Порошок в зеркалах - Анастасия Эльберг

Доктор Гентингтон снова принялась за еду.

— Нет, — ответила она. — Я… не вхожу в круг особо приближенных.

— Ты говоришь это таким тоном, будто речь идет о каком-то тайном масонском обществе, — улыбнулась Алиса. — Кроме того, ты знаешь, чем обычно заканчиваются дни рождения Вивиана. Не думаю, что тебе это понравится.

— Я не думала, что это нравится тебе.

— Прошу прощения, дамы. К вам можно присоединиться?

Роберт Диксон поставил на стол стакан с кофе и занял свободный стул.

— Конечно, — ответила Алиса. — Мы как раз обсуждали предстоящий день рождения. Расскажи Анжелике, чем мы там занимаемся.

Доктор Диксон трагически округлил глаза.

— О, мы делаем ужасные вещи, — сказал он таинственно. — Про прошлый раз ничего сказать не могу, потому что плохо помню происходившее во второй половине ночи. Вы пойдете с нами?

— Думаю, без меня вам будет веселее. — Анжелика достала из кармана халата пискнувший пейджер. — Простите, я должна вас покинуть. Мне нужно в приемный покой.

Роберт проводил взглядом уходящую Анжелику и снова посмотрел на Алису.

— В общем, с нас — выпивка, а с тебя и Ванессы — ужин. Хорошо?

Она опустила глаза и вздохнула.

— Да, конечно. Жан закатил мне скандал. Он не понимает, почему я должна куда-то уезжать, да еще на выходные. И без него.

— Хочешь, я ему позвоню и объясню?

— Я справлюсь.

— Тогда я могу попросить Вивиана, чтобы он позвонил и все ему объяснил.

— Эта идея мне нравится еще меньше. — Алиса помолчала. — Оставь это, Роберт, хорошо? Я разберусь сама. В конце концов, это мой муж.

Доктор Диксон сделал глоток кофе и поморщился — тот еще не успел достаточно остыть.

— Надеюсь, ты все-таки придешь, — сказал он.

— А ты хочешь, чтобы я пришла?

— Хочу, — ответил он коротко. — Но не спрашивай у меня, почему.

Алиса улыбнулась.

— Потому, что иначе Ванесса не справится с ужином?

— Для нас обоих будет лучше, если мы сойдемся на этом.

Адаму всегда казалось, что на Рождество — сегодня на календаре было двадцать пятое декабря, стрелки часов подбирались к одиннадцати, а за окном царила непроглядная ночь — должен идти снег. Снег, который пушистыми хлопьями опускается на землю и не тает, создавая ощущение волшебства. Но то ли в этом городе не могло возникнуть ощущения волшебства (со снегом или без него), то ли Рождество здесь не считали достойной празднования датой — снега не было и в помине, а вместо него на улице лил дождь. Лил как из ведра уже который час, и, казалось, ему не будет конца.

Адаму было холодно, несмотря на закрытые окна и теплую одежду. Он сидел на подоконнике, держа в руках чашку с приготовленным с четверть часа назад глинтвейном, и смотрел вниз. Час назад он еще пытался заставить себя работать, но понял, что сегодня не напишет ни строчки. Этот вечер не годился для творчества — сегодня атмосфера была другой. Какой угодно — настороженной, грустной, отчаянной, таинственной. Но только не творческой. Адам подумал о том, что был бы рад вот так просидеть всю ночь, но стук в дверь отвлек его от созерцания темной мостовой. И он был готов увидеть на пороге кого угодно, но только не доктора Мори.

— Добрый вечер, — сказал Вивиан. — Почему-то я думал, что вы пойдете на какую-нибудь вечеринку в честь Рождества… надеюсь, не помешаю?

— Наоборот, я очень рад, что вы пришли, доктор. Позвольте, я возьму ваш плащ.

Вивиан отдал Адаму плащ, оставшись в брюках и теплом светло-сером свитере, поставил открытый зонт на пол рядом с дверью и оглядел квартиру, снимая с шеи шарф.

— У вас уютно, — констатировал он, изучая обстановку. — Никогда бы не подумал, что в этом районе есть такие хорошие квартиры. Только тут тесновато, на мой взгляд.

— Вы правы. Но она притягивает меня именно своей теснотой.

— Но тут даже нет места для того, чтобы организовать нормальный рабочий кабинет… — Вивиан в очередной раз оглядел помещение. — Один из моих соседей по этажу в следующем месяце переезжает, и на его место пока не нашли жильцов. Хозяин квартиры — мой хороший друг, так что в цене мы сойдемся. Не хотите переехать в более достойное жилище? Квартира как две капли воды похожа на мою, после ремонта, с полным комплектом мебели.

— Я подумаю над вашим предложением, доктор.

— Хорошо. Тогда я скажу хозяину, чтобы пока не подыскивал жильцов. Но советую вам поторопиться с решением.

Доктор Мори подошел к окну и посмотрел вниз.

— В свое время я любил сидеть ночами на подоконнике и читать, — сказал он. — Дита поехала на вечеринку к Патрику Мэйсону. Если хотите, можно присоединиться к тому скучному сборищу снобов. Там будет музыка, танцы и вино. И, вероятно, пара-тройка интересных людей.

— Сказать по правде, меня не прельщает эта идея.

— Тогда я правильно сделал, что приехал к вам. Мне хотелось тишины.

— Вы, наверное, замерзли, — спохватился Адам. — У меня есть глинтвейн.

На кухне гость занял один из стульев у небольшого круглого стола, а хозяин квартиры достал из шкафа чашку.

— Вы, оказывается, не только хорошо пишете, но еще и умеете варить глинтвейн, — заговорил Вивиан, и в его голосе послышались едва уловимые нотки восхищения.

— Это не так уж и сложно. Я могу научить вас — это дело пяти минут.

— Не хочу разочаровывать вас, но, несмотря на все попытки Диты научить меня обращаться с едой, я с трудом могу приготовить яичницу. Так что я предпочитаю оценивать по достоинству кулинарные таланты других.

Пара минут прошла в молчании. Доктор Мори попробовал глинтвейн, после чего закурил и кивнул, давая Адаму понять, что глинтвейн ему понравился.

— Мне кажется, или он слегка кисловат? — поинтересовался тот.

— Да, но мне нравится. О, господин Фельдман… я совсем забыл. Я ведь принес вам подарок.

Адам поднял брови и улыбнулся.

— Подарок? — переспросил он. — На Рождество?

— Будем считать, что так.

Вивиан ушел и вернулся через несколько секунд с небольшим свертком в руках.

— Откройте, — попросил он. — Это должно вам понравиться.

Адам развернул обертку и извлек на свет книгу в мягком переплете. «Прозрачный гранит», значилось на обложке. «Сценарий», было написано на втором листе. А дальше шло имя автора сценария: Афродита Вайс.

— Я не понимаю, доктор, — сказал он.

— Это сценарий, который Дита написала по вашей книге. Там также есть два билета — для меня и для вас. Премьера спектакля состоится послезавтра. Дита будет играть главную роль. Спектакль подарили мне на день рождения, а сценарий подарили вам — судя по всему, на Рождество, но вы можете считать, что без повода. Вы составите мне компанию?

Адам изучал билеты, переводя взгляд с книги на доктора Мори и обратно.

— Конечно… простите, я не знаю, как на это реагировать…

— Если премьера пройдет удачно, Дита обещала переделать его в киносценарий. Там, кстати, есть дарственная надпись, вы заметили?

«Этот сценарий появился, прежде всего, благодаря вам, господин Фельдман», значилось на титульном листе. «Спасибо вам за ваш семинар, за ваши книги и за то, что судьба свела наши пути. Афродита».

— Таких подарков я еще никогда не получал, — признался Адам.

Вивиан поднял чашку.

— За подарки, которые не оставляют нас равнодушными, — сказал он. — И с Рождеством вас, Адам, если уж сегодня Рождество.

— Благодарю вас, доктор. Честное слово, у меня даже нет слов… может быть, вы голодны?

— Нет, я недавно ужинал. Угощайтесь.

Адам взял сигарету из портсигара и поднес к ней огонек зажигалки. Доктор Мори снял очки и устало потер глаза.

— Знаете, Адам, — снова заговорил он, — я в последнее время часто о вас думаю. Я наблюдаю за тем, как вы себя ведете, и меня не покидает ощущение, что это выглядит искусственно. Хотя… это ощущение появилось у меня уже в тот момент, когда мы впервые увиделись. Вы очень настороженно держитесь с людьми.

— Я интроверт, это не должно вас удивлять.

— Мне не давало покоя это ваше поведение. Вы и представить себе не можете, сколько гипотез я перебрал, пытаясь его объяснить.

Адам улыбнулся.

— Да, я уже понял, что вас заинтересовал мой случай.

— В конце концов, у меня появилась еще одна идея. Странная, если не сказать большего, но порой самые странные идеи приводят нас к правильным выводам. Впервые я задумался об этом после того вечера у меня дома. Историю про Клода кроме вас знают только Роберт, Ванесса и Афродита. Первого это насмешило — тогда он уже хорошо меня знал и не удивился. Ванессу это заинтересовало как психоаналитика — она долго расспрашивала меня о моих ощущениях и осталась довольна. Афродиту это тоже заинтересовало, но в другом ключе. А вы удивили меня своей реакцией. Я ожидал, что после этого рассказа вы будете относиться ко мне иначе. Но вы восприняли эту историю как очередной кусок моего прошлого. Она не впечатлила вас, хотя могла бы. Вместе с тем, мой намек на то, что наши отношения с Изабель Торнворд не ограничивались рамками «врач-пациент» вывел вас из состояния психологического равновесия на несколько секунд. То есть, вы совершенно спокойно — если не считать вашего удивления, которое выглядело фальшиво — восприняли тот факт, что мою ориентацию вполне можно охарактеризовать как нетрадиционную, но странно отреагировали на мою невинную ложь.