100 великих тайн России XX века - Василий Веденеев

Присваивая Фёдорову офицерское звание и вручая высокую награду, французский маршал высокопарно сказал:

— Вы удвоили славу, покрывшую знамёна Верденской армии!

Имя русского аса Фёдорова опять было у всех на устах, а герой лежал в госпитале с тяжёлым ранением ноги. По счастью, её не ампутировали и оперированный сустав сохранил полную подвижность. Как только Фёдоров смог ходить, он начал безудержно рваться в небо родной России! Все возможные французские военные награды русский лётчик-доброволец су-лейтенант Виктор Фёдоров выслужил за две недели боёв под Верденом…

Французы предложили Фёдорову поехать в составе их военной миссии в Румынию — поднимать боевой дух побитых австрийцами и немцами румын. Пустой светской болтовне русский лётчик предпочитал дело — на Румынском фронте он сбивает ещё один немецкий самолёт, завязывает хорошие отношения с главой французской миссии в России полковником Людманом. С его помощью герой Вердена надеялся вернуться на Родину. Полковник Людман оказал Фёдорову помощь. Как французский офицер-инструктор Казак Вердена прибыл в Одессу, где находилась русская учебная авиационная команда. Русский ас старательно обучал своих соотечественников выполнению фигур высшего пилотажа, снайперской стрельбе из пулемёта, тактическим приёмам воздушного боя. От любых неприятностей со стороны властей Фёдорова защищал французский мундир и множество боевых наград. Но он жаждал боевых вылетов против немцев в составе родной русской армии. А Петроград в ответ на запросы упорно молчал.

Наконец всё разительно переменилось: в феврале 1917 года произошла революция и власть перешла в руки Временного правительства. Переменилось и положение Виктора Фёдорова — весной он отправился на фронт воевать с немцами. Сбылась заветная мечта лётчика: он попал в состав XI корпусного ограда, дислоцировавшегося под Барановичами в Белоруссии. И тут же Фёдоров начал совершать боевые вылеты. Газеты сообщали, что су-лейтенант французской службы Фёдоров 15 июня 1917 года в районе Сморгонь-Крево атаковал немецкий самолёт. Фёдоров опять атаковал!

Его громкая слава начала наводить ужас на врага, и при появлении на фронте знаменитого русского аса Фёдорова немецкие лётчики предпочитали проявлять предельную осторожность и сокращали число боевых вылетов. Германские асы были не робкого десятка и отлично умели драться, но русского лётчика они считали самоубийцей, искавшим в небе смерти и готовым захватить с собой в ад как можно больше противников. И всё-таки Фёдоров вскоре сбивает свой первый самолёт на Западном фронте, действуя в составе родной русской армии. Фёдоров не был большевиком и не разделял взглядов коммунистов, видимо, поэтому имя героя долго замалчивалось. Фёдоров прекрасно понял, что происходит в России, и осенью 1917 вернулся во Францию. 10 октября, как сообщали газеты, он уже вёл бой с тремя «фоккерами» во французском небе и получил новое ранение, но дотянул до своего аэродрома. Выздоровев, он вновь оказался на фронте. Герой не рвался больше на Родину, где произошёл октябрьский переворот. Это говорит о многом. Большевики не нуждались в героях, которые их не прославляли и совершали подвиги без «руководящей роли партии».

В самом конце войны, когда со дня на день ждали капитуляции кайзеровской Германии, патрулируя в воздухе, Фёдоров заметил армаду немецких бомбардировщиков, летевших под прикрытием истребителей. Они явно намеревались бомбить мирные французские города. Больше в воздухе никого не было, и русский ас смело ринулся в бой, надеясь, что ему удастся задержать противника до того, как поднимутся французские истребители.

Горько говорить, но ряд экспертов утверждают: «храбрые французы» наблюдали за неравной схваткой… с земли. Фёдоров сбил четыре немецких самолёта, был атакован со всех сторон, и его машина рухнула на землю на вражеской территории. Официально считалось, что Фёдоров погиб. Однако отважный лётчик якобы выжил. Он долго находился в немецком плену, откуда его сумели вызволить французские власти. По возвращении во Францию у Виктора Фёдорова открылась смертельная горловая чахотка, и легендарного русского аса вскоре не стало. Но это лишь версия. Тайна Казака Вердена осталась неразгаданной…

Новая кавалерист-девица

О беспримерной настойчивости и отваге этой удивительной русской девушки в 1915 году писали множество отечественных и зарубежных изданий — во время Первой мировой войны Антонина Тихоновна Пальшина три года носила мужское платье, храбро воевала на фронте и стала Георгиевским кавалером, повторив подвиг знаменитой кавалерист-девицы Надежды Дуровой…

В 1914 году, когда началась Первая мировая, Антонине исполнилось шестнадцать. Худощавая стройная девушка повадками напоминала мальчишку: дома, в деревне под городом Сарапулом на Каме, где она родилась и выросла, её так и прозвали — парень в юбке. Но нужда погнала на заработки, и Антонина оказалась в богатом нефтью южном городе Баку, где устроилась прислугой в семью важного банковского чиновника.

По дороге на базар девушка сворачивала в порт: смотрела, как грузили на пароходы пушки, лошадей и ящики с боеприпасами. А потом серо-зелёной лентой, взблёскивая штыками, по длинному настилу причала тянулись солдаты. Они ехали на Южный фронт, который в народе и газетах успели окрестить «Турецким».

К концу сентября Антонина твёрдо решила уйти на войну: чем она хуже парней? Верхом ездить хорошо умеет, да и смелости не занимать.

Решившись, Тоня начала действовать. Хозяйка заплатила за месяц работы, и девушка побежала на толкучку. Там нашла и сторговала поношенную солдатскую форму. Спрятала покупки в корзину и незаметно пронесла в барскую квартиру. Сапоги и фуражка с грехом пополам годились, а вот форму пришлось ночами перешивать, чтобы подогнать по фигуре. Своими стараниями девушка осталась довольна. Только длинные волосы выдавали, и она безжалостно обкорнала их ножницами. Но получилось плохо и пришлось сбегать в парикмахерскую, где остриглась вообще наголо. Из зеркала на неё смотрел худой, немного курносый паренёк в лихо заломленной набекрень солдатской фуражке. Всё, прощай город Баку!

Однако попасть на фронт оказалось непросто: на знакомый причал Антонину не пропустила бдительная охрана. Не пришлось по морю, так доберётся по суше. Возможно, это окажется проще. Ей легко удалось сесть на поезд, идущий в сторону фронта. Антонина смело назвалась добровольцем Антоном Пальшиным, и, на её счастье, никто из военных чинов, находившихся в эшелоне, не спросил у худенького «мальчишки» документов. Чумазый паровоз дотянул состав до Саракамыша. Дальше к фронту пришлось добираться самостоятельно. Антонине непременно хотелось попасть в кавалерию. На своё счастье, — или на беду? — она увидела казачий воинский обоз и направилась к нему.

— Здорово, станичники! Кто добровольцев принимать в кавалерию будет?

— Во, герой, — рассмеялся бородатый казак с золотой серьгой. — Ну, пошли к хорунжему.

Он отвёл её к офицеру, и Тоня оробела, увидев сурового усатого дядьку с наградами на мундире.

— Кто таков? — сердито прищурился хорунжий.

— Доброволец Пальшин. Воевать с турками хочу!

Хорунжий положил ей на худенькие плечи тяжёлые, привычные к оружию ладони, легко развернул спиной к себе и коленом дал сильного пинка под тощий зад:

— Пошёл вон, дурашка! Смерти прибежал искать?!

Девушка не удержалась на ногах и упала, но тут же поднялась и спряталась за телеги, а потом вновь пошла на поклон к хорунжему. И так множество раз, пока суровый рубака не отступил:

— Жизнь твоя, тебе за неё и отвечать перед Богом!

Ежедневно с утра до вечера шли ученья: новобранцы осваивали умение рубить шашкой, управлять конём и действовать в бою, лихо разворачиваясь с сотней в лаву. Пальшина с детства умела ездить верхом, но шашка и карабин казались ей неимоверно тяжёлыми и страшно неудобными.

Совершенно неожиданно протрубили седловку, и сотня на рысях — марш, марш! — пошла туда, где гремела канонада. Вот и фронт. Казаки видели, как пошла вперёд пехота, а потом хорунжий, привстав на стременах, описал сверкнувшим на солнце обнажённым клинком широкий полукруг, дав команду к атаке. Сотня резво приняла с места и пошла на рысях по полю, привычно разворачиваясь в лаву. Казаки почти зажали Антонину в тесном строю, не позволяя резвому «мальчишке» вырваться вперёд — под густые разрывы шрапнели и секущий огонь пулемётов. Но Пальшину словно чёрт понёс: она, ловко обманув станичников, быстро оказалась впереди сотни. И тут перед её глазами мелькнуло красно-жёлтое пламя, конь споткнулся и полетел куда-то вниз, а вместе с ним ухнула в черноту Антонина…