Бастард фон Нарбэ - Наталья Игнатова

Но, вот незадача, Лукаса нашел Март. И теперь о том, чтобы спокойно умереть, речи не идет. Потому что Лукас за Марта отвечает, значит умирать ему никак нельзя. Чувство ответственности у него такое, будто он не рыцарь Десницы, а, натурально, пастырь из ордена Скрижалей, и, кстати, мозги он вправляет не хуже пастырей. Профессионально, будто бы специально учился. Как он Марта вечером за двадцать минут из преступников в герои поднял. Заслушаешься!

Кто б ему самому еще мозги вправил.

Нет, Дэвида не волновала судьба Лукаса фон Нарбэ. Просто обидно, что такой талант может пропасть зазря из-за багов в системе, этих его непонятных принципов и несовместимых с жизнью представлений о честности. Но у Лукаса, похоже, баги — это как раз система и есть. Жаль. Потому что работать с ним — это действительно круто.

Прилетев в Баронства, они знали о заказе только то, что бохардат с данными об исследованиях находится в цитадели барона Чедаша, а о самом бароне — что у него даже прислуги живой нет, одни гомункулы, которые по характеристикам не уступят хорошему киборгу, но, в отличие от киборгов, верны хозяину, как самые настоящие роботы. Вот как раз информацию о том, как их делать, и нужно было добыть. Ну, и результаты самых последних разработок, понятно. Двух недель не прошло, как им удалось ухватить за хвосты сотню ниточек, которые, привели их в Инагис-рум, здесь сплелись в десяток веревочек, а в итоге, превратились в такой себе канатик сложного плетения. Хвост канатика был в руках у Дэвида, а начало — у кого-то, по имени Андре Скорда, и этот Скорда, пока что так выходило, оказался единственным, кто мог помочь в разведке подходов к цитадели.

Дальше Лукас в поисках помочь уже не мог, дальше не с людьми нужно было общаться, а с «секретарем» пару часов посидеть.

Чтоб выяснить, что Скорду нужно искать именно в Инагис-руме, и не на планете, а в Рое, и что застать его, чтоб поговорить о деле, можно в двух местах: в принадлежащем ему салоне «Идеальная хозяйка. Элитные рабы по доступным ценам» (Дэвида от такого слогана малость затошнило); или в «Гизе». Том самом ресторанчике, где буквально сутки назад едва не случилось побоища. В котором — какая неприятность! — могли пострадать миряне, и в котором с гарантией полег бы десяток тяжеловооруженных бойцов. Ибо выяснилось, что они были из армии барона Инагиса, а это автоматически приравнивало их к пиратам, что, в свою очередь, обязывало Лукаса их прикончить. Ну, а Лукас, как уже было сказано, человек очень ответственный.

Если б Дэвид не был уверен, что его преподобие все следующие сутки провел в отеле, беседуя с Мартом на душеспасительные темы и занимаясь стратегическим планированием, он заподозрил бы, что обязанности, все-таки, были выполнены. Потому что уже через пять часов после «Гизы» в официальных новостях по улим-кимато в первый раз сообщили о гибели Роберта Эффинда, а потом к этой теме возвращались чуть не каждые двадцать минут, добавляя все новые и новые подробности. А уж что началось в улим-ярифе — общей сети Баронств — это и не пересказать. Такого количества фейков на единицу времени Дэвид, пожалуй, еще ни разу не видел. Откуда взялась информация о том, что Эффинда и киборгов убил гомункул барона Чедаша, он за сутки так и не понял. Не мог поймать хвосты. Но утверждение о том, что убийца — гомункул, нашел и в сетевых сварах, и в официальных новостях, и даже — ну все равно ведь дыры уже найдены, так почему не пользоваться? — в сводках с места преступления, предназначенных для очень ограниченного круга читателей.

Откуда что взялось? Почему гомункул? Зачем Чедашу ломать любимую игрушку соседа, убивать пилота с БД-имплантантами?

В новостях неуверенно намекали на скорую войну. В сети о неизбежной войне прямо-таки орали, с разным настроением, от паники до боевого неистовства, но орали громко и недвусмысленно. Кому-то, зачем-то нужно было, чтоб война началась, чтоб бароны вцепились друг другу в глотки. Кто-то неплохо поработал для этого, причем, не особо даже утруждая себя тонкостью в изготовлении фейков. Воспользовался скрытыми тулзами в общественном мнении, так, что ли?

Получалось, что так.

А подозрения с Лукаса Дэвид снял бы, даже если б они возникли. Вместе с Эффиндом погибли четверо его телохранителей, боевые киборги нихонской сборки, а убить киборга не способен ни один человек, даже аристократ. В смысле, аристократы, конечно, не люди, но они — существа из плоти и крови, а боевой киборг… это боевой киборг. С ним справится только другой такой же.

Или гомункул? В Инагис-руме в этом, кажется, никто не сомневался.

Однако, война войной, а их троих интересовал Андре Скорда.

Никто из тех, с кем довелось поговорить, этого типа живьем не видел. Все о нем слышали, слышали что кто-то, знает кого-то, кто видел еще кого-то, кто уж точно со Скордой знаком. Да вот беда, выяснялось, что ни один, так другой в цепочке уже некоторое время, как помер. Все это как-то не радовало. А когда Дэвид заподозрил, стал проверять, и таки убедился в том, что ни одного изображения Скорды нет ни в открытом доступе, ни в тех базах данных, куда обычным смертным путь заказан, он здорово озадачился. И только сегодняшняя встряска, несостоявшаяся драка (не случившаяся бойня?), и тот накрашенный парень с косой, все это как-то вдруг сложилось… в предположение. Пока — просто предположение.

Уж не Скорда ли это пялился на Марта так, будто сожрать его хотел? Загляделся, даже солдат проигнорил. Вот ведь пакость какая. Надо Лукаса озадачить, он того засранца не мог не заметить. Он вообще всех замечает, кто на Марта глаз кладет. Как не убивает — непонятно.

Вселенная сжалась, сосредоточилась в одном человеке. Не уменьшилась — уплотнилась, макрокосм стал микрокосмом. Выбор сделан, жалеть не о чем, сожаления уступили место планам. Многое нужно узнать, во многом разобраться. Понять, чему служил, и чему мечтал служить. Понять, какой же идее собирался посвятить свою жизнь, и существует ли она, эта идея, где-то, кроме собственного воображения.

Стоило, сотню раз стоило пережить кошмар разоблачения, ради того, чтоб понять, наконец, что тебя любят, что ты необходим.

Чтобы понять — насколько.

Они всю ночь тогда говорили. О многом. Обо всем.

Лукас хотел знать, чего добивается Капелла. А Март понял, что не знает, как отвечать. Потому что объяснения, которые годились для него, их было недостаточно для Лукаса. Потому что Лукас дальше смотрел и больше видел, и… пришло время Марту смотреть так же. Любой в Капелле знает, что церковь Шэн — враг псионикам, любой знает, что церковь убивает телепатов, взрослых и детей, любой знает, что с церковью нужно бороться. Псионики — такие же люди, как все остальные. И имеют столько же прав на жизнь.

Но для церкви… для церкви все иначе. Церковные институты так же сложны, как человеческая жизнь, поэтому церковь упрощает правила для тех, кто в миру. Псионики — нелюди, а значит враги, однако воцерковленный псионик становится человеком, а кто в Империи не воцерковлен с рождения? Псионик не может войти ни в один из трех старших орденов, но орденов тысяча сто, у каждого свои цели и задачи, и в любом из них найдется место для любого, кто пожелает уйти из мира. Псионики считаются врагами лишь до тех пор, пока ведут себя как враги.

Но кто начал вражду?

Церковь? Капелла? Телепаты?

Капелла приравнена к пиратам.

И телепаты. Мертвые. Убитые. Дети, лишенные родителей, родители, у которых отняли детей. Как быть с этим?

— Не все сразу, Март, — Лукас говорил тем же тоном, каким, бывало, приказывал Марту не горячиться на обсуждении боевой задачи, или на разборе полетов. Это сработало: Март, как собака, послушался интонаций. — Не все сразу. Псионики никогда не были специализацией ордена Десницы, а я не всеведущ. Мы можем опираться только на то, что знаем наверняка. А знаем мы, что Капелле нужна нарушающая законы Империи технология изготовления гомункулов.

— И что Капелла связана с проектом «Бессмертные».

Лукаса передернуло.

— Вот этого мы как раз не знаем. И зачем Капелле исследования Чедаша — не знаем тоже…

— Да как не знаем? Где «Бессмертные», там и…

— Там и очень дорогая технология изготовления гомункулов. А, может, она нужна Капелле, чтоб, например, выкупить своих бойцов, попавших в рабство в Баронствах?

Марту стало стыдно. Ужас, как стыдно. Сначала думай, потом — делай, сначала думай, потом — говори. Он обвинил Капеллу в сотрудничестве с Радуном, он чуть не обвинил Капеллу в преступлении против человеческой природы. Это он-то, служивший в Капелле с самого рождения.

— Вообще-то, — Лукас чуть улыбнулся, — твоя версия выглядит более правдоподобной.

Но принимать ее нельзя. Естественно. У священников есть право судить, а значит, для любых заключений им нужны неопровержимые доказательства. Чего же хочет Капелла на самом деле? Чему всю жизнь учили Марта?