Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, что? Ограбим или побьем? – негромко, с акцентом, спросил один из них своего товарища.
– Э, брось, пусть сидит! – решительно ответил его напарник. Они перешли на абхазский язык, словно спорили друг с другом, затем послышались удаляющиеся шаги и все стихло. Страха перед этими людьми и неприязни к ним у меня не было, а в сердце жила уверенность, что ничего плохого не произойдет, потому что оно уже твердо верило в Твою, Боже, защиту и помощь!
Еще у меня осталось в памяти первое в жизни восхождение на ближайшую вершину, высотой около двух тысяч метров. Ее отвесный, срезанный обвалом склон закрывал полнеба над палаткой, откуда сходили, вместе с грохочущим эхом, каменные лавины, так пугавшие меня вначале. К туристской тропе, пролегавшей на противоположном склоне, я подплыл на плоту, а затем поднялся на перевал, обдуваемый сильным ветром. Отсюда начался пологий подъем на плоскую вершину по необозримым лугам из голубых колокольчиков. Вершина горы походила на огромный стол в небесах, покрытый зеленой тканью и украшенный цветами всех оттенков. Безбрежные луга наполнял ускользающий шелест ветра. Глубоко внизу синела изогнутая подкова большой Рицы. Дальше на севере серебрился снежниками Кавказский хребет. Слева громоздились дымящиеся тучами ледники Агепсты. Густой и пьянящий воздух тек через вершину. Над головой с огромной скоростью, со свистом пронзая проплывающие облака, стремительно носились стрижи.
Стоя на краю обрыва, пьянея от счастья жизни, я понял тогда, Боже, что поистине начал жить! Начал жить с Тобой, Господи, всем обновленным сердцем, хотя еще не в Тебе, но все же рядом с Твоей добротой, щедрый и человеколюбивый мой Бог! Эта встреча с милосердием Твоим, Христе мой, произошла там, на горном озере, и Ты взялся учить меня по-новому видеть людей и быть готовым к иным удивительным встречам и открытиям.
Душа, созерцая Божественный свет, становится светом, а созерцая адскую тьму, становится тьмой. Поэтому да убережет она душевное зрение свое, ибо лишь оберегая глаза свои, может приблизиться к Источнику всякого света, не имеющего никакой тьмы. Господи, да войду я в чистый и совершенный град Твой, который Ты поместил в сокровенной глубине человеческого сердца, где свободно и непоколебимо сияет чистым светом Твоя премудрость – неисповедимая любовь! Кроме этой любви, изливающейся в сокровенности сердца, не найти иной любви в целом мире, испорченном нашими грехами, в котором безчисленные привязанности тусклым отраженным мерцанием обманывают и сбивают с толку души людей.
ВСТРЕЧИ
Когда мы понимаем, кто мы есть в наших заблуждениях, горе нам, если Ты, Господи, только справедлив, но Ты милосердный и человеколюбивый, и поэтому сердце живет доверчивой надеждой на Твое милосердие и человеколюбие. Самостоятельна и самодостаточна только истинная любовь во Христе, ибо привязанности никогда не имеют самостоятельного существования. И только тот, кто постиг святую любовь Твою, Боже, способен взирать на светлейший Лик Твой, никогда не насыщаясь этим видением. Нет в чистой любви ни изменения, ни перемены, ибо она живит душу неугасимым и неиссякаемым теплом своей благодати. Привязанности же опутывают душу мраком и холодом, погружая ее в тоску и разочарование.
Цель развития всего сущего в Господе – чистая любовь, которая есть полнота блаженств Царства Небесного, и надежда не оставляет без благого плода тех, кто устремляется в самоотверженности и искренности в неведомые просторы Божественной любви. Те, кто стяжал любовь Твою, Боже, не могут не любить друг друга, поскольку сама эта любовь есть объединение всего во всем, если сердца человеческие жаждут именно ее, не желая ничего в суетном пустом мире. И Ты премудро соединяешь их по мере готовности этих жаждущих сердец устремиться в неизведанное.
Перестав упорствовать в достижении эгоистических целей, ошибочно предполагая обрести в них счастье, которое есть не что иное, как умиротворение души, мы находим его там, где не ожидаем: в смиренном подчинении самих себя Божественной воле. Прекрасные дни мелькали за днями, складываясь в месяцы, и мне казалось, что я давно уже живу на малой Рице, и эта жизнь стала неотъемлемой частью моей души. Позднее, на турбазе, мне рассказали краеведы, что неподалеку от озера в начале двадцатого века стоял небольшой монастырь. В лесу сохранились даже фрагменты их монастырской дороги, остатки которой мне удалось отыскать во время прогулок по окрестностям.
Тихий теплый август незаметно приблизился к завершению. У перевала по верхушкам буков и грабов запестрели первые охристые пряди осени. По ночам стало холоднее, начались продолжительные дожди. По озеру стлался туман. Палатка стала отсыревать и провисать. Я постоянно подтягивал крепления и придавливал их к земле тяжелыми камнями, пока чрезмерно натянутая ткань не разорвалась в потолке над входом, где образовалась большая дыра, в которую заливал дождь. Меня сильно огорчало, что я испортил выданную напрокат хорошую палатку, и было досадно, что от попадавшего в дыру дождя стал намокать и отсыревать мой ватный спальник.
