Иоанна - женщина на папском престоле - Донна Кросс

— Terra es, terram ibis, — произнес аббат Рабан. Вместе со всеми Джоанна наклонилась, взяла горсть земли и бросила в могилу. Комья темной влажной земли тяжело падали на крышку гроба, в котором упокоился ее отец.

Он всегда ненавидел ее. Даже когда она была совсем маленькой. Перед тем, как между ними зародилась вражда, Джоанна никогда не ждала от него ничего кроме скупой снисходительности, Для отца она всегда оставалась тупой, никчемной девчонкой. Однако Джоанну потрясло, как легко он готов был выдать ее, как неистово жаждал ее смерти.

Тем не менее, когда на могилу отца упал последний ком земли, Джоанне вдруг стало невыразимо грустно. Каждое мгновение своей жизни она либо противостояла отцу, либо боялась его и даже ненавидела. Но чувство тяжелой утраты осталось. Мэтью, Джон, мама — все ушли в мир иной. Отец оставался последней связью с домом, с той девочкой, которой она когда-то была. Больше нет Джоанны из Ингельхайма. Есть только Иоанн Англиканец. Священник и монах бенедиктинского монастыря в Фульде.

Глава 17

В дымке жемчужного света раннего утра нежно мерцала долина, посередине которой пролегла извилистая нить серебристого ручья. «Неподходящее место для сражения», — с грустью подумал Джеральд.

Прошел всего год после смерти короля Людовика, но непримиримая вражда между его тремя сыновьями переросла в настоящую гражданскую войну. Самый старший, Лотар, унаследовал титул императора, но земли королевства были разделены между ним и его младшими братьями, Чарльзом и Людвигом. Это непродуманное и опасное решение превратило братьев во врагов. Даже в этой ситуации войны можно было бы избежать, но Лотар не отличался дипломатичностью. Надменный и деспотичный, он держался с младшими братьями высокомерно, что заставило их объединиться против него. И вот все трое сошлись здесь, в Фонтено, чтобы решить спор кровью.

Преодолев длительные сомнения, Джеральд занял сторону Лотара. Он хорошо знал, что у него тяжелый характер, но помазанный император был единственной надеждой франков. Междоусобица, сотрясавшая государство последний год, выявила страшную истину: норманны пользуясь неустойчивой политической ситуацией, участили набеги на франкский берег и сеяли повсюду разрушения. Если Лотар одержит здесь решительную победу, его братьям придется поддержать его. Тиран лучше, чем полное безвластие.

Послышались удары колокола, созывавшего людей. Лотар хотел, чтобы служба вдохновила его воинов перед боем. Джеральд, оторвавшись от размышлений, вернулся в лагерь.

Облаченный в золотые одежды епископ Оксер стоял на высокой повозке, чтобы его все видели.

— Libera mе, Domine, de morte aeterna, — пропел он баритоном, пока дюжина псаломщиков ходили между воинами, раздавая священные дары. Многие из воинов были зависимые и крестьяне, не привыкшие к оружию, те, кого обычно освобождали от королевской военной службы. Но времена настали другие. Их вырвали из привычной жизни, дав не больше часа на последние распоряжения по хозяйству, сборы и прощание с родными. Эти приняли священные дары без особого энтузиазма. Они не были готовы идти на смерть. Их все еще занимала жизнь земная, от которой их так грубо оторвали. Они продолжали думать о своих полях, хозяйстве, о женах и детях. Недоумевающие и растерянные, они пока не понимали всей важности своего предназначения, не верили, что им суждено воевать и умирать в этой незнакомой земле за короля, чье имя еще недавно было для них пустым звуком. «Сколько этих невинных душ увидит рассвет следующего дня?» — думал Джеральд.

— О владыка душ! — взмолился епископ. — Защитник от недругов, Победитель, спаси и защити нас, подними Свой меч возмездия на наших врагов. Аминь!

— Аминь! — Воздух загудел тысячами голосов. Спустя мгновение на горизонте сверкнул первый рассветный луч, осветив долину, сверкая на копьях и стрелах, как драгоценная россыпь. Послышались радостные возгласы воинов.

Епископ снял мантию и передал ее псаломщику. Распустив ризу он позволил ей свободно упасть, обнажив воинские доспехи: рубаху из толстой кожи в железных нашивках, пропитанную горячим воском, а также металлические наколенники.

«Он тоже собирается сражаться», — подумал Джеральд.

Вообще-то, епископу запрещалось проливать кровь, но в реальной жизни этим благочестивым правилом часто пренебрегали. Епископы и священники сражались плечом к плечу со своими королями и другими вассалами.

Один из псаломщиков подал епископу меч с выгравированным на нем крестом. Епископ взмахнул мечом, и золотой крест засиял на солнце.

— Во славу Иисуса Христа! — крикнул он. — Вперед, благочестивые христиане, в бой!

Джеральд командовал левым флангом, расположившимся на склоне холма на границе южного края поля. На противоположном холме Пипин, племянник Лотара, командовал правым флангом, большим, хорошо вооруженным отрядом аквитанцев. Авангард, во главе которого стоял сам Лотар, находился внизу, за деревьями, обрамлявшими восточный край поля, прямо перед противником.

Гнедой под Джеральдом нетерпеливо гарцевал и ржал. Наклонившись, Джеральд погладил его по крепкой шее, чтобы успокоить. Лучше сохранить силы для боя, когда настанет время.

— Скоро, мальчик, — прошептал он. — Скоро.

Джеральд посмотрел на небо. Было около шести утра.

Низкое солнце светило прямо в глаза противника. «Отлично, — подумал Джеральд. — Это преимущество нужно использовать». Он следил, когда Лотар подаст сигнал к атаке. Прошла четверть часа, но никакого сигнала не последовало. Противники стояли по краям зеленого поля, глядя друг на друга. Прошла еще четверть часа. Потом еще, и еще.

Джеральд направился с холма к передней линии авангарда, где под развевающимися знаменами стоял Лотар.

— Ваше величество, почему такая отсрочка? Люди с нетерпением ждут атаки.

Лотар повернул к иему свой длинный нос и раздраженно ответил:

— Я император, еще не время наступать. — Джеральд не нравился ему своей независимостью, обретенной за годы, которые он провел среди язычников и варваров во время северного похода.

— Но, сир, взгляните на солнце! Пока преимущество на нашей стороне, но через час это закончится!

— Верь в Бога, граф Джеральд, — высокомерно ответил Лотар. — Я Богом помазанный император. Он не допустит, чтобы мы проиграли битву.

По уверенному тону Лотара Джеральд понял, что спорить бесполезно. Он быстро поклонился, развернул коня и ускакал на свою позицию.

Возможно, Лотар прав. Бог действительно дарует им победу. Но разве не надеялся Он на небольшую помощь людей?

Время близилось к десяти, солнце стояло почти в зените. «Проклятье, — выругался Джеральд про себя. — О чем, в самом деле, думает Лотар?» Они ждали уже почти четыре часа. Солнце припекало их железные кольчуги так, что воины начали ворчать. Тем, кто хотел справить нужду, рекомендовалось делать это, не сходя с места, чтобы не нарушить строя. В воздухе повис тяжелый запах мочи.

В таких невыносимых условиях Джеральд с удовольствием заметил, что прибыл небольшой отряд с бочками вина. Всех мучили жара и жажда. Чтобы поднять боевой дух, потребовалась лишь хорошая чаша крепкого вина. Когда слуги начали раздавать густое франкское вино, по войску прокатился удовлетворенный гул. Джеральд выпил и почувствовал себя лучше. Если небольшое количество вина делает человека отважным, его избыток превращает воина в бешеное и тупое животное, опасное как для себя самого, так и для товарищей.

Казалось, Л отару это было безразлично. Он щедро продолжал раздавать вино. Весело болтая и подшучивая друг над другом, воины авангарда хвалились оружием, удалью и соревновались за честь стоять в первых рядах.

Они толкались и спорили, словно упрямые мальчишки, какими они на самом деле и были. За исключением нескольких опытных ветеранов, большинству воинов едва исполнилось восемнадцать.

— Они наступают! Они наступают!

По шеренгам пронесся ропот.

Противник надвигался на них, пока медленно, так что пешие воины и лучники находились на близком расстоянии от кавалеристов, скакавших перед ними. Торжественные и величественные, они походили скорее на религиозную процессию, чем на людей, идущих в сражение.

Среди авангарда Лотара началась паника. Воины поспешно приводили себя в порядок, надевали шлемы, хватались за копья и щиты. Едва они успели сесть на коней, как вражеская кавалерия начала стремительную атаку. Земля содрогнулась от топота копыт.

Знамена в королевском авангарде поднялись и опустились, сигнализируя ответную атаку. Вперед понеслась кавалерия, топча копытами нежную зеленую траву.

Конь Джеральда тоже рванулся вперед. Но Джеральд осадил его.

— Не время, мальчик! — Джеральду и его людям следовало подождать. Левый фланг должен был вступить в бой последним, после Лотара и Пиппина.