Стопроцентная блондинка - Наталия Левитина

– Мы вроде бы не договаривались на сегодня, – сказала она. – А впрочем, вечер свободен. Поехали ко мне. Ты чем-то расстроен?

Саша метнул в Веронику раскаленный взгляд – так, словно выстрелил из катапульты огненным шаром.

– Неужели снова ревность? – удивилась Вероника. – Саша, опять? Точишь бивень на Краснова? Бедный Славик.

– А кто у тебя был до меня? – хмуро поинтересовался Валдаев.

– Что?

– Краснов – вечен и незыблем. Я это понял. Он – основной игрок. Но ты держишь и команду дублеров, чтобы подменять Краснова, когда он возвращается в семью. С кем ты еще спала?

– Ни с кем! – возмутилась Вероника. – Сашуль, ну что ты! Не надо превращать меня в монстра, помешанного на сексе. И никакой команды дублеров нет.

– А Атаманов?

– Что Атаманов?

– У вас был секс.

– Да никогда в жизни, – устало произнесла Вероника. – Собираешь какие-то сплетни, потом дуешься. Атаманов – деловой партнер. Нет, скорее мой подопечный. Вожусь с ним, как нянька. И никакой благодарности!

– А у меня другие сведения. Ты изменила мужу с Атамановым, и оскорбленный супруг подал на развод. О существовании Краснова твой муж, полагаю, и не догадывался. Иначе бы развелся с тобой еще раньше.

– Ну и что? Все равно с Атамановым я никогда не спала.

– Спала, – упрямо сказал Валдаев. Очевидно, живописец превратился для него в камень преткновения. Ему обязательно нужно было повесить на женщину еще и этот грех.

– Да нет же! Я просто сделала ему алиби! – с отчаянием воскликнула Вероника и тут же закрыла рот ладонью. – О, черт!

Валдаева прошиб холодный пот. Он онемел, замер, полный трепетного ужаса и восторга. Он чувствовал себя потенциальным нобелевским лауреатом, вплотную приблизившимся к судьбоносному открытию.

– Алиби?

– Да, да, алиби!

Вероника закрыла лицо руками. Она отдала бы все, чтобы вернуть слова, случайно сорвавшиеся с губ. Но – увы! Въедливый любовник ждал подробностей и буравил острым взглядом.

– Вероника, не молчи!

– Ну, чего еще?!

– Признавайся, что у вас произошло с Атамановым!

– Его подозревали в том, что он столкнул с горы свою подружку, – нехотя выдавила Вероника. – И у этого разгильдяя, естественно, не было алиби! Пришлось выручать. Не могла же я его бросить на произвол судьбы! Атаманову место в искусствоведческой энциклопедии. Но никак не в тюрьме.

– А что произошло на самом деле?

– То и произошло. Атаманов разругался с девушкой, напился и уснул. А подружка, тоже выпив, забралась на гору и спьяну улетела вниз.

– И ты веришь, что он мирно спал все это время?

– Верю. Абсолютно. Я знаю его четыре года. Он не виноват в ее смерти. А мне пришлось сказать, что вечер и ночь он провел у меня, – вздохнула Вероника, как святая мученица. – Муж как раз был в командировке. Но едва приехал, ему конечно же сразу доложили.

– Что доложили?

– Что я изменила ему с Атамановым.

– Но ведь ты не изменяла. Атаманов даже и дома у тебя не был!

– Но ведь я заявила, что был. Ах, Саша, ты незнаком с милицейскими нравами.

– Да откуда, – согласился Валдаев.

– Это только в сериалах сыщики свято хранят доверенную им тайну. Наяву все иначе. Я дала показания, а на следующий день весь город сладострастно мусолил новость.

– Но ты не проиграла. Разведясь с тобой, муж освободил тебя для Краснова.

– О боже! Тебя заклинило на бедном Краснове!

– Слушай, а Краснов обо мне знает?

– Вы же встречались.

– Нет, ну ты сказала ему, что я твой бойфренд?

– Да, – кивнула Вероника. – Обязательно.

– И он не ревнует?

– Немножко.

Валдаев наконец-то умолк. Он мысленно попытался вписать их многосочиненную любовную связь (Краснов – его жена Оксана – Вероника – Валдаев) в геометрическую фигуру. Получился тетраэдр. По его граням метались, потрескивая, электрические разряды. И тут еще новость о фальшивом алиби Атаманова! У Саши задымились мозги.

– Я могу надеяться на твою порядочность? – с надеждой спросила Вероника.

– Вообще-то я жуткий негодяй, – самокритично признался Александр. – А что?

– Ты ведь не разболтаешь? Боже, как я могла проговориться! А все ты! Пристал ко мне – Атаманов, Атаманов! Пообещай никому не рассказывать!

– Это будет нелегко, – вздохнул Валдаев.

– Саша! Только попробуй!

– Иначе что?

– Отомщу.

– Как именно? Подробнее, пожалуйста.

– Придумаю что-нибудь ужасное.

– О, – мечтательно закатил глаза Валдаев. Вероятно, у него были собственные, извращенные представления об ужасной мести. – Так мы едем к тебе? Или нет?

– Да, да. Иди, я сейчас.

Валдаев вышел на крыльцо. В лицо ему брызнуло солнечным светом, на лоб шлепнулась ледяная капля. Стоял один из тех дней, когда внезапная оттепель, почерневшие сугробы и проталины бурно возвещают о конце зимы. Словно и нет впереди зверских мартовских морозов.

Саша достал телефон, набрал номер лейтенанта Воробьева и рассказал ему о новых сведениях по делу Дины Штефан. А что? Ведь он так и не дал Веронике обещания хранить ее тайну.

Глава 26

Признания и разоблачения

В стенах облУВД майор Здоровякин трудился не менее напряженно, чем египетский раб на постройке пирамид. И для него это было несомненным плюсом. Иначе, освободив голову от служебных дум, он сразу бы начал размышлять о своей семейной жизни. Ни к чему хорошему это бы не привело.

Сегодня в половине шестого утра майора срочно вызвали на работу. С грацией слона он крался по коридору, стараясь не разбудить детей и Машу. Он почти преуспел: всего лишь тихонечко налетел в темноте на комод и не вписался в дверной проем. Но у комнаты Стасика майор наступил на игрушечный «мерседес» и, сдержанно матерясь, перевернулся вверх тормашками.

Грохот, произведенный центнером живого веса, разбудил бы и забальзамированного фараона. Тем более из детской сразу же выскочила Мария и, не разобрав в темноте, споткнулась о тушу Здоровякина. Минуту они лежали затаившись – прислушивались.

– Кажется, никто не проснулся, – прошептала Маша.

– Вроде бы спят, – тихим эхом ответил супруг.

Майор погладил по спине жену, удобно расположившуюся сверху, заправил ей за ухо прядь волос.

– Отлично выглядишь, – галантно прошептал он.

– Ты что, видишь в темноте?

– Я чувствую.

– Не издевайся над несчастной женщиной!

– Нет, ну правда!

– Чего ты тут бродишь и падаешь?

– На работу вызвали…

На кухне Илья быстро соорудил себе кофе и нашинковал сыр и колбасу.

– Кто же ест в такую рань? – поморщилась Мария.

Майор молча запихнул в рот полбатона, обильно украшенного, как цыганка монистами, кружками сервелата. Вполне вероятно, это будет единственной его пищей до самого вечера.

– Слушай, Илья, ты не мог бы выяснить, не числится ли что-нибудь за неким художником Атамановым? У него было две подруги – Дина и Юлия Чагирова. И что с ними случилось?

– Жнаю я этого Атаманова, – прошамкал сандвичем Илья. – И Чину жнаю. Жачем чебе?

– Меня попросили. Узнаешь поподробнее?

– Ладно. Вечером.

Когда, уходя, Здоровякин попытался поцеловать на прощание жену, она ощетинилась:

– Что еще?

– Просто поцеловать хотел.

– Ладно, иди. И так разбудил, поспать не дал, – надулась, как рыба-шар, Мария.

«Зачем ему меня целовать? – обиженно подумала она. – Ему мало любовницы?»

«Машка совсем меня разлюбила, – понял Здоровякин. – А она мне так нравится! Розовая, сонная. Молочный поросенок. И что же? Сдаваться? Или это временные трудности?»

Дитё не сопротивлялось: в животе у него булькало молоко, в глазах стоял туман. Стасик притих сразу же, едва Люся положила его в кроватку.

– Спи, золотце, спи, мой толстячок, – промурлыкала нянька.

Она на цыпочках покинула комнату, прислушалась. Из детской не доносилось ни звука.

– Победа! – шепотом крикнула Люся. – Свобода!

Сначала она наполнила водой ведро, бросила в него половую тряпку и установила объект прямо у входной двери. Но мыть пол Люся вовсе не собиралась. Вместо этого она отправилась на кухню.

Там труженица соорудила гигантский бутерброд, максимально использовав продуктовые резервы – искромсала батон, обильно смазала майонезом, уложила стопочкой колбасу, сыр, огурец.

– Так-с, еще пару тефтелек разогреем… Отличные, я вам скажу, тефтельки! А кто сварганил? Мисс Люся, как говорит Эдик. Кто в этой квартире вкусно готовит? На Машку не надейтесь – с ней с голоду помрешь. Угу, закипел чайничек. Прекрасненько! Чай с лимоном, сахар, раз, два, три, ай, можно и четыре ложки. Мы, как некоторые, на диетах не сидим. Мы и так стройные и красивые, некоторым мамонтам не чета. Я ничего не забыла? Ага, винца не помешает. Красное вино – наш ответ сердечно-сосудистым заболеваниям. Бокал в день – это свято. А впрочем, два – тоже неплохо…

Собрав провиант на поднос, Люсьен отправилась в гостиную к телевизору. Но прежде чем удобно устроиться в кресле, ей пришлось разобрать завал детской одежды и игрушек.