100 великих тайн России XX века - Василий Веденеев

Закончив виленскую гимназию, Шабад поступил на медицинский факультет Московского университета. Став дипломированным врачом, Шабад, следуя примеру известного всей России доктора Гааза, призывавшего всех на свете «спешить делать добро», пошёл работать в московские трущобы. Потом Тимофей Осипович добровольно отравился в Поволжье, где, рискуя жизнью, помогал ликвидировать страшную эпидемию холеры. Возвратившись в Вильно, доктор Шабад вскоре стал уважаемым и известным человеком. Его избрали членом городского магистрата, вице-президентом медицинского общества. По вечерам он редактировал издаваемый для врачей журнал. Помня заветы своего учителя Гааза и работу в московских трущобах, Тимофей Осипович принимал горячее участие в создании общества охраны здоровья детей и комитета помощи нуждающимся.

Многие считали доктора Шабада неким «интеллигентным сумасшедшим», готовым бесплатно лечить даже бродяг и отпетых уголовников. И не только людей, но и животных: лошадей, коров, бродячих собак и кошек. Шабад оказывал помощь диким птицам и зверям: например, недоверчивым и хитрым воронам. Все без исключения пациенты отвечали ему искренней преданностью. Тимофей Шабад наверняка обладал уникальными экстрасенсорными способностями и даже понимал… язык животных и птиц. Уже неопровержимо доказано, что таковой существует и животные способны общаться между собой. Шабад практически ни разу не ошибся в диагнозе: он словно «видел» любого пациента, как под рентгеном. Ни одно животное, даже если доктор во время лечения причинял ему сильную боль, не сопротивлялось и смирно терпело процедуры. Уголовники, для которых не существовало ни Бога, ни чёрта, никогда не трогали врача, некоторые полагали, что Шабад — колдун! Другие считали, что он — святой!

За сочувствие революционному движению 1905 года Шабад угодил в тюрьму и провёл за решёткой шесть месяцев. Следствие не подтвердило выдвинутых против врача обвинений. Тем не менее власти решили выслать доктора за пределы Виленского края на один год.

На вокзале Шабада провожала толпа почитателей и благодарных за исцеление больных. Очевидцы отмечали: прилетело необычайно много птиц, рассевшихся на деревьях, заборах и крышах домов. Врач был растроган и тронут до глубины души: он поклялся не обмануть ожиданий больных и сдержал слово — по окончании высылки, вернувшись в родной город, Шабад плодотворно работал в нём на протяжении тридцати лет!

Но где, когда и при каких обстоятельствах пересеклись жизненные пути Тимофея Осиповича Шабада и Корнея Ивановича Чуковского, который сделал известного в Вильно врача прототипом доктора Айболита? Оказывается, Корней Иванович приезжал в Вильнюс в 1921 году — об этом сообщала газета «Северо-Западное слово». Тимофей Осипович Шабад и Корней Иванович Чуковский были знакомы. Писатель даже некоторое время жил на квартире врача, наблюдал за его работой и прислушивался к разговорам с пациентами и посетителями. Корней Иванович блестяще реализовал свой замысел, и удивительная сказка про доброго доктора Айболита была написана. Она до сих пор любима детворой, хотя уже много лет нет на свете ни её автора, ни доброго доктора Шабада.

Разве может когда-нибудь забыться и умереть добро? В Вильнюсе, в столице независимой Литвы, благодарные жители поставили памятник доктору Айболиту — выпускнику медицинского факультета Московского университета, Врачу с большой буквы, Тимофею Осиповичу Шабаду.

«Прощание славянки»

Редко у кого не щемило сердце при звуках этого удивительного по силе, совсем не бравурного марша, несущего в себе загадочное ощущение тревоги близких потерь и лишений, горя и слёз всех грядущих войн на многострадальной и грешной земле. Эта проникновенная мелодия широко известна во всём мире: уже сотню лет её исполняют военные оркестры Болгарии, Югославии, Франции, Швеции, Норвегии, Румынии и многих других стран. В Польше, в период Второй мировой войны, на мотив марша написали песню «Расшумелись плакучие ивы», ставшую гимном Армии Людовой.

Но в Советской России, на родине популярного во всём мире марша, он долгие десятилетия оставался под строжайшим запретом, и никто не знал ни имени, ни судьбы его создателя…

Автором ставшего знаменитым на весь мир марша был офицер русской армии Василий Иванович Агапкин. Родился композитор в деревне Шанчерово бывшей Рязанской губернии. Рано оставшись сиротой, паренёк, имевший музыкальные способности, как «сын полка» попал в военный оркестр 308-го батальона, дислоцировавшегося в Астрахани. Там Василий научился играть на трубе и освоил ряд других музыкальных инструментов, узнал азы музыкальной грамоты. Вскоре и ему пришла пора служить срочную службу в армии. Стройный, щеголеватый и подтянутый парень, на котором ладно сидела военная форма, попал на службу в кавалерию.

— О, да ты ещё и музыкант, — подкручивая лихой ус, довольно усмехнулся командир, оглядывая бравого новобранца.

Василий Агапкин стал служить в Тверском драгунском полку, имевшем давние боевые традиции и отличный военный оркестр. В кавалерии вообще очень ценились хорошие оркестранты, и один полк всегда стремился перещеголять другой на парадах выправкой, выездкой коней и военными оркестрами. Их руководители — капельмейстеры — как правило, были неплохими композиторами, да и многие офицеры получали хорошее музыкальное образование. Практически каждый полк старой русской армии непременно имел свой собственный марш. И не только в кавалерии, но во всех родах войск.

Вскоре Василий Агапкин стал лихим кавалеристом и прекрасным трубачом. Он твёрдо решил: вся его жизнь отныне и навсегда теперь связана с военной музыкой — он хотел стать капельмейстером, руководить большим военным оркестром и служить в армии. Закончив срочную службу и получив рекомендации командования, Василий Агапкин поступил в Тамбовское военно-музыкальное училище. После успешного окончания обучения Василия Ивановича направили штаб-трубачом в 7-й запасный кавалерийский полк.

Подошёл 1912 год, с пышными торжествами по случаю столетия Отечественной войны 1812 года. Праздновали знаменательную дату широко. Особо торжественно отмечался праздник в полках, ходивших в 1813 году в поход в Европу и бравших Париж, сражавшихся на Бородинском поле и при Березине. Через год намечалось широко отметить 300-летие правящего дома Романовых, что также предполагало бесконечные парады, балы и гуляния. Поэтому военным оркестрам хватало забот: они требовались везде и буквально нарасхват.

Едва успели отметить 100-летие Отечественной войны 1812 года, как в мире произошли тревожные события — Сербия, Черногория и Болгария заключили союз и объявили войну всё ещё сильной Турции. События на Балканах вызвали большой резонанс в русском обществе. Фирмы грамзаписи, — уже давно стали модны граммофоны и грампластинки, — и нотные издатели немедленно выпустили ноты и пластинки с записями сербского, греческого и болгарского гимнов. В каждом доме считалось хорошим тоном музицировать на «балканские темы». Василий Агапкин решил создать своё собственное произведение. Пусть Россия не вступала в войну на Балканах и русская армия не собиралась переправляться через Дунай — Василий Иванович считал своим долгом выразить в музыке переполнявшие его чувства. Что мог написать профессиональный военный музыкант? Конечно же военный марш!

Некоторые музыковеды считают, что Агапкин взял за основу сохранившуюся в солдатской среде народную песню времён Русско-японской войны 1904–1905 годов и обработал её. Трудно сказать, насколько это верно, но получился совершенно неожиданный, щемяще грустный марш, нарушивший все царившие до того традиции написания военных маршей, зовущих в бой, на смерть или к победе над неприятелем! Свой марш Агапкин решил посвятить славянским женщинам и назвал «Прощание славянки».

Свои нотные наброски Агапкин решил отвезти в Симферополь: там жил и работал известный в то время композитор и нотоиздатель, военный капельмейстер Яков Богорад. Марш «Прощание славянки» Богораду очень понравился. Маститый музыкант помог начинающему композитору оркестровать его произведение и издал ноты. На обложке нотной тетрадки нового марша, на фоне Балканских гор была изображена молодая прекрасная женщина, прощающаяся с воином в гусарском доломане. Впервые новый марш был публично исполнен на строевом смотре 7-го запасного кавалерийского полка, в котором служил автор. Марш немедленно подхватили и стали исполнять оркестры других полков, и прекрасная мелодия с триумфом зазвучала по всей России, моментально перелетая из города в город.

В августе 1914 года разразилась Первая мировая война. Марш «Прощание славянки» Агапкина приобрёл международную известность — его с большим воодушевлением исполняли военные и гражданские оркестры. Летом 1915 года наконец-то вышла первая грамзапись ставшего удивительно популярным марша: пластинку выпустила киевская фирма грамзаписи «Экстрафон». Примеру киевлян не замедлили последовать фирмы грамзаписи Москвы, Петрограда и других больших городов России — пластинка с маршем «Прощание славянки» пользовалась неизменным спросом у публики и приносила стабильные доходы.