Исповедальня (Час охотника) - Джек Хиггинс

Стало тихо. Потом она произнесла:

- Так вы действительно духовное лицо? Настоящий священник? Мне кажется теперь, что я всегда это чувствовала.

- Ну ладно, спи.

Моронк схватила Кассена за руку:

- Ведь ты не уйдешь, не предупредив меня? - В ее голосе совершенно отчетливо прозвучал страх.

- Неужели ты думаешь, что я могу причинить тебе боль? - Он поднялся и открыл дверь. - Засыпай. Завтра утром еще увидимся.

Кассен закурил и вышел из вагончика. Ярмарочная площадка Майдстоуна была довольно маленькой - несколько аттракционов, какие-то стенды с плакатами, павильоны для игры в бинго и карусели. Несмотря на поздний час, народу было полно, вовсю играла музыка.

С одного конца вагончика стоял "лендровер", к которому он был прицеплен, с другого - красный шатер со светящейся вывеской "Цыганская Роза". Собравшись заглянуть внутрь, Кассен наткнулся на молодую парочку, выходившую из шатра. Он помедлил, но потом все же вошел.

Бране Смит, старухе цыганке, с кожей, похожей на потемневший от времени пергамент, и аккуратно убранными под цветастый платок волосами, даже на первый взгляд было как минимум лет семьдесят. На плечах ее лежал еще один яркий платок, а на шее - монисто. На столе мерцал хрустальный шар.

- Вы и впрямь выглядите очень убедительно, - сказал он.

- А в этом и заключается цель всего антуража. Публика считает, что предсказательница должна походить на цыганку. Повесьте табличку "Закрыто" и дайте мне сигарету. - Он выполнил просьбу старухи и сел напротив нее, словно пришедший узнать судьбу. Их разделял только хрустальный шар.

- Моронк спит? - спросила цыганка.

- Да. - Он глубоко вздохнул, чтобы сдержать боль. - Вы ни в коем случае не должны допустить, чтобы она вернулась в этот лагерь, ясно?

- Не беспокойтесь, - ее скрипучий голос звучал очень спокойно. - Мы, цыгане, держимся вместе и потому заботимся об уплате всех долгов. Я расскажу нашим, что сделал Мюррей, и однажды он за это поплатится, можете быть уверены.

Он кивнул.

- Когда вы увидели в газете фотографию Моронк и прочитали то, что там было написано, вы ведь наверняка заволновались. Почему же не связались с полицией?

- С полицией? Да вы шутите! - Она возмущенно подняла плечи. - К тому же я твердо знала, что она едет ко мне и что с ней все будет в порядке.

- Вы знали? - спросил Кассен.

Старуха положила руку на хрустальный шар.

- Все это только так, аксессуары. В конце концов, дело в моих сверхчувственных способностях, таких же, какими обладали моя мать и бабка.

- Я это слышал от Моронк. Она гадала мне на картах Таро, но не была уверена в своем даре.

- Дар у нее есть. Нужно только пробудить его, - сказала цыганка и подвинула Кассену колоду карт. - Снимите и подайте мне колоду левой рукой.

Он проделал то, что просила старуха.

- Без таланта в картах мало толку. Вы понимаете?

Кассен словно оцепенел.

- Три карты разъяснят все. - Она открыла первую. На ней была башня. Он страдал от сил судьбы, - сказала она. - Его жизнь определяли другие.

- И Моронк вытянула эту же карту и сказала примерно то же самое, заметил он.

Старуха открыла вторую карту. На картинке был изображен молодой человек, вверх ногами болтавшийся на деревянной виселице.

- Повешенный. Тяжелая борьба с собственной тенью. У него две личности он сам и все же не он. Возврат к целостности юности исключается.

- Да, уже поздно. Слишком поздно, - подтвердил он.

Третья карта изображала знакомую всем смерть с косой, пожинающую страшный урожай.

- О чьей смерти идет речь? - Смех Кассена прозвучал слишком громко. - О моей или кого-то другого?

- Карта означает куда больше, чем намек, который дает картинка. Смерть - это избавитель. В смерти у человека появляется возможность воскресения.

- Прекрасно, но чьего воскресения? - спросил Кассен, наклонившись вперед. Отраженный от хрустального шара свет казался ему неестественно ярким.

Старуха коснулась его мокрого лба.

- Вы больны.

- Ничего, скоро полегчает. Нужно только пойти прилечь. Если вы не против, я посплю немного и уйду, прежде чем проснется Моронк. Это главное. Вы поняли?

- О да. Я очень хорошо вас понимаю.

Он вышел из шатра в темную прохладу ночи. Люди по большей части уже разошлись, и хозяева закрывали свои лавочки и аттракционы. Он поднялся по ступенькам вагончика, улегся на какую-то лавку и уставился в потолок.

Укол морфия сделать лучше сейчас, чем утром. Он встал, взял сумку, долго в ней рылся, пока наконец не нашел ампулу. Наркотик подействовал почти мгновенно, и через несколько минут он заснул.

Проснулся, как всегда, сразу. Голова была совершенно ясной. Из окон лился утренний свет, а старуха уже сидела за столом, курила и смотрела на него. Он зевнул, и боль разом обрушилась на него будто дикий зверь. На какое-то мгновение, перехватило дыхание.

Старуха подвинула чашку:

- Выпейте чаю. Это то, что вам нужно.

Никогда еще чай не казался таким вкусным. Он улыбнулся ц дрожащими руками вынул из пачки сигарету.

- Сколько времени?

- Семь.

- Моронк еще спит?

- Да.

- Прекрасно. Тогда я пойду.

- Вы больны, отец Кассен, - сказала цыганка серьезно, - очень больны.

Он мягко улыбнулся.

- У вас сверхчувственные способности, поэтому вы все знаете. - Он глубоко вздохнул. - Ах, да. Еще одно. Роль Моронк в этом деле. У вас есть ручка?

- Конечно.

- Тогда запишите вот этот номер. Попросите мистера Фергюсона, бригадного генерала Фергюсона.

- Он из полиции?

- Вроде того. Он с удовольствием заполучил бы меня в свои руки. Если его не будет на месте, то вам должны сообщить, где он. Скорее всего, в Кентербери.

- Почему именно там?

- Потому что я собираюсь в Кентербери, чтобы убить папу. - Он вытащил из кармана "стечкина". - Вот этим.

Впечатление было такое, что старуха вдруг превратилась в улитку, поспешившую убрать рожки и заползти в свой домик. Она поверила ему, и он понял это.

- Но зачем? - прошептала она. - Ведь он же хороший человек.

- А мы все, что, плохие? - ответил Кассен. - Или каждый из нас не был хорошим хотя бы раз в жизни? Но важно другое: как только я уйду, позвоните Фергюсону и скажите, что я направляюсь в Кентерберийский собор... В общем, скажите что-нибудь. - Он рассмеялся. - В целом этого будет вполне достаточно для ее оправдания.

Кассен взял сумку и направился к двери.

- Вы хотя бы знаете, что стоите на пороге смерти?

- Конечно, - Кассен выжал из себя улыбку. - Да, да, карты Таро. Смерть означает избавление. А моя смерть - воскресение. Воскресение девочки, которая там спит. Все остальное значения не имеет. - Он открыл сумку, вынул оттуда пачку пятидесятифунтовых бумажек и бросил на стол. - Это дар Моронк. Мне они больше не нужны. - И вышел за дверь.

Старуха продолжала еще некоторое время сидеть, слушая, как Кассен заводит машину и уезжает. Потом довольно долго размышляла о нем. Она находила его более симпатичным, чем большинство других мужчин, но печать смерти в его глазах она заметила при первой же встрече. Теперь, однако, следовало позаботиться о Моронк.

В спальне, где спала девушка, что-то зашуршало - это внучка ворочалась на кровати. Брана посмотрела на часы. Полдевятого. Она приняла наконец решение, встала, тихо вышла из вагончика и быстрым шагом направилась через площадь к телефонной будке, где, уже не раздумывая, набрала номер Фергюсона.

Когда Девлина попросили к телефону, он со Сьюзен Колдер завтракал в отеле. Он вернулся очень скоро.

Это был Фергюсон.

- Объявился Кассен или, по крайней мере, его подружка. Вы знаете, где находится Майдстоун?

- Да, сэр. Миль шестнадцать или семнадцать отсюда. Самое большее двадцать.

Рано утром Иоанн Павел II покинул резиденцию своего нунция в Лондоне с тем, чтобы встретиться с четырьмя тысячами верующих в Дигби-Стюарт-Колледже - священниками, монахами, католиками и англиканами. Многие из них принадлежали к закрытым орденам и в последний раз выходили в мир много лет назад. Все они в присутствии римского папы еще раз подтверждали свой обет.

После этого папа на вертолете, предоставленном "Бритиш Кэлидониен Эйрвейз", отправился в Кентербери.

Стокли Холл окружала высокая стена из красного кирпича, построенная в годы правления королевы Виктории. Сооруженный тогда же домик привратника у литых чугунных ворот был приведен архитектором в соответствие со стилем главного здания, возведенного в эпоху ранних Тюдоров.

Проезжая мимо, Кассен заметил два полицейских автомобиля, стоявшие у ворот, да мотоциклиста в форме, который тянулся за ним еще примерно с милю, но потом свернул в сторону.

Он покатил дальше вдоль стены, которую отделял от дороги лишь ряд деревьев. Отъехав от главных ворот довольно далеко, Кассен увидел на заборе на противоположной от стены стороне улицы большую деревянную калитку, а за ней - дорогу, ведущую в лес. Он свернул на обочину, распахнул калитку и проехал немного по направлению к лесу. Потом вышел, закрыл калитку и вернулся к машине.