Точка разрыва - Джим Браун

– Нет. Мы пытались засветить футбольной команде Окриджа. Я помню, Натан стоял на страже…

– Он? С его толстенными стеклами?

– Точно. Итак, он дал сигнал, мы повернулись, сняли штаны и хохотали, как дураки, выставив свои тощие ягодицы. Но когда автобус проехал, я увидел надпись на заднем стекле: «Первая баптистская церковь Черной Долины».

– О нет!

– О да! Мы поприветствовали хор. Я как сейчас вижу лицо миссис Аберкромби, прижатое к стеклу, с выпученными глазами и отвисшей до предела челюстью.

– Органистки? – задыхалась от смеха Пайпер.

– Семидесятидвухлетней органистки, – добавил Дин. – Именно священник первым назвал нас Великолепной пятеркой.

Глаза ее от смеха наполнились слезами. Но через минуту улыбка Дина пропала.

– Великолепная пятерка все еще жива. Великолепная четверка уже ничто, – пробормотал он.

– Дин?

– Так любил говорить Клайд, и теперь… Они молчали.

– Значит, ты считаешь, что за всем этим стоит бродяга? – спросила Пайпер.

– Илия? Он определенно чокнутый.

– Зачем ему нужно было тебя увидеть? Что он сказал? Дин улыбнулся.

– Что? – потребовала она, заметив его улыбку.

«Все дело в ее интуиции», – уверял себя Дин. Пайпер жила в унисон с внешним миром, чрезвычайно наблюдательная к малейшим изменениям, несмотря на свой подсознательный уровень.

– Ну же, док. Что он сказал?

Дин пожал плечами:

– Ничего существенного. Только… Чтобы я был внимательным. Что я не сумасшедший…

– Присяжные могли бы это оспорить, – сказала она со смешком.

– А потом он…

Пайпер повернулась к Дину горящим от детского любопытства лицом:

– Что?

– Потом он, ну, он… исполнил своего рода танец.

Ее взгляд необычайно долго задержался на его лице. Джип двигался сам собой. Наконец Пайпер улыбнулась, и последовал взрыв смеха.

– Танец? Он исполнил танец? – спрашивала она, задыхаясь от смеха. – Какой же танец?

Ее смех был заразителен. Дин безуспешно старался не поддаваться веселью.

– Даже не знаю. Два шага, вперед-назад. Руки в боки, что-то такое незамысловатое.

Его слова только вызвали новый приступ смеха. Это был очищающий смех. После всех тревог дня и ночи, после чудовищного напряжения смех был как вздох облегчения.

– Помнишь этот фильм – «Доктор Дулитл»? – спросила она, хватая ртом воздух.

– С Рексом Харрисоном?

– Нет, другой, с Эдди Мерфи. Тот, с морской свинкой, – Пайпер отпустила непослушный руль и повертела руками, как будто помешивая что-то в огромном горшке, потом с убийственным выражением лица и скрипучим голосом Криса Рока пропела: – «При-хо-ди-и сего-о-дня но-очью…»

Дин хмыкнул от удовольствия.

Машина резко остановилась у дома Трумэна, обдав все вокруг волной снега.

– Вот мы и дома, док. Ну что, пригласишь меня выпить? – отблески огней приборной доски плясали на левой стороне лица Пайпер, выделяя округлые щеки и изящный нос.

Дину захотелось поцеловать ее. Это был страстный и всепоглощающий порыв, смывший все его беспокойство по поводу разницы в возрасте и вину перед Джуди. В этом движении воплотились бы все его мысли и надежды, потребности и страхи.

Мир замер.

– Док? – Пайпер вскинула голову, одобрительно покосившись на него правым глазом. Приборные огни проводили мягкие изумрудные линии по подбородку.

– Алло, док? Кто-нибудь дома?

Пригласить ее? Он никогда никого не приглашал. Дин взглянул на простой, обшитый досками дом. Кинжал страха вонзился ему в сердце.

– Док?

– Свет горит, – его голос упал до шепота, слова заледенели, словно от холодного северного ветра. – Там кто-то есть. Но кто это?

глава 21

Снежная пелена окутывала ступеньки, белым покрывалом выстилая дорогу к темному входу. Кромка сосулек свисала с крыши неровными заостренными зубьями. Дом ждал, темный, холодный, пустой, за исключением маленького мерцающего огонька в окне наверху.

– Ты не мог оставить свет? – прошептала Пайпер.

Дин покачал головой. Уголки его рта озабоченно поползли вниз.

– Это не от лампы. Это свеча. И я уверен, что не зажигал свечи.

– Стоит вызвать шерифа?

– Нет времени. Вдруг это огонь в камине? Подожди здесь. Дин распахнул дверцу машины. Мороз ухватил его за щеки.

– Я иду с тобой.

– Нет. Ты остаешься здесь, – и он шагнул в пургу.

Резкий ветер полоснул по лицу. Дин утопал в снегу по щиколотку, каждый шаг давался с таким скрипом, как будто хрустели кости – тоненькие, хрупкие…

Останки младенца.

Он шел очень аккуратно, на ходу медленно доставая ключи из кармана пальто. Руки его тряслись; он взглянул на них, как на чужеродный предмет, и вложил ключ в замок.

Дверь распахнулась.

Не заперто?

Мышцы шеи сильно напряглись. Рука потянулась к выключателю. Но ничего не произошло. Он пощелкал выключателем в надежде, что свет загорится.

Темнота.

Где-то в глубине горла распространялся горький привкус желчи. Нет электричества. Дин дышал часто и со свистом. Чтобы не задохнуться, сжал зубы и втянул сквозь них морозный воздух. Два шага вперед. Тьма поглотила его. Дин с трудом различал контуры мебели, ориентируясь скорее по памяти, чем по блеклому отсвету уличного фонаря. Дом, который служил ему верой и правдой более двадцати лет, неожиданно стал враждебным.

Дин Трумэн явно ощущал присутствие смерти.

– Дин.

Он подпрыгнул на месте и обернулся, кровь прилила к голове. Позади него стояла Пайпер.

– Боже, ты напугала меня до чертиков. Я же просил тебя оставаться в машине.

– Я подумала, что тебе может понадобиться это, – она протянула ему пистолет. – Я держу его в бардачке.

– Я не знаю, как пользоваться оружием, – прошептал он.

– Зато я знаю, – из-за его спины она вглядывалась в неестественную вязкую темноту. – Света нет?

– Нигде.

Им пришлось оставить дверь открытой. Снег кружился у входа, загоняемые внутрь порывами ветра. Дверь качнулась, петли скрипнули. Дин двинулся вперед, Пайпер, не отставая, за ним.

Где-то в кромешной тьме ожило радио.

Они замерли на месте.

– Какого черта это значит? – спросил Дин. Пайпер повела головой.

– Радио? Я знаю песню. Это «Катись» Дэвида Эссекса, только… немного отличается. Ремикс? Идет откуда-то сверху.

– Наверху нет радио, – пробормотал Дин. – Нет даже магнитофона.

– Теперь есть. Или кто-то вроде Дэвида Эссекса вломился к тебе в дом и устроил концерт экспромтом. Где здесь лестница?

Дин снова пошел вперед. Музыка играла громко и в то же время отдаленно: звуки доносились так, как будто дом был раз в десять больше. Дин и Пайпер медленно взбирались по лестнице.