Слёзы Эрии (СИ) - Эйлин Рэй

Надо мной возвышалась грозная фигура Велизара Омьена, но мужчина не обращал на меня никакого внимания. Не скрывая своей неприязни, он сверлил сердитым взглядом стоящего рядом Ария. А за их спинами маячила безучастная к разговору Эсса. Она с отстраненным любопытством рассматривала убранство комнаты, ни на чем подолгу не задерживая взгляд. Только зеркало в резной золоченной раме, висящее над камином, привлекло ее внимание. Девушка приподнялась на цыпочках и пристально всмотрелась в свое отражение, на правой щеке красовалась багровая ссадина. Эсса небрежно провела по ране указательным пальцем и кровавые подтеки тут же исчезли, не оставив следа, словно девушка всего лишь смахнула с кожи дорожную пыль.

Довольно улыбнувшись своему отражению, Эсса перехватила мой взгляд в зеркале и подмигнула.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

Велизар Омьен и Арий удивленно обернулись в мою сторону.

— Хорошо, — сдавленно пробормотала я, сев на диване.

— Вот и славно, — без тени радости в голосе ответил господин Омьен и обратился к Арию. — Спасибо, мистер Эрвор, что помогли Алессе добраться до дома, думаю теперь вам и вашей подруге пора уходить.

— Да-да, конечно, — с притворной любезностью ответил Арий. — Можно ли нам всего одну минутку наедине?

Желваки заиграли на скулах господина Омьена, но сдержавшись, он вежливо кивнул.

— Конечно, подожду вас у выхода.

Мужчина покинул комнату, и Эсса, насмешливо хмыкнув, вышла следом, довольно громко хлопнув дверью, которую Велизар Омьен нарочно оставил приоткрытой.

Арий присел на край дивана, не отрывая внимательного взгляда от моих глаз.

— Отпусти ее, Эспер, — обратился он к брату, который, как я знала, сейчас затаился на крыше дома. — Она должна сама пережить это и смириться с болью.

Я непонимающе нахмурилась и Арий жалостливо приложил ладонь к моей щеке.

— Люди сильнее чем ты думаешь, — напутственно продолжал тамиру с непомерной усталостью в голосе. — Лишая страхов ты лишь убиваешь ее. И не мне напоминать тебе, каково это — жить без эмоций.

Эспер внимательно прислушивался к словам брата, потревожившим его далекие воспоминания. Сомнение свернулось в душе тамиру тугим узлом. Но вскоре я ощутила, как ослабевает его мысленная хватка, словно разжимались пальцы, долгое время сдавливающие горло. Я набрала полную грудь воздуха, от ужаса широко распахнув глаза.

Воспоминания обрушились сокрушительной волной, заставив вновь пережить страх за маленького тамиру, его смерть и пронзительный крик маленькой девочки. Горячие слезы потекли по щекам, а в ушах оглушительно зашумела кровь и грохочущее эхо недавнего выстрела.

Разум Эспера мягко обволакивал моё сознание, напоминая, что он рядом и всегда готов оградить от тревожных воспоминаний — стоит лишь попросить. Сквозь его тревогу и заботу, я ощущала, как зверь сердится на брата и самого себя за то, что прислушался к его словам и позволил мне вновь испытать болезненные эмоции.

— Однажды она станет сильнее и научится жить в этом мире, — тихо произнес Арий.

Печально улыбнувшись, не проронив больше ни слова, он поднялся на ноги и покинул комнату.

— Вы даже не попросите нас держать всё в тайне? — донесся из коридора его насмешливый вопрос.

— Я был бы вам благодарен за подобное одолжение, — сдержанно ответил Велизар Омьен.

Хлопнула входная дверь и в тот же момент в гостиную проскользнула Элья. В одной руке служанки опасливо покачивался поднос с чайничком и чашками, а в другой тихо звякнула связка ключей. Женщина провернула один из них в замке. Тяжёлая ладонь легла на ручку с той стороны, та мягко опустилась, но дверь осталась закрытой.

— Элья, — раздался сердитый бас Велизара Омьена.

— Не сейчас. Вы поговорите с Алессой позже, — любезно ответила служанка и едва слышно добавила. — Когда ты остынешь.

Элья водрузила поднос на кофейный столик и наполнила чашку горячим отваром. От него исходил приторно-сладкий запах меда, сквозь который пробивались горькие травяные нотки.

— Ваши травы, — вспомнила я, подняв на женщину заплаканные глаза.

Я потянулась к сумке, лежащей на полу у столика, и вытряхнула всё ее содержимое. Из-за слез, застывших в глазах, я едва различала свои руки и холщовые мешочки, рассыпавшиеся по дивану.

— Но кажется я потеряла ваш список.

Мои пальцы дрожа перебирали выпавшие из сумки пожелтевшие листы пергамента. Маленький клочок бумаги был среди них, но я не могла его разглядеть — мысли витали где-то далеко, разлетаясь словно испуганные птицы, когда я пыталась сосредоточиться.

Не выдержав, Элья сжала мои пальцы в своих руках.

— Хватит, Алесса. — успокаивающе произнесла она. — Он мне не нужен.

Я подняла на женщину взгляд полный мольбы.

Он нужен был мне.

Этот жалкий клочок пергамента, усеянный ровными витиеватыми буквами, выведенными рукой Эльи, сейчас казался для меня самой важной вещью в мире и единственной, имеющей смысл. Мысли о нём и его безрезультатный поиск удерживали меня на краю, не позволяя вновь рухнуть в пучину тревожных воспоминаний.

— Всё хорошо, — мягко улыбнулась Элья. — Тебе нужно отдохнуть.

Она протянула мне чашку. Мелкими глотками я послушно выпила горькую настойку, а служанка смахнула с дивана холщовые мешочки и взбила подушку, устроив меня поудобнее.

Травы подействовали почти мгновенно.

Засыпая, я видела, как Элья собрала рассыпанные мною листочки, — те самые на которых кружевным почерком Боркаса Золоторукого была рассказана древняя легенда. Моё сердце болезненно кольнуло при мысли о временах, оставшихся в далёком прошлом, когда тамиру и люди жили в мире и землю не окропляла звериная кровь.

Взгляд служанки пробежался по рукописи, а ее губы тронула тень болезненной улыбки. Или мне это показалось? Я уже не осознавала где заканчивается реальность и начинается окутавший меня сон.

❊ ❊ ❊

Когда наступила ночь и на небе в россыпи звезд повис серебряный диск луны, меня разбудило резкое прикосновение разума тамиру. Растянувшись на широкой ветке под защитой пышной листвы, Эспер наблюдал за окнами гостиной.

«Не позволяй Ищейке прикоснуться», — оглушительно прогремело в голове его предупреждение.

Я вздрогнула словно от толчка под ребра и резко распахнула глаза ровно в тот момент, когда Шейн легким движением откинул русую прядь с моего лба.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — полушепотом извинился Шейн, отдернув руку.

«Конечно не хотел. Твое пробуждение вряд ли вообще входило в его планы, — недовольно зарычал Эспер, я буквально ощущала, как он скалит острые кошачьи клыки. — Уверен: он думал, что снотворные травы еще действуют и ты не помешаешь влезть в свою голову».

«Ты не можешь быть в этом уверен».

Я подвинулась, подобрав под себя ноги и Шейн сел на освободившееся место. Стараясь отгородиться от ворчания тамиру и его предвзятой ненависти к Ищейкам Коллегии, я обратилась к другу:

— Что ты здесь делаешь?

Приглушенный желтоватый свет, исходящий от Слезы Эрии на кофейном столике, наполнял комнату кривыми, жуткими тенями, касался лица Шейна, подчеркивая его шрамы и темные круги под глазами. Когда он спал в последний раз?

— Хотел проведать тебя, — признался друг, его внимательный, изучающий взгляд не отрывался от моего лица. — Расскажешь мне, что произошло?

Голос Шейна звучал непривычно мягко, вселял спокойствие, но я всё равно ощущала себя некомфортно. Отчего-то мне не верилось в его заботу.

Оказывал на меня влияние Эспер или же я действительно слышала притворство в голосе друга?

И что именно он хотел услышать от меня? Я была уверенна — он уже давно побывал на улице где люди линчевали тамиру, а стихия вырвала камни из мостовой, распугав толпу зевак, и даже встретился с семьёй несчастной девочки. Шейн собственными глазами видел ответ на свой вопрос, так зачем он его задавал?

— Люди убили тамиру, — хрипло выдавила я.

— Ты сама сорвала браслет?