Стопроцентная блондинка - Наталия Левитина

Собрав провиант на поднос, Люсьен отправилась в гостиную к телевизору. Но прежде чем удобно устроиться в кресле, ей пришлось разобрать завал детской одежды и игрушек.

– Какой бардак! – возмутилась она. – Пока я не уберу, никто и не пошевелится! Ездят на Люсечке, как индусы на слоне! Люся то, Люся это! Зеркала протри, пол помой! Нанялась я им, что ли? Сборище тунеядцев!

Угнездившись в конце концов в кресле, Люсьен вздохнула и принялась за еду. Аккомпанементом ее чавканью стало бразильское «мыло». Из-за приставаний Марии бедная девушка частенько пропускала серии. Но сегодня справедливость восторжествовала, и Люся смогла отдохнуть от трудов в компании бразильских актеров, огромного сандвича и бокала красного вина.

Мария уныло плелась по тротуару, не замечая солнечных зайчиков, весело прыгающих по витринам магазинов и автомобильным стеклам. Под ногами хлюпало, в воздухе пахло свежими огурцами, небо было удивительно синим. Наступление календарной весны природа добросовестно встретила по-настоящему теплым днем.

Сегодня Мария была без джипа. Она оставила любимое средство передвижения на стоянке, так как в последний месяц ее мантрой стал бесценный диетологический постулат: количество истраченных калорий должно превышать количество съеденных. По закону подлости, потреблять калории было гораздо приятнее, чем расходовать. Мария отвыкла ходить пешком. Преодолев километр, она покрылась испариной и начала задыхаться.

Невеселые мысли добавляли дискомфорта к ее общему состоянию. Маша мучительно размышляла, не выяснить ли отношения с Ильей. Пусть объяснит, пусть расскажет… Но если он признается, что у него другая женщина, – что тогда? Как они решат эту проблему? Значит – нужно молчать? И страдать от неизвестности? Или все-таки вызвать мужа на разговор?

Если верное решение и существовало, то оно было так же недоступно Марии, как швейцарский счет какого-нибудь олигарха. Но вероятно, правильного решения не существовало вовсе. И Машина ситуация была настолько же безвыходной, насколько и мучительной.

Обидно, что именно сейчас ей особенно хотелось любви и понимания. Первые месяцы жизни – кошмар для родителей младенца. Марию измучили бессонные ночи, восьмиразовые кормления, страх за ребенка. Она где-то прочитала, что первые сорок дней ангелы уговаривают душу новорожденного остаться на земле. Душа ребенка представлялась Марии перышком, стремящимся взмыть вверх – в голубое небо, подальше от земли, пропитанной болью, страданиями, человеческой жестокостью.

Но ее ребенок успешно преодолел рубеж сорока дней и уже уверенно подбирался к пятому месяцу. Мария, как ежик, вышла из тумана, очнулась, осмотрелась. Подозрения, спровоцированные найденными уликами, всколыхнули в Маше собственнические чувства. Какая-то стерва накинула лассо на Здоровякина и потихоньку подтягивала добычу к себе. В мыслях Марии она то имела черты Сони Орешкиной, то превращалась в грудастую блондинку в красном купальнике – почему в купальнике?! Маша негодовала. Здоровякина нельзя отдавать другой женщине. Он нужен ей самой! Она его по-прежнему любит!

Да, она плакала по ночам и жадно провожала Илью взглядом. Но пресекала любое поползновение майора, пытавшегося быть a good boy. Она полагала, истинная цена его нежности – ее пролитые слезы. Ведь, изображая нежность, он просто замаливал грех – свою измену…

…Мария только что побывала в «Алекс-банке». Банк, как сообщил друг Ильи Денис Черенков (он заведовал в данном учреждении службой безопасности), очень нуждался в услугах талантливого программиста. Машу приняли с распростертыми объятиями, однако и не менее энергично отправили восвояси. Не сошлись в цене. Мария, изучив фронт работ, оценила свои услуги гораздо выше, чем собирались истратить на модернизацию программного обеспечения банкиры. Они предложили смехотворную сумму. За такие деньги Маша даже не открыла бы ноутбук.

«Ничего, – твердо решила она. – Еще прибегут. Нельзя содействовать наглецам в попытках опустить тебя ниже плинтуса. Я стою дороже…»

К несчастью, правила, выработанные Машей за долгие годы сотрудничества с клиентами, не экстраполировались на вопросы семейных отношений.

«А ведь Илья именно это и делает – опускает меня ниже плинтуса! – тут же вспомнила Мария. – И почему я ему потакаю? Я отлично знаю, сколько стоит мой труд, конкретная программа. И совершенно не знаю, сколько стою я сама – мои нервы, мои слезы, мое самолюбие…»

Сзади незаметно подкралось что-то длинное, лакированное и посигналило. Мария вздрогнула.

– Садитесь, барышня, – раздался из глубины автомобиля голос господина Залесова. – Я вас подвезу.

«Ух ты!» – подумала Маша и протиснулась в шикарный салон лимузина.

Петр Максимович развалился на заднем сиденье. Он, как обычно, выглядел гладким и сытым. Филигранно подстриженная борода пшенично золотилась, глазки хитро блестели, в плечах покоилась косая сажень.

– Ай да Марья Анатольевна! Свежа и очаровательна! – выдал комплимент Залесов.

«Врет, подлец! – трезво оценила свои внешние данные программистка. – Я взмокла и запыхалась. К тому же подавлена. И очарования во мне не больше, чем оптимизма у приговоренного к казни. Но зачем он врет? О’кей, хотя бы выясню, кого же он нанял вместо меня. Кто этот неведомый гений, составивший мне конкуренцию?»

Салон лимузина был обтянут кожей, сияли лаком детали из натурального дерева. Все дышало богатством. В баре поджидало ледяное шампанское и коньяк, мерцал экран телевизора, ждал указаний компьютер.

– О, да у вас тут лэптоп, – заметила Мария родной предмет интерьера.

– И не только. А выпить хотите?

– Нет, спасибо!

– А пирожных?

– Нет!! – рявкнула Маша. Наверное, слишком резко. Но ведь ей и слышать нельзя было про пирожные! – У вас и это имеется?

– У меня тут как в «боинге», снаряженном для десятичасового полета, есть практически все. За исключением джакузи. А вы как-то изменились, Мария…

Естественно, Маша изменилась. Когда на ужин – одна «Активия», а на завтрак и обед – размышления о неверности супруга, вес тает быстрее, чем пенсия инвалида.

– Похудела, – призналась программистка. – Переживаю.

– Из-за чего?

– У нас собака пропала. Оставили у магазина, а он, дурачок, сбежал…

Да, хит-парад Машиных проблем выглядел так:

1. Измена Здоровякина.

2. Дерматит Стасика.

3. Исчезновение Рекса.

4. Безработица.

…

…

26. Необходимость одергивать Люсьен (та постоянно совала свой длинный нос куда не надо, и Маша, делая ей замечания, чувствовала себя деспотом и занудой).

Делиться с капиталистом Залесовым сердечной мукой по поводу неверности Здоровякина было как-то странно. А вот пожаловаться на исчезновение собаки – самое то. И реакция Петра Максимовича подтвердила, что тема выбрана правильно.

– О-о-о, – погрустнел Залесов. Лукавые огоньки в его глазах сменились пеленой печали. – И у меня пес пропал. Случилось это три года назад. И с тех пор я так никого и не взял. Словно друга потерял.

– Вот-вот, – кивнула Маша. – А в нашей ситуации – не только друга, но и ребенка. Рекс был почти щенком. Ну так, подросток.

– Вознаграждение обещали?

– Конечно!

Владелец супермаркетов и программистка синхронно вздохнули и обменялись понимающими взглядами. Одинаковое горе внезапно сблизило их.

– Я пять штук баксов посулил тому, кто найдет, – признался Петр Максимович. – Растяжку повесил поперек Дипломатического проспекта, рекламное время купил на прогнозе погоды. В итоге пришлось устраивать кастинг – смотрел по двадцать псов в день. Ясно вроде обозначил: стаффордшир, кобель. Но ко мне приводили все, отдаленно напоминающее собаку.

– Вы бы еще десять тысяч пообещали! Тогда вам показывали бы все, что способно передвигаться на четырех конечностях, – от божьей коровки до алкаша.

– Но Тобиаса я так и не нашел.

– Тобиаса?

– Угу, – кивнул господин Залесов. – Если честно, я хотел назвать моего стаффа Тобиком. А что? Игра контрастов: имя дворняги-душки и морда зверюги. Но жена разнылась – как это, собаку с родословной назвать плебейским именем. И Тобик превратился в Тобиаса. Подозреваю, это из какого-то сериала. Не иначе.

– И у нас! – подхватила Мария. – У нас – Рекс. Дети назвали. Как в сериале «Комиссар Рекс». Смотрели?

– Так он, значит, овчарка?

– Да.

Они замолчали, погрузившись в воспоминания.

– Ой! – вздрогнула Мария. – Я ведь не сказала вам адрес!

– Вы домой?

– Да.

– Ну, тогда нам даже не придется делать крюк. У меня дела в вашем районе.

– Вы знаете, где я живу?

– Ах, Мария, я ведь собирался нанять вас для ответственной и серьезной работы. Неужели я предварительно не разведал, что вы собой представляете, где живете, чем дышите?

– Оу, – изумилась Маша. – Какой вы предусмотрительный.

– Забочусь о безопасности моей компании. Но про Рекса я ничего не знал. И кстати, так и не удалось выяснить, кто же переманил вас.