Шевалье - Синтия Хэррод-Иглз

– Замок Говард будет главным образом дворец женщины, – кричал он, – разве я не прав, Баллинкри? Поддержи меня, дружище! Не желает ли ваша милость быть убаюканной в сладостном белом храме, соответствующем вашей красоте?

– Моя милость? – переспросила Аннунсиата. – Я не знаю, чего она хочет. Запомни, Ван, я уроженка Йоркшира и его воспитанница. Серые камни и резкие линии у меня в крови.

Рен поддержал ее с горячностью:

– Но это как раз то, что я пытался втолковать этим любителям, – воскликнул он. – Здание должно выглядеть так, будто естественно выросло на том месте, где стоит Йоркшир...

– Равнина Йорка, запомни, – прервал Ванбро, – очень суровая страна, Кит. Зеленая и плодородная.

– Женский дворец не для леди Челмсфорд, – вмешался в спор Элдрич. – Красота, великая красота, нуждается в оправе, в окружении, а не в соперничающей красоте. Ее дворец должен стоять защитой над ней, крепкий, спокойный, не расползаясь, как куртизанка.

Аннунсиата бросила на Элдрича взгляд, одновременно удивленный и выражающий интерес и симпатию, на что он ответил легким поклоном и взглядом темных глаз, в которых читался вопрос.

Ванбро опять привел свои доводы, и разговор продолжался то утихая, то вспыхивая, подобно отсветам пламени свечей. Бдительные слуги тем временем приходили с вином и печеньем, поддерживали огонь, следили за свечами. Наконец, гости и хозяйка снова ушли в гостиную с решением, что будут разработаны различные проекты для одобрения графиней: один – от Элдрича и Рена, – другой от Ванбро, Хауксмура и Баллинкри. В любом случае Генри Вайс разобьет для нее сад. Разговор повернул в другое русло: война, придворные сплетни – как это бывает, политика, скачки. Наконец Рен вызвал свой экипаж и уехал, предложив подвезти Ванбро и Хауксмура. Вайс в сопровождении факельщика пошел через парк. Кловис, заявивший, что он смертельно устал и действительно выглядел утомленным, удалился ко сну, и Артур, чувствующий себя de trop[24], откланялся тоже. Уходя, он оглянулся и увидел, что Графиня и Элдрич стоят у камина, оба наклонились К стене с дымоходом, поставив одну ногу на каминную решетку, как зеркальное отражение один другого. Он закрыл дверь и пошел спать. Его голова кружилась от новых мыслей. Он чувствовал, что что-то необыкновенно важное произошло с ним в эту ночь, но не мог еще выразить, что именно.

Дела продвигались гладко. Кловис поднялся с постели с твердой решимостью завершить процедуру отказа от опеки и вызвал юристов для подготовки брачного соглашения. Аннунсиата, как и обещала, подарила свою недвижимость в Кендале Артуру и его будущим законным наследникам от Мари Селии Эйлсбери. Контракт был составлен. Вся собственность Кловер переходила Артуру как ее приданое. В свою очередь годовой доход от вновь приобретенной собственности Артура поступал Кловер. Контракт подписали Артур и Кловис от имени Кловер. Дело было сделано.

Затем Кловис предложил вернуться в Морлэнд, чтобы ознакомить Кловер с ее судьбой и приготовиться к свадьбе, которая, по его словам, могла бы вполне состояться в марте, так как ничего больше ее не задерживало. Артур уехал в это же время в Озерный край[25] осмотреть свою новую собственность и определить, годен ли дом для его невесты. Аннунсиата продолжала сосредоточенно обдумывать планы постройки нового дома. Она намеревалась впервые после возвращения в Англию посетить Морлэнд и остаться в Йоркшире до начала осени для наблюдения за началом работ, если архитекторы смогут прийти к окончательному решению.

Кловис писал из Морлэнда неделей или около того позже и сообщал, что возникла небольшая заминка. Индия страдала от переутомления и волнений, связанных с ведением большого хозяйства, и Матт ей посоветовал уехать на месяц. Она собиралась пожить в Эмблхоупе, пока не отдохнет, и свадьба откладывалась до ее возвращения в апреле. Аннунсиата написала в ответ, что Рен и Ван очень медленно вырабатывают общий план ее дома, что Генри Элдрич пригласил ее в Оксфорд на пару недель и что она рада изменениям в сроках и прибудет в Морлэнд позже.

– Нет сомнений в том, что у Элдрича имелись невысказанные причины пригласить меня, – добавила она, – он, должно быть, увидел мое имя в списке пожертвователей настоятеля Фелла, а так как он скоро сам будет собирать пожертвования для предполагаемых улучшении, он, конечно, хочет быть уверенным в моем расположении.

Но Хлорис, пакуя коробку Аннунсиаты, с недоверием покачала головок. Настоятель Элдрич – обаятельный и приятный человек, как думала Хлорис, но надеялась, что с годами, прошедшими после смерти Мартина, графиня познала другие чувства и не будет увлекаться обаятельными и приятными мужчинами. Без сомнения, графиня выглядела моложе и счастливей со времени памятного обеда. Она даже пела в ванной, чего не делала вот уже пятнадцать лет.

Индия вернулась из Эмблхоупа, излучая прекрасное здоровье и приветствовала Матта с таким возбуждением и любовью, что он сразу понял: испытание ее отсутствием вознаграждено.

– Ты насладилась отдыхом, моя дорогая? – спросил он жену, истосковавшись по ней.

Индия положила его руку на свои губы и посмотрела на него сияющими глазами.

– Насладилась ли я? Лишь настолько, насколько могла наслаждаться вдали от тебя. Я скучала по тебе так сильно, дорогой муж, но я чувствую себя намного отдохнувшей и поправившейся. Я уверена, это стоит одиночества. Мы много говорили с твоей тетушкой Сабиной и со всеми ее знакомыми дамами о предстоящей свадьбе и приезде графини. Ты не можешь себе представить, муж мой, как мне страшно, когда я думаю о такой знаменитой гостье и спрашиваю себя, что делать. Но я получила хорошие советы и несколько интересных рецептов. Думаю, что теперь я смогу оправдать твое доверие.

Чтобы доказать, как она хорошо себя чувствует, Индия включилась в бешеные приготовления, которые сбивали с ног каждого в доме, подобно порыву сильного ветра. Ее энергия не имела границ. Кроме подготовки дома и еды, она без конца что-то обсуждала с портнихами, как от себя лично, так и от имени Кловер, гоняла садовников из конца в конец за украшениями из цветов, свежими фруктами и овощами, приглашала в дом разного рода исполнителей и певцов на суд Матта с тем, чтобы обеспечить графине такие выступления, которые приняты в ее обществе, и еще выкраивала время для дневных прогулок верхом с Маттом и оставляла силы для страстной любви с ним по ночам. Матт стал привыкать к смущенным выражениям на лицах домочадцев и знал, что его собственное лицо выглядит смущенным, когда его охватывал восторг. Единственный человек, кого не увлекла энергия Индии, была Кловер. Она казалась несчастной и заброшенной и умудрялась не показываться большую часть дня. Когда ей некуда было деться, и ее вели в спальню для примерки свадебных туалетов, она шла туда без какой-либо охоты, и Индия вынуждена была внушать ей восхищение, которое, по ее мнению, должна испытывать невеста.