Галерея святых или исследование образа мыслей, поведения, правил и заслуг тех лиц, которых христианство предлагает в качестве образцов - Пьер Гольбах

Словом, ничто не сравнится с преступлениями, беспорядками, эксцессами, которые совершали в течение веков невежества и веры суеверные дикари, у которых слепая набожность заменяла нравственность и которым папские индульгенции придавали смелость на преступление. А между тем именно эти века, столь любезные церкви и ее главарям, создали величайшее число почитаемых христианами святых. Об их просвещении и нравственности можно судить по эпохе, в которую они жили.

Став абсолютными судьями по делам церковной дисциплины и догмы, римские первосвященники без всякого смущения реформировали и регулировали нравы духовенства.

Единственный пункт, на котором настаивали папы в эту эпоху невежества, было безбрачие духовенства- суровый закон, навязанный духовенству главным образом знаменитым Григорием седьмым. Он понял, насколько важно внушить таким путем народу почтение и, главное, заставить членов клира порвать все узы, связывающие их с семьей, отечеством или обществом, чтобы отдаться всецело интересам сословия, главой которого был папа. И вот, лишь бы только священники не были женаты, святой отец был доволен. Впрочем, им разрешалось иметь наложниц, focariae, и святой престол прощал им их пороки или освобождал их за деньги от канонической кары, которую они навлекали на себя ужаснейшим распутством. Таким образом, папы извлекали пользу даже из пороков духовенства.

В те самые времена святой престол занимали люди, поистине достойные царствовать над такими народами и попами, о которых мы только что говорили. Мы не станем входить в подробности гнусных деяний этих ужасных первосвященников. Описание их можно найти во множестве трудов, правоверные авторы которых сами вынуждены были отдать им должное. Мы удовольствуемся тем, что отошлем читателя к этим книгам и просто скажем, что, по признанию историков церкви, многие римские епископы были симонистами, убийцами, отравителями, чудовищами роскоши, кровосмесителями, очень много было богохульников, еретиков, неверующих.

Читатель несомненно будет удивлен, что неверующие и еретики оказываются среди пап, выдающих себя за рупор божества, за непогрешимых судей в делах веры. Между тем мы видим, что папа Либерий объявил себя арианином и подписал осуждение великого святого Афанасия. Мы видим, что папа Формоз объявлен после смерти еретиком, а труп его выкопан, чтобы предстать пред судом и быть выброшенным на живодерню по распоряжению его преемника. Мы видим, например, как Бонифаций восьмой обманывает ночными видениями и мнимыми божественными предостережениями своего глупого предшественника, Целестина, которого он старался таким образом побудить уступить ему место. Мы видим, что Лев десятый открыто смеется "над этой прекрасной сказкой о Христе", которая принесла столько денег римской церкви. Подлинные слова папы цитируются в примечании к трактату "О трех обманщиках", гл. 3, 15, стр. 53 и 54 первого издания.- Прим. издателя. Такова была вера многих из этих людей, направлявших веру других, претендовавших на верховенство над соборами, хладнокровно присуждавших еретиков к сожжению на костре.

Мы не станем ворошить здесь навоз биографии какого-нибудь Александра шестого, достаточно хорошо известной и по справедливости обесславленной, или грязь понтификата какого-нибудь Юлия второго, которого можно было бы назвать Сарданапалом церкви. Достаточно сказать, что добродетель до такой степени была несовместима с папством, что Пий пятый сам говорил, будто он начал отчаиваться в своем спасении, с тех пор как стал папой. Это суждение должно чего-нибудь стоить в устах первосвященника римской церкви, причисленного к сонму святых.

В 1378 г. возник раскол между кардиналами святой римской церкви, которым уже в течение нескольких веков было присвоено исключительное право избрания наместника Иисуса Христа. Эти великие столпы святого престола разделились на две партии, и каждая утверждала, что только ее папа настоящий. В результате раскола церковь получила двух пап. Каждый из них имел своих сторонников. Получился раскол, длившийся много лет. Никто из тех, кто оказывался облеченным в этот выдающийся сан, не хотел уступить своему конкуренту. Они нисколько не смущались скандальным положением, какое они создавали для христианства. Впрочем, короли и народы того времени были слишком невежественны, чтобы использовать эти разногласия, а ведь они могли сорвать маску с этих великих обманщиков, нагло использовавших людское легковерие. Христиане никогда не представляли себе, чтобы церковь могла обойтись без тирана.

При таких вождях чем могло стать духовенство? Оно не только прозябало в грубейшем невежестве, оно стало невыносимым благодаря своим вымогательствам, бесчинствам и всякого рода эксцессам.

Короли и народы, жертвы наглых мероприятий папы и его сторонников, тщетно в течение веков требовали "реформы церкви в главе и в членах". Созывали соборы, много говорили на них о злоупотреблениях, но эти злоупотребления отнюдь не прекращались.

Короли и подданные, которым одинаково стало невтерпеж переносить тиранию священников, громкими криками требовали реформы, но их безысходная тупость не позволяла им принять решительные меры, чтобы эту реформу произвести. Они обращались за этим к самим епископам и священникам, простодушно думая, что эти разбойники из любви к добропорядочности сами себя накажут за свои пороки, откажутся от богатства, развратившего их, и возвратят обществу имущество, которое они незаконно узурпировали.

В результате короли были одурачены прекрасными обещаниями. Папа нашел способ увильнуть от реформы "в главе". Он сохранил свои права, тягостные даже для епископов. Таким образом, Констанцский собор ничего не сделал ни для реформы церкви, ни для облегчения народов. Он удовольствовался тем, что низложил обоих пап, чтобы избрать вместо них нового. Надо было любой ценой прекратить скандальный раскол, последствия которого могли стать опасными, могли открыть глаза королям и ввергнуть главарей церкви в пучину презрения, которое они заслужили. Собор этот, впрочем, прославился только ужасной казнью, к которой он приговорил, несмотря на охранную грамоту императора, Яна Гуса и Иеронима Пражского, двух еретиков, настоящее преступление которых состояло в том, что они "выступали против распущенных нравов церкви", в том, что они отклоняли народ от жертвования милостыни бездельникам-монахам, говорили, что короли хорошо сделали бы, если бы пообчистили церковников, учили презрению к отлучению от церкви и так далее. Эти преступления, понятно, должны были показаться ужасными святым отцам, собравшимся для того, чтобы себя самих ограничить.

Священники никогда не станут ограничивать себя. Только гражданская власть должна отнять у них средства, которыми они одурманивают сознание народов. Только лишенным предрассудков королям надлежит укротить людей, которые привыкли жить лишь обманом и никогда не откажутся добровольно от профессии, оказывающейся необходимой или почтенной лишь в силу невежества народов. Реформы, провозглашенные епископами, никогда не

Кардинал Каетан в глава 8 своих "Opuscula" говорит, что Констанцский собор заслужил того, чтобы его сожгли за его желание реформировать церковь "в главе" и подчинить папу цензуре собора. Чтобы увильнуть от реформы, папа постарался иметь всегда большинство голосов на Тридентском соборе, который был фарсом, служившим для забавы королей и легковерных народов. В этом знаменитом соборе участвовало 187 епископов-итальянцев против 26 французов, 2 немцев, 21 испанца, 3 португальцев, 6 греков, 2 поляков, 2 венгров, 1 англичанина, 3 ирландцев, 2 фламандцев, 1 кроата, 1 морава, 3 иллирийцев. Не удивительно поэтому, что собор этот нисколько не сократил злоупотреблений римской церкви, имели успеха. Духовенство продолжало свои грабежи, а папа-свои вымогательства у самого духовенства. Алчные легаты объезжали по распоряжению папы Европу и налагали контрибуции на епископов, священников и народ-без различия. Между прочим, они через духовных маклеров торговали индульгенциями, искуплениями, диспенсациями, разрешениями оскорблять бога. Наконец, папы, вожди религии, выдающей себя за величайшую опору нравственности, довели свое бесстыдство до того, что выработали тариф на грехи и на суммы, потребные на их искупление. Тариф этот известен под именем "Апостольской таксы римской канцелярии". Каждый может здесь с одного взгляда увидеть, сколько ему будет стоить у святейшего отца прощение прошлых, настоящих и будущих злодеяний.

Когда это распутство дошло до крайнего предела, оно произвело, наконец, переворот в умах. В Европе началось возрождение наук, книгопечатание сделало книги более доступными, кое-кто начал задумываться.

Недовольные или ревнивые к своим собратьям, священники начали выступать против пороков римской церкви, против злоупотреблений духовенства, против некоторых, наиболее вопиющих обманов, которыми издавна дурачили людей.