — поближе к Алисе.

— Тут хорошо, — сказала Ванесса. — Если бы я тут жила, то зимой, наверное, не вылезала бы из этого кресла.

— Время до прихода Роберта и Вивиана у нас есть, так что мы можем себе позволить отдохнуть. Мы с двух часов дня на ногах. По-моему, я никогда не проводила на кухне так много времени.

Доктор Портман кивнула и, приняв более расслабленную позу, прикрыла глаза.

Дом, оставленный на попечение Роберту, был вполне достоин звания особняка. Ощущение торжественного величия охватывало гостей сразу, стоило им переступить порог. Гостиная была обставлена в викторианском стиле, и единственной не очень хорошо вписывающейся сюда деталью было обилие современной техники, начиная с телевизора и заканчивая музыкальным центром, который позволял проигрывать целых шесть дисков. Воспользовавшись отсутствием посторонних, женщины осмотрели каждый уголок дома и пришли к выводу, что они от него в восторге.

Величественная обстановка немного теряла свой блеск в кухне, оборудованной по последнему слову техники, но в целом дом мог сойти за жилище английского аристократа периода раннего нового времени. Также Алиса и Ванесса обнаружили задний двор с садом, небольшим прудом (рыбок в нем не было, так как зимой они вряд ли почувствовали бы себя там как дома) и беседкой. Но больше всего их удивил (и обрадовал) тот факт, что хозяева дома пользовались бассейном не только летом, но и зимой. И, если летом можно было поставить на его берегу шезлонг и погреться в лучах солнца, то теперь его обнесли стенами из легкого сохраняющего тепло материала. Вместо солнечных ванн можно было смотреть на звезды — потолок был стеклянным.

— Чем вы обычно занимаетесь во время подобных вечеров? — заговорила Алиса.

Ванесса стряхнула пепел в большую пепельницу из темно-зеленого камня — хозяин дома был известным в городе скульптором, и можно было предположить, что она являлась его творением.

— Сначала мы выпиваем, потом что-нибудь курим, а потом идем на кладбище и выкапываем из могил трупы, чтобы сделать с ними какие-нибудь нехорошие вещи. Но до этого мы, разумеется, занимаемся там любовью. Все втроем.

Алиса натянуто улыбнулась и тоже поднесла руку к пепельнице.

— Ничем особенным мы не занимаемся, — улыбнулась Ванесса. — Рассказываем истории из прошлого. В основном, сексуального характера. Иногда Роберт играет нам что-нибудь на пианино, а мы с Вивианом поем.