Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

– А дальше… – замялся «верующий». – Дальше ничего…

– Ну, так мы все веруем! – засмеялись присутствующие.

А вот дедушка его был действительно глубоко верующим человеком. Он отдал молодоженам свою единственную комнату, а сам жил в прихожей, где у него стоял узенький тюфячок и висело несколько бумажных иконочек. Лицо у дедушки было всегда светлое и доброе, а терпение безграничное, потому что молодожены часто ссорились и ссоры их были довольно громкими, переходившими в бурные сцены. Чтобы с улицы не были слышны их размолвки, они включали музыку на полную громкость и ею пытались заглушить свои скандалы. Когда я бывал в их компании, старичок ласково подзывал меня, расспрашивал о жизни и пробовал говорить со мной о Боге, всегда проявляя ко мне непонятное участие, чем удивлял внука и его жену. На молодоженов он никогда не гневался и никто не видел его раздраженным и несдержанным. Когда он был в состоянии ходить, то часто бывал в церкви, а когда ослабел, то тихонько молился в своем уголке, не обращая никакого внимания на шум и музыку.

– Ты не смотри, Федор, – говорил он мне, шепча, чтобы не услышала родня, – что супруги часто дерутся. Внучек-то у меня хороший. Где побил, а где, гляди, и пожалел. Чтобы с людьми жить, надо человеком быть. Ты Богу молишься?

– Молюсь немного…

– А я всегда молюсь, пока силы есть. И ты молись! Ну, ступай к своим дружкам…

Спустя некоторое время я оказался в армии и забыл об удивительном старичке… Встретившись с этой семейной парой после армии, я узнал следующее. Дедушка серьезно расхворался и долго лежал неподвижно, отказываясь от еды. Затем, подозвав внука, слабым голосом признался, что ему явился Христос.

– А что же Он тебе сказал? – с иронией спросил внук.

– Господь сказал мне вот что: «Василий, Я терпел, и ты терпишь, поэтому скоро возьму тебя к Себе…» Но супруги не поверили дедушке, а все родственники решили, что Василий от старости заговаривается. Когда этот старичок скончался, то началось самое непонятное. Врачи констатировали его смерь, а родственники наотрез отказывались его хоронить, уверяя всех, что Василий живой. Как можно хоронить живого человека? Тело его было теплым и не имело никакого запаха, хотя он лежал в доме уже больше трех дней. Руки и ноги его были мягкие и сгибались, как у ребенка, а лицо все время оставалось светлым и теплым. Так прошло больше недели. Наконец, власти уговорили родственников похоронить Василия, но все остались в убеждении, что похоронили праведника.

Весной мне пришлось писать реферат на тему «Притчи в творчестве декабристов», куда я включил в качестве примеров некоторые притчи из Ветхого и Нового Завета. Преподаватель, ведущая мою работу, удивилась: «Неужели вы ради реферата прочитали всю Библию? Похвально! Обязательно сделайте доклад на Университетской конференции». Благодаря этому докладу, мне удалось до весенней сессии получить отличные оценки, и я был свободен уже в конце мая.

За всеми моими хлопотами, болезнью, выздоровлением, учебой и расчетом на телевидении, незаметно наступило лето. На моих руках оказалась некоторая сумма денег, на которую можно было экономно прожить в горах три летних месяца. У меня созрел план посвятить все летнее время молитве в Абхазии. Еще мне очень хотелось приобрести Библию, так как мой друг-художник, узнав, что я собираюсь в горы, попросил вернуть ему полюбившуюся мне книгу. Мама поразилась моему решению снова провести лето в горах. Но когда я сказал, что хочу потом поехать в Одессу и посетить Духовную семинарию, чтобы разузнать о возможности поступления в нее, она успокоилась. Заодно мне хотелось навестить своего армейского товарища-поэта, в общем, планы были большие. Отец отнесся к этим намерениям спокойно. Душой моей овладело предвкушение чудесной поездки в любимую Абхазию и жажда помолиться и пожить в уединении на полюбившемся мне прекрасном озере Рица.

Мои робкие шаги в сторону Церкви начались в том же городском соборе, в котором я бывал еще ребенком, и теперь начал время от времени посещать, стоя в самом конце храма. Жизнь свела меня с пожилым, недавно рукоположенным дьяконом, добрым, но очень осторожным и недоверчивым человеком. Тем не менее он участливо отнесся ко мне и как мог наставлял меня в Православии:

– В жизни пустоты не бывает, Федор. Так и в душе. Все равно она чем-нибудь заполнится. Если душа выбирает Бога, то начинает накапливать добро. А без Бога в ней собирается всякий мусор. Это тебе ясно?

– Вроде бы ясно.

Заметив в моем голосе неуверенность, дьякон усилил свои доводы:

– Глупо делать из своей жизни разбитое корыто. Так?

– Ну, так. – соглашался я.

– А раз так, то также глупо строить свое счастье без Бога.

С этим я был совершенно согласен. О том, чтобы купить Библию, в то время невозможно было и мечтать, но все же я попытался спросить совета у своего доброжелателя.

– Может, купишь ее на Кавказе, там с религией посвободнее, не то что здесь… – посоветовал мне на дорогу дьякон, глядя искоса пытливым взглядом. – Вообще, ты